При желании Джесс могла бы назвать имена женщин, которые выходят из дома опрятными, с идеально уложенными волосами, отполированными ногтями и капелькой дорогих духов, но запросто могут бросить грязные трусы на полу, на самом видном месте. Или мальчишек-подростков, к заскорузлым полотенцам которых можно прикасаться исключительно щипцами. Или супругов, которые спят на разных кроватях, или жен, которые просят поменять белье в гостевой комнате, жизнерадостно уверяя, что в последнее время у них «жуть как много гостей». А еще Джесс могла бы сказать, в чьи туалеты можно заходить только в противогазе, повесив табличку «ХИМОПАСНОСТЬ». Однако время от времени попадаются приятные клиенты вроде Лизы Риттер, к которым забегаешь пропылесосить пол и возвращаешься домой, отягощенный знанием, без которого прекрасно мог обойтись. Джесс наблюдала, как Натали выходит на улицу, держа ящик с принадлежностями для уборки под мышкой, и с ужасающей ясностью представляла, что будет дальше. Она видела кровать наверху, безупречно застеленную чистым бельем, полированные поверхности туалетного столика миссис Риттер, аккуратно взбитые подушки на маленьком диване в эркере. Она видела бриллиант, лежащий вместе с нацарапанной запиской на туалетном столике, маленькую сверкающую ручную гранату. – Нат, можно тебя на два слова? – спросила Джесс, волоча чемодан мимо Натали. Она попыталась поймать ее взгляд, но Натали увлеченно разглядывала туфли миссис Риттер. – Туфли просто потрясающие! – выдохнула она. – Правда? Я купила их в отпуске. С руками оторвала! – Миссис Риттер летала в Испанию, Нат, – подчеркнула Джесс, остановившись рядом с ней. – В короткий отпуск! Натали подняла взгляд и улыбнулась. Попробуем еще раз. – Она вернулась сегодня утром. – Чудесно, – просияла Натали. Джесс ощутила, как внутри нарастает паника, словно неодолимый прилив. – Отнесу-ка я его наверх, – сказала она, протиснувшись мимо миссис Риттер. – О, это лишнее! – Мне несложно. Интересно, миссис Риттер заметила странное выражение ее лица? Можно подняться наверх. Ворваться в ванную, схватить сережку, сунуть в карман и затолкать Натали в машину, прежде чем подруга успеет проболтаться. И миссис Риттер ничего не узнает. А потом они решат, что делать с бриллиантом. Джесс бросилась в заднюю дверь, но в глубине души уже знала, что случится. – Кстати, Джесс вам сказала? Она успела подняться до середины лестницы. В открытое окно донесся голос Натали, звонкий, как колокольчик. – Мы нашли вашу сережку и подумали, может, вы знаете, где вторая. – Сережку? – переспросила миссис Риттер. – Бриллиантовую. Оправа, наверное, платиновая. Выпала из постельного белья. Вам повезло, что ее не засосало в пылесос. Повисла короткая пауза. Джесс закрыла глаза и замерла на лестнице в ожидании неизбежных слов. – Откуда мне было знать, что у миссис Риттер не проколоты уши? Они уныло сидели в своем фургоне. Натали курила. Она бросила шесть недель назад. В четвертый раз. – Я не смотрю на чужие уши. А ты смотришь на чужие уши? – Полагаю, вы ошиблись, – сказала Лиза Риттер. Ее голос напряженно дрожал, как будто она сжимала его в кулаке. – Похоже, это сережка моей дочери. Она забыла ее, когда в последний раз приезжала домой. У нее как раз есть такие. – Ну конечно, – ответила Джесс. – Наверное, ее случайно подбросили в комнату. Или принесли на подошве. Мы так и думали. И когда миссис Риттер отвернулась, стало ясно, что все кончено. Никто не любит гонцов, приносящих дурные вести. Никому не нужны уборщицы, которые знают, насколько у них плохи дела. – Восемьдесят фунтов в неделю, железно. И доплата за работу в выходные. – Натали внезапно завизжала. – Вот же свинство! Найти бы эту шлюху с сережкой и избить за то, что мы потеряли свою лучшую работу. – Она могла не знать, что он женат. – Все она знала. – До знакомства с Дином Натали два года встречалась с мужчиной, у