Крепкий на вид парень, мощный, борцовские плечи, боксерские кулаки. Взгляд отчаянный, демонстрирующий готовность лезть к черту на рога. Давно Степан таких не встречал. – Там такая стрельба была! Люди напуганы, языки попрятали, – проговорил лейтенант. – А пальчики? – Какие пальчики? Там через подъезд столько людей проходит! – А в квартире? Сафрон ездил Пантелея брать, – сказал Степан. Ярышев и Комов переглянулись. – Там сплошной темный лес. А им квартира нужна была? – спросил капитан Ярышев. – Какая, не знаю. – Так и мы не знаем. Мы думали, что они просто наверх поднимались, а их там встретили. Кто такой Пантелей? Степан озадаченно посмотрел на Ярышева. Капитан был завален делами и не мог заниматься Пантелеем. Старший лейтенант думал, что его уже вовсю ищут. Ан нет. Московские опера о нем ничего не знают. Как же они тогда выяснили, что убитые и раненые братки принадлежат к банде Сафрона? – Бывший вор в законе. – Что-то я о нем слышал, – сказал Ярышев. – Конфликт у него с Сафроном. – А подробнее можно? – Сначала Пантелей просто-напросто избил Сафрона, потом наехал на бизнесмена, подконтрольного ему, да еще и увел его бабу. – Надо же, какой компот! – с усмешкой проговорил Комов. Степан кивнул, соглашаясь с ним, и сказал: – С этой самой бабой он и сбежал. Агнесса ее зовут. Агния Ильинична Нагатова, шестьдесят девятого года рождения. Привлекалась за мошенничество, но вина доказана не была. – Проституткой она была, – блеснул осведомленностью Кузовиков. – Сейчас сводничеством занимается. Под эгидой Сафронова. – В свободное от работы время развлекается со случайными мужчинами. Накачивает их клофелином и чистит им карманы. Кузовиков ничего не сказал, но глянул на Степана удивленными глазами. – Ограбление на Первомайской – ее работа, – продолжал тот. – Деньги она уже вернула, потерпевший забрал заявление. Говорю же, развлекается. Теперь вот на Пантелея переключилась. – Ограбить хочет? – Нет, голову от любви потеряла и сдала ему бизнесмена, который не очень-то хотел делиться с Сафроном. Пантелей похитил его дочь, снял с него сто тысяч долларов. – Почему я ничего не знаю? – не сдержался Кузовиков. – Потерпевший не заявлял. Да и похищения как такового не было. На самом деле потерпевшая гостила у подруги. Пантелей все это организовал. – А сто тысяч? – Сто тысяч Протасов выплатил и получил дочь. Она просто вернулась домой от подруги. Я предлагал написать заявление, но потерпевший отказался. – Деньги вымогал Пантелей? – спросил Ярышев. – Не он лично. Его люди. – Кто? – Личность одного я смог установить. Жилин Евгений Павлович, шестьдесят четвертого года, в восемьдесят четвертом был осужден за разбой. Степан работал с базами данных, но смог идентифицировать только одну физиономию с вражеского шаржа. С другой пока не было никаких сдвигов. – Сколько человек у него, я не знаю. Но банда есть, – сказал он. – Зачем нам его банда? – заявил Ярышев. – Нам сам Пантелей нужен. Есть основания считать, что его серьезно ранили в перестрелке. Будем искать, где он отлеживается. Степан кивнул. Сам он Пантелея не найдет, но если к делу подключится вся московская милиция, то шансы на успех значительно увеличатся. Если его возьмут, то высшая мера ему обеспечена. На этот раз он не выкрутится. На улице жарко, в подвале душно, но ствол пистолета такой прохладный и пахнет приятно. Сафрон ласково провел пальцами по затворной раме. – Ну и куда его тебе засунуть? – спросил он, склоняясь над Агнессой. Матрас был брошен прямо на грязный пол. Она сидела на нем со связанными руками и ногами. Это чтобы жизнь медом не казалась. – Пантелею засунь, – огрызнулась Агнесса. Это был грубый намек на его несостоятельность. Мало того что Сафрон постоянно огребал от Пантелея, так он еще и не мог его найти. – Адрес назови! – Сафрон пальцами обжал ей щеки, заставил открыть рот. Агнесса замотала головой. И больно ей, и не знает она. – Сука! – Да не знаю я! – Знаешь. Он предлагал отправиться к нему, а ты повезла его на свою хату. Куда надо было ехать? – Хреновый из тебя Шерлок Холмс. – Я тебе сейчас зубы выбью. – Думаешь, Пантелей не пытался? У меня все зубы ноют. – Почему же ни один не выбит? Агнесса опустила голову и закрыла глаза. Она жалела о том, что поддержала разговор о зубах. Как бы не спровоцировать проверку на их прочность. Сафрон вполне мог ей врезать. Никакой жалости у него не было. – Ну и чего молчишь? – Вялый он был. Слабо бил. – Что у него там вялое было? – Он водки с клофелином выпил. – Да? – Ведь мы же с тобой договаривались. Я думала, Пантелей отключится, а он меня вырубил. Как врезал!.. – А говоришь, вяло бил. – Это уже потом вяло бил. Когда засыпать стал. – И в машине тебя повез? – Два раза в канаву чуть не съехали. – Не надо мне рассказывать про свою канаву. Она у тебя уже полная, – заявил Сафрон и брезгливо скривился. – Да, он меня насиловал. – Вялым? – Нет, после того как выспался. А тут вы появились. Он так разозлился!.. Я пыталась его остановить, он меня ударил. Думала, пристрелит. Он хотел, но решил шум не поднимать. – Зачем ты ему Протасова сдала? – Да потому и сдала, что не жалко этого типа. Он же нам не отстегивает. – Он Клапану отстегивает. Ты меня конкретно подставила. – Извини, не подумала.