Но подойдя к двери, желание предавать Миру пропало. Отец за дверью с кем-то общался по телефону. Я тихонько подслушал. Судя по всему, разговаривал он на английском. — Да, все нормально с ним будет. Ну, подхватил пневмонию. Оклемался же. Зачем он тебе там? Пусть пока живет, жизни радуется. После пяти лет в той тюрьме самое то. Все, Джейсон, мне идти надо. Спасибо, что позвонил. Это названный брат отца, который помешал ему убить меня, когда выяснилось, что я предал его. Что работал на врагов. Отличный мужик, хотя больше на киборга похож. Даже улыбаться не умеет. Хотя я и сам такой же. Пытался, конечно, сделать вид, что обычный ребенок, но часто выдавал себя с головой. Лучше всего это знали отец и Мира. Нина ко мне все еще относилась настороженно. Поэтому я удивлялся, как это позволили остаться с дочуркой. Ведь однажды я пригрозил забрать себе, когда мы станем достаточно взрослыми. Своего решения я не поменяю, если раньше не убью Миру за ее несносный характер. Хотя и глупо на это злиться. Просто я ждал, что увижу ту же послушную девочку, какой она была в пять лет. Но ведь и тогда она уже проявляла свой норов. Я отошел от двери, когда послышались шаги отца, но он все равно застал меня на лестнице. — Ярослав. Я развернулся и посмотрел ему в лицо. «Интересно, каким он будет в старости, — размышлял я в тот момент, но чаще думал, — Стану ли похожим на него?». — Джейсон звонил. К себе тебя забрать хочет. — В качестве кого? — Смешно, — даже не улыбнулся. — Хочет из тебя агента сделать тайного. — Мне казалось, я буду учиться на руководителя завода. — Этого хочу я. А самому тебе что интересно? «Мира», — возникла первая мысль. Дать ей леща, чтобы перестала рисковать собой. Фигурное катание это… Я чуть коньки не отбросил, когда увидел, как она прыгает. — Мне интересно на заводе. Хотя я подзабыл, что там да как… — Завтра поедешь со мной? — Конечно. — Тогда в семь будь готов. Глава 13 Глава 13. — Отлично, — кивнул я, и отец ушел в сторону выхода из дома. — Мира на площадке? — Да. Я поднялся к себе в комнату и стал высматривать Миру в окно, но ничего не видно. Сердце вечно скакало, как бешеное, из-за волнения о ней. Она словно усиленно старалась себя покалечить. С этим нужно было кончать, и способ был только один. Брать измором. До вечера я сидел дома и изучал историю нашего металлургического комбината. Созданный еще до войны, в нее он стал одним из ключевых объектов для противостояния фашистам. С тех пор прошло много лет, но он так и остался важнейшим предприятием в стране. Очень долго руководство комбината не хотели вкладываться в развитие комбината, и он рассыпался на глазах. Много лет был в предаварийном состоянии. Но все изменилось, когда директором стал Распутин — мой отец. Он потратил миллионы долларов на новое оборудование и ремонт. Что сделало его вторым в мире металлургическим комбинатом. Как отец получил эту работу, непонятно до сих пор. Ведь должность директора всегда переходила от отца к сыну, что и сделало его умирающим предприятием. Подробностей я не знаю, а отец пока что меня не посвящал, но уже сейчас ясно, что, если ему что-то нужно, он этого добьется. И я очень хочу заиметь такое же качество. Оно мне точно понадобится, особенно в отношении Миры. Эта егоза уже пару раз забегала в мою комнату и хотела что-то рассказать. Но я все время ее игнорировал. Вот и снова ее запах забил носовые пазухи, а распущенные длинные волосы ласкали кожу лица. — Ты не устал читать? Пойдем погуляем? Ярослав. Ярослав! — в нетерпении топнула она. Терпеть не может, когда на нее не обращают внимания. Ей нужно, чтобы ее хвалили, смотрели на нее, восхищались. — Ярослав, я же обижусь! — Флаг в руки. У тебя там целый двор, есть, с кем пообщаться. Она застыла за спиной и так громко сопела, что впору подумать, что мы завели собаку. — Ну, и ладно! И найду! А с тобой больше разговаривать не буду! — закричала она и потопала на выход. Я сжал челюсти, сдерживая желание остановить ее, обнять, сказать, что она будет дружить только со мной. И лишь на миг повернул голову, чтобы убедиться, что она ушла. Но она стояла и смотрела на меня. Тут же отвернулся, а она убежала, оставляя вокруг меня только ауру своей неудержимой энергии. Казалось, что она отыгрывается за все то время, когда ей нельзя было даже лишнего движения сделать. Мира родилась с пороком сердца и постоянно находилась под врачебным наблюдением, пока ей не сделали пересадку. Теперь она может заниматься, чем хочет и, очевидно, решила себя угробить. Но я не позволю, как бы мне ни хотелось догнать ее и помириться. Ссора продолжалась несколько дней. Мы не разговаривали даже за ужином. На вопросы родителей отмалчивались, обиженно посматривая друг на друга. В итоге Мира сегодня не выдержала напряжения и убежала в слезах, а я сидел, как приклеенный, чтобы не рвануть за ней и не успокоить ее. — Ярослав, расскажешь, что случилось? — задал вопрос отец, но мне осталось только пожать плечами. — Понятия не имею. Может, ПМС? — Ярослав! — напомнила о себе Нина. — Ей как минимум еще рано. — Понял. Я могу идти? — Конечно. Завтра не забудь. С утра снова на комбинат со мной, — последнюю неделю мы все время там тусили. Это помогало хотя бы уходить раньше и не думать о желании видеть, как она просыпается. — Понял, — кивнул я и поднялся в свою комнату. Занимался, слушал музыку, читал все, что можно найти в сети о создании металла, и ждал, что постучится Мира. Но ни в этот день, ни на следующий она не показала, что имеет что-то против ссоры. Кажется, что ее действительно все устраивало. По утрам она целовала папу, а потом мама уводила ее на тренировку. И если раньше она все время звала меня с собой, то теперь я как будто перестал для нее существовать. Это злило. Доводило до грани. Сводило с ума. Днем после очередного посещения комбината, где отец посвящал меня в тайны ведения бизнеса, я бегал по лесу, потом тренировался в зале с отцом. Мы отрабатывали удары, владение мечом, шпагой, ножом. Он знал, что и стреляю я отлично, но настолько он мне еще не доверял. Но даже, загоняв себя до полусмерти, я не мог избавиться от навязчивой идеи наказать Миру за ее поведение. За то, что так быстро стал ей не нужен. Глава 14 Глава 14. Подружки, с которыми она играла в куклы, оказались ей дороже, чем я. Я боялся, что не сдержусь, что выскажу ей все в самой грубой форме. Меня останавливало только то, что она ребенок и многое не понимает. Например, того, что ей никуда от меня не деться, сколько бы друзей она себе ни завела. А еще она продолжала влипать в неприятности, но вместо того, чтобы спасать ее, я стал нагло стучать отцу. Как-то заметил, как она лезет по лестнице на самый верх игровой площадки и машет своей Диане рукой с крыши. Я сфотографировал эту обезьянку и отправил фото отцу.