– В чем ты обвиняешь Кайр-тан Оласа? – медленно спросил Карнас, переводя недоуменный взгляд с подозрительно спокойного Ставраса на его странную спутницу, осмелившуюся своим появлением нарушить сразу десяток правил Круга. – Предательство Кланов. Убийство. Покушение на убийство! – отчеканила Ева, буравя взглядом осужденного. Тот гадко хмыкнул. – Что? - опешил Кин-сан Шанир – совсем молодо выглядящий реис с эмблемой оскаленного волка на медальоне. – ?н виновен в гибели тысяч людей по всему миру, созданию личных крашей, появлению и укрыванию сoбственных гнезд в количестве не менее ста тысяч. Он предал и убил того, кто был мне очень дорог. Он пытался убить того, кто мне не менее дорог. Зал, наконец, взорвался возмущенными криками. То, что происходило, было немыслимо! Невозможно, чтобы человек вызывал реиса, да еще по таким серьезным обвинениям. Женщина! Да ещё требовала поединка! – Ложь! – взревел Олас, перекрыв даже вопли сородичей. – В самом деле? – неожиданно спокойно поинтересовалась Колючка и зло прищурилась. – Не ты ли хвастался своей близкой дружбой с Ирмой? Не вы ли создали и почти двенадцать лет любовно взращивали эти самые гнезда? И не она ли помогла тебе скрыть этот факт от Кланов и продлить жизнь твоим крашам? Дала им новую силу и возможности, воспользовавшись своим правом? Не ты ли говорил об этом, ЛОМАЯ К?ЫЛЬЯ СВОЕМУ БРАТУ?! – Эта женщина убила Ирму! – поспешил предупредить возмущение сородичей Олас. - Ей не может быть веры! – Это правда? - вздрогнула всем телом Ирнасса и холодно посмотрела на Охотницу. – Да, - жестко заявила та. - И сделаю это снова, если она вдруг решит воскреснуть! Потому что на ее совести легли жизни сотен тысяч людей, которых с Е? позволения превратили в крашей! Жизни погибших в рейдах Охотников, даже жизнь главы Дома Кин почти десять лет назад. На нее и Оласа! – Ты нарушила закон, - неуверенно начал Кин-сан. – Ты не можешь бросить ему вызов, даже если он действительно виновен. – Я все равно это сделаю! – дерзко известила его Ева. - Не тебе мешать! И если хоть кто-то из вас, уважаемые, хоть дернется,то сильно об этом пожалеет. Я понятно излагаю? Ну, а ты, урод крылатый, все слышал? Или опять струсишь и сбежишь, как в прошлый раз? – Как ты смеешь... – Олас, против тебя серьезные обвинения, – внезапно прервала собрата Ирнасса. - Ставрас даже в таком... состоянии (она опасливо покосилась на реиса и по его лицу поняла: правда, крылья ему сломали)... все равно имеет право голоса. И хоть она не может... – Еще как могу! Мое право подтверждено и обосновано! Я вызываю эту трусливую мартышку с крыльями! – Будь по-твоему, женщина! – взревел вдруг ?лас, привлекая всеобщее внимание,и вскинул когтистые руки к потолку. – Я принимаю твой вызов, глупая кнеши! Ты хотела этого сама, подстилка моего брата! И теперь ты умрешь, так же, как и он! – А вот на личности переходить не надо, - процедила Колючка в резко наступившей тишине. – Моя жизнь тебя не касается, и если не можешь придумать ничего умнее, тогда заткнись и иди сюда: я оборву твои жалкие перья! – Я убью тебя! Ставрас едва успел отпрыгнуть в сторону, когда разъяренный брат вихрем пронесся мимо, но не сделал даже попытки его остановить: Колючка была полна решимости сдержать свое слово. Олас выставил вперед когтистые пальцы и, широко размахнувшись, с силой ударил, метя прямо в лицо. Ева молниеносно пригнулась, спасая голову, змеей скользнула под его руку, ничуть не уступая в скорости. Незаметно оказалась за спиной досадно промахнувшегося реиса и мощно толкнула его в поясницу. Едва удержалась от соблазна треснуть по заманчиво близкой перeмычке на беззащитной спине. Олас удивленно округлил глаза, неверяще выдохнул и пушинкой отлетел на пять шагов. С некоторым трудом сумел удержать равновесие, запоздало взмахнул крыльями, чтобы не вылететь в окно, и стремительно развернулся. Ева приглашающе помахала рукой и издевательски улыбнулась: ха! повелся на подначку, как сопливый юнец! ?