— Херня все это, — сказал морщась Ярик. — Одной рукой управлюсь. На плече Деда неожиданно ожила рация. Платов тут же включил связь. — Антарес, говорит Сова-1, - голос в рации был едва разборчив из-за сильных помех. — Антарес, как слышите, прием? — Сова-1, это Антарес, слышу вас хорошо, прием. — Антарес, подходим к точке 3310, расчетное время прибытия пятнадцать минут. Выдвигайтесь к точке 3310, прием. — Сова-1, вас понял, начинаем выдвижение. Конец связи, — Дед отключил рацию. — Есть Бог на свете, сынки. Слушай мой приказ: ноги в руки и марш на точку эвакуации! — Как это марш? — не понял Ярик. — А ты? — А я останусь. — Платов продолжал сидеть на полу. — Чего непонятного? Нога у меня сломана, кровосос постарался. Тут я заметил, что левая нога Платова неестественно вывернута. У меня внутри все съежилось, неприятный холод наполнил сердце. — Мы это…, - начал я, запинаясь, — мы тебя потащим… — Нет, пацаны, — Дед горько улыбнулся. — Не уйдем втроем. Не хочу, чтобы из-за меня всем труба вышла. — Ты что говоришь, бать! — В глазах Ярика заблестела влага. — Не бросим мы тебя, даже не проси! — Пацаны, вы послушайте, что я скажу, а потом орите, сколько хотите. Без ноутбука я Зоне нужен? Не нужен. Ежели унесете ноут отсюда, атак больше не будет. А если втроем поплетемся, будет полный пердимонокль, никакая "Чернобыльская роза" не защитит. — Мы тебя потащим, — повторил я упрямо. — Иди нахрен, Пиндос, — просто ответил Дед, привалившись спиной к стене. — У тебя есть приказ, так что выполняй. — Я не военный человек, мне твои приказы, как свисток в гузно. Ярослав, я беру его и несу, ты прикрываешь. — Понял, — Лицо капитана Зайцева просветлело. — Выдвигаемся! — Стоять! — Лицо Деда стало страшным. — Я остаюсь. И если вам моего приказа мало, то вот. Он стянул с руки перчатку, сунул ее под бронежилет. Я заметил, что губы его дрогнули. Вздохнув глубоко, Платов вытащил руку — она была залита кровью. — Зомбари меня зацепили. — пояснил он. — Автоматную пулю с десяти метров бронежилет не удержал. В брюхе она у меня. Плохая рана, недолго мне осталось. Не смогу я дойти. Это был удар ниже пояса. Такого я не ожидал, да и Ярик тоже. Сказать было нечего. И с трудом укладывалась в голове мысль, что Дед с таким ранением еще умудрился с кровососами драться. Железный старикан этот Дед! Уважаю… — Пойдете с другой стороны школы, где стена обвалилась, — продолжал Дед, закрыв глаза. — Там легче выбраться незамеченными, может, и химеры вас не учуют. За пять минут быстрым шагом доберетесь до точки. Пиндос берет рюкзак с ноутом, ты, капитан, пулемет. Боеприпасов возьмите побольше, на всякий случай. Действуйте, пока затишье! Я вздохнул, помотал головой; у меня было чувство, что мне снится кошмар, и я любой ценой должен проснуться. Но пробуждение не наступило. Ярик молча, машинально набивал подсумки боеприпасами: я заметил, что его губы шевелятся, но слов не слышал, и слава Богу — могу представить, что он говорил. Я не удержался, наклонился к Деду. — Платов, как же так? Ведь спецназ своих не бросает. — Это спецназ. А мы сталкеры. И это не вы меня бросаете, это я вас не хочу потерять. Про десять заповедей знаешь? — Знаю. Только я не верующий. — А я вот верю. И у меня еще одиннадцатая заповедь есть. Простая она, Андрюха. Не пытайся сохранить свою жизнь ценой жизней ближних. Как-то так. И прошу тебя…. береги Ярика. — Понял, Дед. — Я пожал его запястье. — Спасибо тебе за все. — И тебе спасибо. Хорошо мы с тобой погуляли. А сейчас дай мне с Яриком поговорить наедине, по-отечески. Я кивнул. Взвалил на плечо рюкзак со злополучным ноутом, посмотрел на прощание в глаза Платова, подумал, что нет в них ни страха, ни сожаления. Железный мужик. Настоящий солдат. На таких Земля держится. В коридоре третьего этажа я не выдержал, остановился. Все плыло перед глазами, душили отчаяние и злоба. Вытерев глаза и выругавшись, я доковылял до обвала, спустился по развалинам вниз, во двор. Небо над Припятью затянули облака, начал накрапывать мелкий дождь. Со стороны набережной послышался далекий протяжный вой какой-то твари. Не иначе, чернобыльская нечисть готовится к решающему штурму школы. А Дед там один остался, без