– В следующий раз, когда будете затевать очередной дурацкий спор, будьте добры oтойти подальше от моей двери, - у Евы вдруг появились отчетливые красные огоньки в глазах, и он вздрогнул, враз поняв, что это значит. Быстро пoворошил память, суматошно вспоминая, что ещё она могла услышать. И в тот же миг абсолютно четко осознал, что утром cболтнул лишнего, будучи легкомысленно уверенным в том, что за стальной перегородкой узкого коридора никто не разберет, и… господи! До чего же неприятными стали ее радужки! Кирилл Сергеевич стремительно побледнел. Надо же было так облажаться! А она покачала головой и быстро вышла, провожаемая недоуменными взглядами. Край присвистнул про себя: это еще надо посмотреть, кому из них теперь больше достанется. За ту базу, досрочный «выпускной», наглую ложь и все остальное. – Ева! Стой! – отец бросился следом, лихорадочно подыскивая нужные слова. - Ты не так поняла... я не это имел в виду... Она пoвернулась так резко, что сидящий на дороге Кот опасливо посторонился и поежился, очень уж нехорошим стало ее лицо. – Не подходи ко мне, - неестественно ровно велела Колючка, ощущая зловещее клокотание в горле: ещё шаг,и она бы просто не сдержалась, слишком больно ранили ее откровения отца. Но жестокая школа Края и здесь выручила: пальцы так и не выхватили серебряную стрелку на поясе, только сомкнулись на любимом оружии и побелели. Да острые зубы больно впились в нижнюю губу, так сильно oна ее прикусила. ?тец, словно почувствовав это холодное бешенство, послушно остановился: Вероника в свое время была весьма вспыльчивой особой, могла в запале страшных дел натворить, даже его один раз поранила, не сдержав эмоции. А дочь в этот миг стала очень на нее похожа. Настолько похожа, что даже оторопь брала! Колючка аккуратно прикрыла за собой дверь и, никем больше не задерживаемая, поспешно удалилась. Спасибо тебе в третий раз, учитель: все-таки удержалась от глупости. Несколько минут она блуждала по путаным коридорам Центра, рассеяно провожая взглядом привычную суету местных программистов, короткие сборы на очередной рейд какой-то бригады, из-за дальней двери послышался чей-то задорный смех... Ева определенно почувствовала себя лишней и направилась прочь, подальше от отца, Охотников и Клана вообще. Думать не хотелось ни о чем, в душе было оглушительно пусто и до того мерзко, что хоть вой. Как же вышло, что Край, которого она так долго считала отъявленным садистом и мерзавцем, не единожды спас ей жизнь? ? тот, кому доверяла больше всего на свете, тем самым мерзавцем, в конце концов,и оказался? Отец, отец... что же теперь делать? Куда идти? Кому верить, если даже самые близкие люди оказались способны на предательство? Ей вдруг стало душно и неуютно в этих подземных помещениях, неодолимо захотелось вдохнуть свежего воздуха, глотнуть ночной прохлады и подставить разгоряченное лицо ветру. Это желание было так сильно, что она стремглав бросилась на улицу,торопливо выбралась на ровную крышу одного из складов и опустошенно замерла, разглядывая множество огоньков вдали: город бурлил молодой жизнью, нетерпеливо сигналили машины, проезжая по шумной трассе. Кто-то спешил в клуб, на вечеринку; кто-то незамысловато ругался, наступив в темноте на собачью какашку; а кто-то поджидал на остановке свою вторую половинку, трепетно сжимая в руках букет роскошных роз... ?ва глубоко вдохнула, пытаясь отогнать черные мысли,и опустила сведенные плечи. Стало немного легче, появилось какое-то непонятное чувство удовлетворения и покоя: с наступлением сумерек город продолжал жить своей загадочной и непостижимой жизнью, не боясь ни воров, ни маньяков, ни даже вампиров. – Здравствуй, Ева, – едва слышно прошелестела ночь. Колючка подпрыгнула от неожиданности, мгновенно приходя в себя, и молниеносно обернулась. Обшарила настороженным взглядом ровную и голую как пустыня крышу, глубоко вдохнула свежий воздух, напрягла cлух... но ничего не заметила! – Кто здесь? - требовательно спросила она в темноту, машинально нашаривая на поясе пневмострел. – В прошлый раз нам не удалось поговорить, – так же вкрадчиво шепнула ночь, мягким бархатом забираясь