еис злобно взвыл, неожиданно поняв, что его ловко провели, и набросился опять, норовя смять эту жалкую помеху на пути к власти. Но, ко всеобщему изумлению,и не преуспел в этот раз. От нового тычка его отбросило к стене, смачно приложило спиной и изрядно оглушило. Да так, что каменная перегородка опасно дрогнула, а на пол посыпалась штукатурка. Олас неуверенно помотал головой, прогоняя разноцветные круги перед глазами. Что такое? Как она смогла?! – Это тебе за крашей, - нехорошо усмехнулась Ева и гибким движением пригнулась, хищно растопырив удлинившиеся пальцы. Она уже чувствовала свою новую силу. Он поднялся в третий раз, налетел вихрем и, уже нанося удары в полную мощь, почти размазался в воздухе. Скорость движений была такова, что присутствующие ахнули и мысленно похоронили глупую девицу, Кирилл Сергеевич судорожно сжал кулаки, а Край даже начал жалеть о своем опрометчивом согласии на этот дурацкий поединок. Только Ставрас остался возмутительно спокойным и со сложенными на груди руками продолжал бесстрастно наблюдать за развернувшейся драмой. Собравшиеся возбужденно загомонили, вполголоса обсуждая пpоисходящее. А происходило нечто странное. В какой-то момент в поднятом ?ласом вихре что-то изменилось, звонко лопнул распоротый острым когтем ремень, глухо звякнул выпавший из кобуры пистолет, с которым Колючка почти никогда не расставалась, и отлетел далеко в сторону, провокационно звякнув рукоятью по каменному полу. Затем небольшой смерч распался, а в центре... реисы ахнули, разглядев совершенно невредимую Охотницу, которая грубо завернула руки их сородича за спину и теперь едва не выламывала из суставов. А тот громко хрипел от неимoверного напряжения, страшно вздувал мышцы и рвался всем телом, но никак не мог вырваться! Реис! И не мог! – Это тебе за Стаса! – коротко выдохнула она и жестоко сломала ему крылья. Сперва одно, потом и второе. У самого основания, как когда-то и он, но только с гарантией. - Летать ты больше не будешь! Дружный стон перепуганных и ошеломленных ее поступком реисов раздался почти одновременно с громким воплем Оласа. А Колючка зло сощурила глаза и, мощным рывком вздернув его на ноги, без видимых усилий отшвырнула к стене. Одной рукой. На лице отца медленно проступило понимание. – Остановите это, - немеющими губами произнес Илиар-сан, в ужасе наблюдая за искаженным от гнева лицом Охотницы, неотвратимо подступающей к поверженному противнику и оскалившейся, слoвно дикая кошка. Он пока не увидел ее бешено горящих глаз. Олас хрипло дышал, силясь унять немилосердное сверление в перебитых костях. Закашлялся и сплюнул кровавый комок с разбитых губ, откинул голову на восхитительно холодную стену и некоторое время так cидел, пережидая очередной приступ ослепительной боли. Кажется, у него оказался сломан верхний левый клык,и как минимум в одном ребре появилась глубокая трещина. Может, даже перелом, сейчас не понять. – Как это может быть? - потрясенно прошептала Ирнасса, не отводя растерянного взгляда от беспомощно распластавшегося на полу реиса. - Откуда эта сила у человека? Кто она такая? – Я бы простила тебе крашей, - яростно сверкая глазами, Ева остановилась в двух шагах от кашляющего кровью Оласа. – Я простила бы тебе предательство Клана и даже то, что сделал со Ставрасом. Отпустила бы с переломанным хребтом,и ты бы жил... если бы не одно обстоятельство, о котором я узнала совсем недавно. – Да пошла ты... - Олас с трудом приоткрыл заплывший глаз и ненавидяще уставился на тяжело дышащую Колючку. – Что ты имеешь в виду? – удивился сo спины Стас. – Одиннадцатое апреля восьмидесятого года, Москва, Зеленый проезд, двадцать три часа десять минут, – отчеканила Ева. - Ты, Олас, перевернул на пустой дороге легковую машину. Вырвал с мясом капот и повредил двигатель. Внутри была женщина, молодая, черноволосая, очень красивая... Она была беременна. И ты знал об этом, реис! Лицо Кирилла Сергеевича снова залила смертельная бледность, а Колючка обвиняюще ткнула пальцем в убийцу. – Это была реиса! В ту ночь ТЫ настиг и ударил ее: сначала между лопаток, лишая силы (в единственную уязвимую точку на теле любого из вас!), а потом гораздо ниже, сломав поясницу! Ты смотрел, как она пыталась уползти, окровавленная и беспомощная, от крашей! И молча ждал наверху, пока она умрет от боли и шока! Присутствующие дружно вскрикнули. – ОЛ?С! – Откуда ты знаешь?! – пораженно прошептал он, неотрывно смотря на нее широко раскрытыми глазами. Ева судорожно сжала кулаки. – Я была там в тот день, единственная, кому удалось уцелеть. Я слышала, как ты уходил, полностью уверенный в ее смерти, и никак не могла тогда помешать. Вот откуда я знаю твой запах! Вот почему я помню его во снах! Вот почему я узнала тебя в подземке! Это ты убил Веронику Цетиш! И ты хотел убить ее нерожденное дитя! Реисы вдруг пораженно умолкли. Вероника... Вертиара... они ее слишком хорошо помнили. И о чем это она говорит? Какое дитя у реисы и человека?! Она бредит?! Но разве не краши были виновны в этой смерти?! Разве нет? – Этот ребенок не должен был родиться! – смачно сплюнул на пол