нас… Ээээх! Ярик показался через минуту. Я заметил, что глаза у него мокрые и воспаленные. Это нормально: капитан спецназа тоже живой человек. Я бы не понял его и не простил, если бы он не плакал. — Ничего не говори, — сказал он и тяжело побежал к ограде школы. Все, что мне оставалось, так это следовать за ним. *** По набережной было не по-весеннему холодно. Под облачным тяжелым небом воды Припяти казались свинцово-серыми. Миновав КБО и многоэтажки, мы вышли на улицу Курчатова, к кинотеатру "Прометей". Пока все было спокойно. Главное — химеры нас не почуяли, остались возле школы. Впору бы радоваться, но на душе было так погано, что словами не передать. Мутантов вокруг не было, но теперь, на открытом месте, нам грозила новая, куда большая опасность — в центре Припяти наверняка полно монолитовских снайперов и огневых точек. Пока мы продвигались под прикрытием буйно разросшихся за тридцать с лишним лет запустения деревьев, которые отлично скрывали наши перемещения, но, чтобы добраться до точки 3310, нужно было пересечь улицу Набережную и открытую со всех сторон площадь, на которой мы становились идеальными мишенями. Впрочем, я недооценил спецназ. — Смотри, — зашептал мне Ярик, когда мы, спрятавшись в кустах на обочине дороги, приготовились к последнему броску, — точка эвакуации там, впереди, перед памятником. Используем дымовые гранаты. Я кидаю гранату, ждем задымления, ты идешь вперед, я прикрываю. Береги рюкзак. Ясно? — Ясно. — Я почувствовал противную сухость во рту. — Тогда за дело. — Ярик достал из рюкзака дымовую шашку, снял крышки, дернул за шнур и кинул гранату на дорогу. — Вперед! — скомандовал он, когда облако над дорогой достигло высоты нескольких метров. Я бросился вперед, нырнул в густой белый непрозрачный дым, стараясь не потерять верного направления. Миг спустя что-то просвистело в нескольких метрах позади меня, секундой позже я услышал раскатистый выстрел СВД. Нашу завесу засекли. За спиной затопали тяжелые шаги, из дыма выплыл Ярик. Махнул рукой, кидая следующую гранату. Раздалось еще несколько выстрелов — монолитовские снайперы стреляли вслепую, просто по дымовой завесе. А если вдруг сильный ветер поднимется? Лучше об этом не думать… Дымная пелена впереди стала реже. Ярик бросил последнюю, третью гранату. Словно в ответ на его бросок прогремели сразу четыре выстрела, и одна из пуль просвистела очень близко. Черт, а может у монолитовцев есть терморадары? Это очень плохо. Это ведь мы можем и не добежать… Я сам не ожидал, что так быстро уткнусь в каменный постамент мемориала. Нахлынула радость: отлично, мы смогли добраться до места! Еще два выстрела напомнили мне, что радоваться рано: одна из пуль, судя по звуку, попала в памятник над моей головой. Дымовая завеса начинает рассеиваться, еще несколько секунд, и мы останемся без прикрытия. — Лежим тихо и не высовываемся! — шепнул Ярик. — Понятно. — Я вновь подумал о Деде. Я бы сейчас все на свете отдал за то, чтобы он выжил. Дым рассеялся. За деревьями показались очертания четырех девятиэтажек. Снайперы наверняка лупят оттуда. Вжимаясь в землю, я искренне надеялся, что камуфляж моего комбинезона достаточно хорошо скрывает меня от засевших на домах стрелков. Похоже, что так — монолитовцы больше не стреляли. Но это не значит, что будет хорошей идеей обнаружить себя. И совершенно не означает того, что опасность миновала. Так оно все и получилось: со стороны девятиэтажек показались пять серых фигурок, направлявшихся в нашу сторону. Я приготовил автомат, но Ярик схватил меня за руку, потом покрутил пальцем у виска. Вторая группа монолитовцев показалась со стороны "Прометея" — четверо в комбезах и сталкер в сером экзоскелете. Шли осторожно, неторопливо, прячась за деревьями. Значит, боятся, сволочи. Постепенно в сознание вошел новый звук, быстро нарастающий и поначалу вызвавший тревогу, но потом я понял, что это винты вертолета. Монолитовцы остановились, начали показывать на небо, потом бросились врассыпную. Отлично, просто замечательно! Затрещали выстрелы — сектанты открыли огонь по вертолету. Гулко ахнуло, из гущи деревьев в небо ушла белая дымная полоса. Вот это скверно, у монолитовцев и РПГ есть. Если