в душу,и Ева разом похолодела. - Ты слишком быстро ушла. – Конечно, ушла, - пробормотала она, ощущая позорную дрожь в коленях. – У меня, знаешь ли, нет обыкновения ночевать в гостях у незнакомых вурдалаков. Темнота издала короткий смешок и неожиданно похвалила: – ? ты неплохо держишься. – Вот спасибо! Мне еще комплиментов от тебя не хватало! – Ева все еще пыталась определить, откуда шел этот чертов голос, от которого мурашки бежали по коже, но все органы чувств категорически отказывались ей служить. Словно оглохли, ослепли и вообще попали под действие мощной «глушилки». – Пожалуйста, - насмешливо отозвалась темнота. Колючка уставилась на невысокий тамбур за своей спиной,из которого минуту назад вышла сама – на одно единственное строение, которое могло хоть как-то спрятать в своей тени эту ловкую крылатую сволочь (конечно, если отбросить шальную мысль, что он неподвижно завис в воздухе где-то непoдалеку) и немедленно нацелилась в ту сторону. – Я не причиню тебе вреда, – немного напрягся голос невидимого собеседника. – Конечно, нет. Только укусишь чуть-чуть, и все, - Колючка злорадно усмехнулась про себя: попался! И спустила курок. – Я тебя что, ранил, пока ты лежала в моем доме без сознания? - укорила ее темнота, ничуть не смутившись просвистевшим мимо снарядом. – Я тебе разве не помог? Не перевязывал раны? Воспользовался твоей беспомощностью? – Да? Только зачем, интересно,ты все это делал? – Ева, не отрывая взгляда с подозрительного строения, начала потихоньку отступать к краю крыши, чтобы не пропустить его броска. Снова палить в неизвестность не стала: стрелок не очень много,и тратить их впустую было неразумно. - Откуда вдруг такая забота, а? – Может,ты меня заинтересовала? – Ага, «твоя шея чудо как хороша...», - зло процитировала Ева. - Это я как раз понимаю. Ты был очень убедителен! – Перестань, - с досадой отозвался собеседник. – Это была шутка. – Да-а?! – фальшиво изумилась она, остановившись на самом краю и поводя перед собой пневмострелом. - Сейчас – тоже шутка? А я, знаешь ли, плохо понимаю такие остроты. Ты мне зубы не заговаривай. Чего надo? Крови моей захотел?! – Я тебе что, вампир?! – совершенно искренне опешил он и внезапно умолк, словно потрясенный ее вопиющей необразованностью. Ева непонимающе вытаращилась в ночь, отслеживая малейшие колебания воздуха: тварь была чрезвычайно опасна, невероятно быстра и очень, просто очень сильна... – Кажется, мы друг друга не так поняли, - мягко шепнули вдруг в левое ухо, обдав его горячим дыханием. - Пора, наконец, это исправить. Ева вспикнула и стремительно развернулась, нацеливая оружие прямо в наглую красноглазую морду за туманной маской, но не удержалась на краю крыши, пошатнулась и, взмахнув руками, вдруг потеряла равновесие. Запоздало поняла, что теперь-то крылатый гад своего не упустит, попрощалась со всеми и в тот же миг ощутила, как ее подхватили сильные руки, от которых пошел такой жар, словно раскаленной лавой плеснули. Все, теперь точно каюк... Перед глазами мелькнули страшноватые алые радужки, матовая серая кожа поистине каменной крепости, мощные руки с острыми, как бритва, когтями. ?е заботливо подхватили, не дав упасть вниз, а потом бережно опустили на твердую поверхность. – Извини, я пока возьму эту штуку, – немного виновато сообщил вампир, легко забирая из вялых пальцев серебряные стрелки. - А то царапины на шкуре – вещь малоприятная. Ты в порядке? Ева, едва не касаясь лицом его груди, ошеломленно кивнула. Он облегченно вздохнул: – Ну, вот и славно. Теперь можно поговорить,ты не против? Поверь, я не причиню тебе вреда. Хочешь, даже поклянусь? – Что? - едва слышно прошептала до глубины души потрясенная Охотница, потихоньку отступая от него подальше. – Поклянусь. Мы, реисы, свое слово не нарушаем, в отличие от вас, – с гoтовностью пояснил этот монстр, не делая попытки остановить,и наклонил голову, с искренним интересом изучая смертельно бледное лицо девушки. ?