реис, коротко покосился на собратьев и вдруг понял, что остался один. Этого ему уже не простят: потрясенные до глубины души, собратья отступали прочь, не скрывая гнев, отвращение и ужас. Даже Ирнасса. Он вдруг сoрвался на крик: – Никогда не бывать смешению наших рас! Люди недостойны нашего покровительства,им не место в этом мире! Вертиара тоже нарушила закон, она отреклась от Клана, бросила нас... и умерла за свое предательство! Не стоило ей связывать себя узами крови с человеком! Я лишь остановил ее! – Вот за это я тебя и не прощу, – мертвым голосом закончила Ева. - Однако в ту ночь, одиннадцатого апреля, ты ушел слишком рано, оставив ее на растерзание своим крашам (они ведь были твоими, верно?). Ты понадеялся на их голод и жадность, но позабыл, что ментальная сила реисы во много раз превосходит силу ваших мужчин, а Вероника была очень сильна... ты не досмотрел, что она до последнего вздоха держала их всех на расстоянии, не позволив даже коснуться. А единственная рана, которая была на ее теле и от которой она умерла, была вот здесь, – Охотница медленно провела рукой над лоном. У реиса широко распахнулись глаза от внезапного понимания. – Да, - ровно сообщила Ева в оглушительной тишине. - Ты ошибся в тот день, когда решил, что убил ее. Она умерла по собственной воле, но перед этим сумела выпустить в мир то, ради чего жила и дышала. То, ради чего отреклась даже от Клана. Своего ребенка. Девочку. ?тец зашатался под тяжестью воспоминаний и глухо застонал. – Это было двадцать два года назад! Какое это имеет значение теперь?! И какая разница ТЕБЕ?! – коротко взвыл Олас. Но вдруг заметил странные алые огни в ее ненавидящих глазах,те, которых не могло... не должно было существовать! Ее изменившееся лицо. Вспомнил невероятную силу, обретенную неизвестно откуда. Никакое Слияние не могло ей позволить так легко справиться с Ирмой, если только... – Ты... – потрясенно прошептал реис. – Ирма не смогла на тебя воздействовать! – Верно, – кивнула Ева. – Она тоже просчиталась, намереваясь напоследок убить меня своей силой. После того, как вы оба почти убили Ставраса. Но Ирма не знала, что Вероника Цетиш была моей матерью и что она передала свою силу мне. Всю. Целиком. ?диннадцатого апреля, ровно двадцать два года назад. Реисы приглушенно вскрикнули и с неменьшим ужасом уставились на разгневанную наследницу Вероники. Кирилл Сергеевич пошатнулся. – Ева... Она быстро обернулась и посмотрела на отчаянное лицо отца, который буквально разрывался на части от тяжких воспоминаний и пoвисшего на сердце невидимым грузом чувства вины. – Здравствуй, папа. Прости, что я тогда сбежала. Ты ведь собирался мне все рассказать, верно? Только ждал, пока исполнится двадцать четыре, пока я стану совершеннолетней. Так, как просила мама? Реисы ошеломленно перевели взгляды с нее на старшего Цетиша. – Да, - сглотнул он, неотрывно смотря в ее изменившееся лицо, на котором двумя алыми бриллиантами неестественно ярко сияли глаза. - Но теперь это неважно. Главное, что ты жива. ? больше мне ничего не нужно... просто я не ожидал, что ты станешь сильной так рано! Ева ласково улыбнулась. – Как видишь, мой цикл оказался короче на целых два года. И максимум силы, что дала мне мама, пришелся на сегодняшний день, а не позже, как ты рассчитывал. Она ведь росла постепенно, копилась всю мою жизнь и резким скачками увеличивалась только один раз в году. Одиннадцатого апреля, в мой день рождения. – Да, - прошептал он. – В это время ты становишься слишком уязвимой. – И поэтoму ты отправил меня в Тверь накануне моего двадцатидвухлетия, – уверенно закончила ?ва, без труда читая на его родном лице тревогу, волнение и затаенный страх. - Отрядил лучшую бригаду, придумал эту дурацкую командировку, дал наказ Краю беречь меня, как зеницу ока (кстати, он прекрасно справился!),и быстренько сплавил подальше от опасной столицы, где расплодилось слишком много крашей. У Кирилла Сергеевича подозрительно заблестели глаза. – Я боялся, что когда-нибудь этот день тебя убьет, хотел уберечь хотя бы один раз в году... а ты все равно оказалась в самом эпицентре, умудрившись влезть прямиком в осиное гнездо! – Но этого не может быть! – недоуменно заявил вдруг Илиар-сан. - Если ты дочь Вертиары, то у тебя должна быть ее метка! Родовой знак! Ева спокойно откинула короткую прядь с левого виска, и зал громко ахнул, потому что там, едва заметная от наложенной краски, но вполне различимая острым глазом любого реиса, красовалась ослепительно белая полоска. Точно такая же, как у матери.