которого оказалась не одна, а целых две семьи на другой стороне Саутгемптона. – Ни один холостяк не раскладывает на диване подушки в тон. – А Нил Брюстер? – возразила Джесс. – Музыкальная коллекция Нила Брюстера на две трети состоит из Джуди Гарленд и на треть – из «Пет шоп бойз». В конце дороги пухлый карапуз аккуратно рухнул на землю, словно подрубленное дерево, мгновение помолчал и пронзительно завопил. Его мать держала на весу две охапки пакетов с покупками и смотрела на малыша в безмолвном замешательстве. – Слушай, ты же помнишь, как она сказала на той неделе, что скорее избавится от своего парикмахера, чем от нас. – Не от нас, а от уборщиц. Это другое дело. Ей плевать, кто у нее убирается – «Скорочисты», «Девушки со швабрами» или мы. – Натали покачала головой. – Впрочем, нет. Теперь мы уборщицы, которые знают правду о ее муже. Для таких, как она, это важно. Лишь бы никто ничего не заподозрил. Мать поставила пакеты и наклонилась поднять карапуза. Через пару домов Терри Блэкстон вынырнул на шум из-под капота «форда», который уже восемнадцать месяцев не трогался с места. Джесс закинула босые ноги на приборную панель и уткнулась лицом в ладони. – Вот дерьмо! Нат, где мы теперь возьмем денег? Это была наша лучшая работа. – Такой опрятный дом. Достаточно было пару раз в неделю навести лоск. – Натали глядела в окно. – И она всегда платила вовремя. – И отдавала нам ненужные вещи. Перед глазами Джесс сверкала бриллиантовая сережка. Не надо было ее поднимать. Лучше бы они ее украли! – Ладно, она нас уволит. Давай сменим тему. Мне нельзя плакать перед сменой в пабе. – Как скажешь. Марти звонил на этой неделе? – Я не имела в виду «сменим тему на эту». – Так он звонил? – Ага, – вздохнула Джесс. – Он объяснил, почему не позвонил неделю назад? – Натали сбросила ноги Джесс с приборной панели. – Нет. – Джесс физически ощущала ее взгляд. – И нет, он не прислал денег. – Да неужели? Ты должна натравить на него Агентство по взысканию алиментов. Нельзя, чтобы так продолжалось и дальше. Он обязан присылать деньги собственным детям. Это был старый спор. – Он… он еще не встал на ноги, – ответила Джесс. – Я не могу давить на него. Он еще не устроился на работу. – Что ж, деньги тебе сейчас понадобятся. Пока мы не найдем другую работу, не хуже, чем у Лизы Риттер. Как Никки? – Ну, я заглянула в дом Джейсона Фишера, чтобы поговорить с его мамой. – Серьезно? Я боюсь ее до смерти. Она пообещала, что велит оставить Никки в покое? – Что-то вроде того. – (Натали смотрела на Джесс, открыв рот.) – Она сказала, что, если я еще раз заявлюсь к ней на порог, она размажет меня по стенке. Меня и моих… как же она выразилась?.. меня и моих «чокнутых детей». – Джесс опустила пассажирское зеркало, поправила волосы и стянула их в конский хвост. – Да, а потом она заявила, что ее Джейсон мухи не обидит. – Как всегда. – Ничего. Со мной был Норман. Он просто прелесть – навалил огромную кучу прямо рядом с их «тойотой», а я совсем забыла, что у меня в кармане полиэтиленовый пакет. – Джесс опять закинула ноги на приборную панель. Натали снова сбросила их и протерла панель влажной салфеткой. – И все-таки, Джесс, я серьезно. Как давно Марти уехал? Два года назад? Пора тебе вернуться в седло. Ты молода. Сколько можно ждать, пока он разберется в себе? – поморщилась она. – Вернуться в седло. Мило. – Ты нравишься Лайаму Стаббсу. Можешь на это рассчитывать. – Любая сертифицированная пара X-хромосом может рассчитывать на Лайама Стаббса. – Джесс закрыла окно. – Я лучше книжку почитаю. Кроме того, у детей хватает забот и без знакомства с новыми папочками. – Она посмотрела на небо и сморщила нос. – Выпью чая, и пора собираться в паб. Я быстренько обзвоню клиентов перед уходом, может, кому-нибудь нужна внеплановая уборка. К тому же вдруг она нас не уволит. Натали опустила окно и выдохнула длинную струйку дыма.