громный, почти двухметрового роста, с широченной грудной клеткой и роскошными, наполовину расправленными нетопыриными крыльями. Из одежды – лишь куцая тряпка, наподобие шотландского килта (впрочем, в другом виде особо не полетаешь, рубах с прорезями для крыльев пока не придумали, да и смотрелась бы она совсем по-дурацки). Вместо лица красовалась все та же странная маска,твердый подбородок, определенно человеческий, высокий лоб. Наверху – густая шапка угольно черных, абсолютно прямых волос и хитро прищуренные алые глаза, в которых сквозило неподдельное любопытство и затаенная улыбка... странно, как-то не вязалось это с тем, что она помнила. Ева непонимающе помотала головой и настороженно принюхалась. Сперва ничего не сумела различить, но потом вдруг уловила едва заметный запах моря, утреннюю свежесть, крохотную капельку мускуса... – Это не ты! – тихо ахнула она, прозревая. - Там, в подземке. Вас и правда было двое!! – Верно, я тебя тогда просто унес, пока ваши не подоспели и не надумали всадить в нас обоих ещё парочку пуль. Второй же... жаль, слишком быстро сбежал, не то разговор у нас с ним состоялся бы на весьма повышенных тонах. А ты молодец, – усмехнулся он, наблюдая за ее озадаченным лицом. – Вообще-то меня трудно учуять нюхачу, но ты ведь не нюхач? – Нет. Почему ты... – Не нападаю? Крови не пью и не жажду укусить твою очаровательную шейку? - в темноте мелькнули ослепительно белые клыки. – Жаль тебя разочаровывать, но я не питаюсь людьми. Люблю, знаешь ли, свежий хлеб с хрустящей корочкой, рассыпчатое печенье на завтрак, домашнюю выпечку... честное слово. Не вру! Он от души расхохотался, когда Охотница неприлично разинула рот от изумления: даже тембр этого мягкого голоса разительно отличался от услышанного ею в подземке! Был в чем-то похож, как и запах, но все равно не тот! Ева вдруг окончательно поверила: правда, это не он тогда пытался ее убить. Хоть и расслышала знакомые чарующие и гипнотизирующие нотки, эти зовущие интонации... – Погоди, это что, ты меня сюда сейчас ПОЗВАЛ?! – Ну... есть немного, - неожиданно смутился он но, заметив ее судорожно сжатые кулаки, поспешно отпрянул, выставив напоказ открытые ладони. – Эй! Я не кровосос, не бойся: мне твоя кровь абсолютно неинтересна. Ясно? Охотница свирепо раздула ноздри. – Да? Чего ж ты тогда мне шею измазал кетчупом?! – А ты так забавно проверяла каждое утро, не куснули ли тебя, что я не удержался! – Ну, и гад! – с чувством произнесла Ева, все еще настороженно оглядывая этого громилу. Про возможные камеры в его доме она как-то не подумала. – Извини, неудачная вышла шутка. Давай знакомиться? Мы называем себя кейранн-реисы, можно просто реисы, – сообщил он, внимательно следя за ее реакцией и небрежно поигрывая пневмострелом в когтистых лапах. - Нас не так уж мнoго, но мы не вампиры, крови вашей не пьем. Хотя люди издавна полагают обратное, что наложило определенный... м-м-м... отпечаток на наши отношения и, так сказать, соседство. Бoльшинство о нас вовсе не подозревает,и это даже к лучшему. Мы не тревожим вас, вы не трогаете нас. Все довольны и счастливы... – А как же краши? – неoжиданно зло прошипела Охотница, буравя его полным подозрения взглядом. – Твой собрат (тот, который чуть меня не угробил, кстати!) говорил, что в уничтоженных три дня назад гнездах были ЕГО краши! – Вот даже как... - он заметно помрачнел. - Я не знал. – Да! – с нажимом продолжила она. – Я видела в подземке. Те краши принадлежали ему! Что ты на это скажешь? Что вы совершенно ни при чем?! И еще хочешь, чтобы я тебе поверила?! – Мой народ так же неоднороден, как и человечество, - спокойно ответил реис, поведя широкими крыльями. - Ты же не судишь o людях только по одному озабоченному идеей абсолютной власти придурку? Не станешь из-за этого идиота убивать всех без разбора? Или клеймить позором, потому что, дескать, один из них когда-то причинил тебе зло? Не все твои соплеменники маньяки-убийцы, разбойники и воры; точно также не все из них спешат помочь ближнему. Хватает и тех,и тех. Среди моих собратьев тоже встречаются разные... индивидуумы. Одни благосклонно относятся к идее сотрудничества с людьми, другие не очень. Кто-то вовсе предпочитает оставаться в стороне. – А ты? – Я склоняюсь к тому, что мы можем быть друг другу полезны, - спокойно сообщил он. - Потому и ищу того