попадут, все, конец. Вертолет вышел из-за облаков со стороны реки. Вроде как Ми-8. Подлетел ближе, и я услышал, как в нарастающий рев винтов влился какой-то тарахтящий звук. Невидимый дождь начал выкашивать ветки деревьев в той стороне, где засели монолитовцы, выбивать фонтаны пыли из асфальта. Еще один выстрел из РПГ прочертил белую полосу в воздухе, прошел ниже вертолета. Ми-8 быстро снижался, я уже мог видеть огоньки вспышек работавших по монолитовцам пулеметов. Сектанты, тем не менее. даже не собирались отходить. Я видел, как один из них взмахнул руками и упал, но остальные дружно отстреливались, пытаясь сбить вертолет. Ми-8 развернулся носом к многоэтажкам, не переставая поливать площадь из двух пулеметов, завис на одном месте и начал опускаться в десяти метрах от нас. — Давай! — Ярик толкнул меня в бок. Я вскочил, отстреливаясь из автомата одной рукой, побежал к месту посадки. Несколько пуль с противным визгом пролетели мимо меня, и тут заработал пулемет Ярика, прикрывая мой маневр. От гула двигателей лопалась голова: вертолет был метрах в пяти над моей макушкой, и мне на миг даже показалось, что он сейчас расплющит меня о землю. Я упал на асфальт, откатился в сторону, расстрелял остатки магазина, вогнал в автомат новый. Воздух вокруг меня кипел от работающих винтов, летели ветки, листья, мусор. Я еще успел дать несколько коротких очередей по мелькавшим среди деревьев серым фигурам, потом увидел, что Ярик тяжело бежит от памятника ко мне. Несколько очередей легли за его спиной, выбив фонтаны пыли и бетонной крошки. Но я почему-то уже не сомневался, что монолитовцам не удастся его остановить. Болт им ржавый, как в таких случаях говорят сталкеры. Дверца вертолета открылась: высунувшаяся из салона фигура в закрытом летном шлеме замахала мне рукой. Я не стал тянуть время: быстро забросил в салон драгоценный рюкзак с ноутбуком, подтянувшись, влез сам и распластался на полу. Ярик был уже рядом, отбросил пулемет, схватился рукой за порожек. Совместными усилиями я и человек в летном шлеме втянули его в салон. Земля немедленно начала уходить вниз с бешеной скоростью: дверь захлопнулась, и я отчетливо услышал стук пуль по обшивке — монолитовцы напоследок все же пристрелялись, но броня вертолета оказалась прочной. Припять быстро удалялась от нас, за иллюминатором промелькнули крошечные серые фигурки, бегущие к памятнику в тщетной надежде помешать нам, заросшая деревьями полоса набережной, серые, покрытые рябью воды реки, крыша кинотеатра "Прометей" с суетящимися снайперами. Потом я увидел нависшее над кронами деревьев колесо обозрения, знакомое мне по фотографиям Припяти. И еще я хотел увидеть школу номер 1, но не увидел. Вертолет набрал скорость и поднимался к облакам, оставляя за собой мертвый город, Зону и Деда, который… Нет, не моя это вина, не моя! Я сорвал с головы шлем и респиратор, сжал челюсти и взвыл белугой, чувствуя, что мое сердце сейчас разорвется от боли и горечи. Проклятый рюкзак с ноутбуком лежал у моих ног, но никакой радости я не чувствовал, только злобу и отчаяние. все эти чертовы секреты не стоят человеческой жизни, тем паче жизни такого, как Дед. Мне было плевать, что на меня смотрят, плевать на все. Только одно имело значение — Дед там, один, раненый, а мы… Я вернусь, дед. Я обязательно вернусь и найду тебя. Живого, мертвого неважно. Хотя бы для того, чтобы отдать тебе последние почести. Чтобы ты упокоился с миром… Эпилог Он сидел в той же позе, что и при нашей первой встрече, с опущенным капюшоном и расслабленной правой рукой на коленях, тускло освещенный призрачным зеленым светом "Студня". — Доволен, что унес ноги? — спросил он. Я молчал. Мне совершенно нечего было ему сказать. Больше того, я не понимал, к чему вообще этот новый разговор. Мы ведь уже общались и все решили. Зачем повторяться? — Ты невежлив, — сказал Сталкер, прочитав мои мысли. — Я ведь по-доброму спрашиваю. — Ты сказал, что мы все погибнем. — Так решила Зона. Но она может менять свои решения. — Информация теперь на Большой Земле. — Это неважно. При здравом размышлении даже мне понятно, что человечество еще не доросло до понимания тайн Зоны. Все только начинается.