– Я знаю, как ты можешь с ним говорить. – Марина с восторгом глянула на него. – Он тебя как огня боится. – Зуб могу ему выбить. А ты его потом вставишь в своей стоматологии за живые деньги. – Нет, я лучше в другом месте кабинет устрою. Сафрон хочет ночной клуб в нашем доме открыть. Он от меня не отстанет. – Возьмешь деньги и купишь помещение в другом месте? – Да, так и сделаю. Ничего страшного, – с улыбкой сказала Марина. – А заодно и новую квартиру. – Почему это? – Она удивленно повела бровью, настороженно глянула на него. – Потому что под твоей квартирой грохот стоять будет. Неужто надо тебе объяснять, что такое ночной клуб? – Да. Я как-то не подумала об этом. Марина озадачилась, но если расстроилась, то не очень. Во всяком случае, Степану так показалось. – Подумай. – Хорошо, я выставлю свою квартиру на продажу. – Так просто? – У меня есть опыт. – А ты уверена, что Сафрон сможет открыть ночной клуб? – Он задался такой целью. Я вижу, что это серьезно. – Нормально. Его бандиты людей убивают, как капусту крошат. Может, я уже завтра его закрою. – Куда? – И куда, и за что. Сафрон преступник. Он должен сидеть в тюрьме. – Не надо его закрывать. – Почему? – спросил Степан и удивленно глянул на Марину. Уж не записалась ли она в адвокаты к дьяволу? – Сафрон, конечно, сволочь. Но с ним можно договориться. А если его место займет такой тип, как Пантелей, то он тебе в рот смотреть не будет. Наймет людей. Да он уже это делал. Я так его боюсь! Степан подвез Марину к подъезду. – Приехали. – А ты? – Я домой. – Я думала, ко мне домой. – А нужно? – А вдруг там Пантелей? – Марина кивком показала на свое окно. – Вдруг? Степан вспомнил вчерашний звонок. Проститутка Ксюша заманивала его в ловушку, и он чуть не повелся. Не переняла ли Марина эту эстафету? Она же влюблена в Пантелея. – Ты же должен меня защищать. – Это самой собой. Степан поднялся с ней на второй этаж. Когда Марина открыла дверь, он вынул из кобуры пистолет, обогнул ее и вошел в квартиру в полной готовности немедленно открыть огонь. Но Пантелея там не было. – Ты что, мне поверил? – с улыбкой спросила она. – А почему я не должен был тебе верить? – Потому что я пошутила. Я очень хотела, чтобы ты зашел ко мне. – Марина смело смотрела ему в глаза и ждала. Он просто не мог не ответить на ее призыв. Хирург спал, жена с ним, под присмотром. Жадик приготовил ужин, братва села за стол. Ластик, Жила, Гасан, Жадик, Батрак и Мазун. Все, больше людей у Тимофея не было. Каин не в счет. Да и Мазун какой-то подавленный. Никак не может привыкнуть к новому хозяину. Водки на столе не было, но Жила уже где-то вмазался. Перегарный дух тому подтверждение. Да и Гасан не просто так воротил морду от босса. – Жила, может, и нас угостишь? – не без ехидства спросил Пантелей. – Или закрысил бухло? – Я закрысил? – встрепенулся Жила. – Мазун знает, что за это бывает, – сказал Пантелей и взял со стола финку, но только для того, чтобы разрезать пополам круг жареной колбасы. – А что сразу Мазун? – буркнул пацан. – Ничего я не закрысил, – заявил Жила, поднялся из-за стола и вернулся к нему с бутылем самогона. – Просто ты сказал, чтобы без бухла. – Мы Тюбика помянули, – тихо сказал Гасан. – Тюбик был правильным пацаном. Наливай. Жила наполнил стопки. Все выпили за упокой, закусили, повторили, вошли во вкус. – Тюбик любил под жабры плеснуть, – сказал Жадик. – Кто ж не любит, – разомлело проговорил Гасан. – Вот мы за него и накатили, – произнес Жила. – А он еще баб любил пахать. – Мы бы могли за него. – Гасан с намеком глянул на Пантелея. – Друг дружку вспашите. Жадик свечку подержит, а потом всем доложит. Он же у нас балабол, да, Жадик? – Да не балабол я. Просто рассказал, как оно было. – Тюбик, конечно, перегнул. Но если рассудить, то он прав, – сказал Жила. – Все из-за бабы. Не надо было к ней лезть. – Ты сказал? – спросил Пантелей, угрожающе глянув на него. – Нет, еще говорю. – Жила заметно занервничал, но продолжил: – Мы вот на твоей бабе погорели. Но это ладно… – А что не ладно? – Ты же сказал, врачиху не трогать, а сам кровать с ней шатал. Как это понимать? – Сама пришла. – И к нам сама придет. Если мы хорошо ее попросим. – Как ты ее попросишь? – спросил Пантелей. – У тебя горло болит, говорить не можешь. – У кого горло болит? У меня? – Гасан, у кого горло болит? – Не знаю. Пантелей вдруг резко схватил финку и метнул ее в Жилу. Этот прием был его коронкой, не раз выручал. Нож вошел Жиле под самый подбородок, едва ли не по рукоять.