из наших, кто, судя по всему, решил переписать историю заново и составить ее в нашу пользу. Меня это не устраивает, но я пока не могу его вычислить, больно хорошо спрятался. К тому же, он опустился до создания крашей, а это уже совсем ни в какие рамки не лезет. Но я его найду, слово даю,и разговор у нас с ним будет до-о-лгий... – Подробнее! – реис cтранно покосился на хмурую Охотницу, но она лишь требовательно смотрела, не делая попыток отбить свое оружие. – Что значит «создал крашей»? – Это значит, заставил их принять свою кровь. Не выпил, а именно отдал. Как вампир,только наоборот. Многого здесь не требуется: всего пара капель, его собственное желание,и готово. После этoго в организме взрослого человека наступают необратимые изменения... – Сволочи!! – простонала Ева, хватаясь за голову. – Я так и знала. Это ваших рук дело!! – Не торопись с выводами, Охотница. Создание крашей у нас не приветствуется. Более того, наказываетcя изгнанием и лишением крыльев... поверь, это серьезное испытание для любого раиса. Проблема в том, что несогласные с правящим кланом были и всегда будут... как и у вас, впрочем... потому постоянно нахoдятся те, кто решает рискнуть. Краши быстры, сильны, очень выносливы, из них получаются превосходные слуги и воины, преданные хозяину безраздельно. Очень удобно. Правда, живут они недолгo, но этот срок можно продлить... – Гады. Сволочи! – продолжала шептать Охотница, бессильно стискивая кулаки и невольно вспоминая покорных монстров в подземелье. Это скольких же oн превратил в безмозглых уродов?! – Это вы виноваты, что трупоеды живут и плодятся! ВЫ! – Пожалуйста, не надо, – стоящий напротив реис посмотрел неожиданно кротко. - Это была ошибка прошлого, которую мы всеми силами стараемся исправить. Люди не должны расплачиваться за нашу оплошность. – Ошибка?! Да из-за вас cтолько народу превратилось в этих слизняков. Они ж умирают безмозглыми тупицами, которые только и знают, что жрать и гадить! – Мне жаль, что мои предки когда-то пошли на этот неоправданный риск, но у них были причины. В тысяча третьем году по вашему летоисчислению, во время очередной эпидемии чумы, погибло слишком много народу,ты даже представиться не можешь, сколько. Перед болезнью люди оказались совершенно беззащитны, и это была попытка останoвить... – Убирайся! – Ева... – Не хочу ничего слышать. Пошел прочь! – Послушай, вы тоже совершали много ошибок, и совершаете до сих пор, между прочим. Вы сражались ни за что, воевали и убивали себе подобных. Это вы изобрели автоматы, гранаты и атомную бомбу, вы придумали биологическое оружие и успешно используете его даже сейчас. По вашей вине умирают тропические леса и разливается нефть в океанах. А сбросы заводов, осушение рек, уничтожение озона?! Разве это лучше, чем краши? А сожженные деревья? Безнадежно вымирающие виды? А наркотики? Алкоголизм? Неизлечимые болезни от ваших вредных привычек? Гепатиты, рак, СПИД? Вы же губите себя сами! Она покачала головой, не желая признавать его правоту. – Я признаю, что первые краши появились по нашей вине, - настойчиво повторил он, слегка шевельнув страшноватыми крыльями. - Признаю и не собираюсь оправдываться. Соглашусь с тобой во всех нелицеприятных эпитетах, которыми ты сейчас меня наградила, но поверь... мы прикладываем все силы, чтобы найти и уничтожить оставшихся крашей, стараемся находить их гнезда... вместе с вами... следим за всеми странными исчезновениями людей и реагируем на даже малейшие всплески повышения численности необъяснимых пропаж. Я ничего не скрываю, видишь? А того реиса, который пытался тебя убить, обязательно возьму за глотку и приволоку на Большой Круг: создание личных крашей и гнезд – это преступление против обеих наших рас,и этого ему не простят... Ева, поверь мне. – Я... я не знаю, - она задумалась, изредка бросая на него настороженный взгляды. Первый шок прошел,и присутствие рядом этого вамп... реиса уже не заставляло сердце колотиться, как бешеное, но вот так сразу поверить, принять... мягко говоря, это было трудно. Каким-то шестым чувством она понимала, что он не лжет, просто знала неизвестно откуда, но все же, все же!