Они посмотрели друг на друга. Карин слабо улыбнулась. — Давно не виделись, — сказала она. «Как по мне, я лучше не видела бы тебя еще сто лет», — подумала Линн раздраженно. И все равно она не почувствовала злости. Прошло слишком много времени. Разочарования не было. Ощущение, что ее бросили, поблекло и превратилось в заурядное воспоминание. Хотя она сильно переживала, когда все произошло. Десять лет назад. Линн серьезно посмотрела на Карин. — Значит, ты отвечаешь за команду, которая в квартире. Каспер не предупредил меня. Там есть еще кто-то, кого я знаю? — спросила она и хотела добавить «из черного блока», но передумала. У них не было времени болтать о давних событиях, когда они обе были молодыми и более горячими. — Не думаю. Но входи, познакомишься, — ответила Карин и протянула руку, намереваясь взять Линн за плечо и провести внутрь. Та, однако, увернулась от нее и прошла в гостиную. Там находилось порядка десяти человек. Разного возраста и пола. Никто больше, похоже, не принадлежал к воинственной черной фаланге их движения. Антифашистским ударным силам. По крайней мере, никто не носил такую же одежду, как Карин. Но это вовсе не обязательно что-то означало. Каспер виновато посмотрел на нее, когда она вошла в комнату, потом отвел взгляд и развел руки в стороны. — Именно эта компания занимается наблюдением за Ульв А/С, — сказал он. И сразу все присутствующие начали радостно кивать ей и махать руками. Она натянуто улыбалась им в ответ. Две молодые девицы выглядели ровесницами сидевшей на крыше Санне. Пожалуй, они только что закончили гимназию. Отличались они только одеждой. На одной были джинсы, ботинки, капюшон и арафатка. На другой — камуфляжная куртка с вышитой надписью «Gegen Nazis» и черной звездой. Остальные в своих кроссовках, обычных пальто и куртках напоминали университетских студентов. Каспер махнул Линн. Он стоял рядом с человеком, отвечавшим за дрон. Линн уже узнала его. Он был одним из технических специалистов АФА. И давно принадлежал к движению. Завязанные в конский хвост волосы уже начали седеть. Вместе с Каспером и Карин он был одним из самых старых в комнате. Его звали Свен. Она встала рядом с ними, положила руку ему на плечо и впилась взглядом в экран. — Привет, — сказал он и, повернувшись к ней, широко улыбнулся, а потом быстро поцеловал ее в щеку и продолжил манипулировать джойстиком пульта управления. «DJI Phantom 4 PRO. Квадрокоптер-дрон», — прочитала Линн и наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. — Разве они не запрещены в Дании? — спросила она. — Да нет, — ответил Свен и, нажав одну из кнопок, отпустил джойстик. — Я включил режим Active Tracker, — объяснил он. — Дрон следит за объектом автоматически. Они видели, как белый «Фольксваген Туарег» свернул с автострады на одну из боковых улочек. Картинка, поступавшая с летящей камеры, была идеальной. Они без труда могли различать лица людей, номерные знаки машин и названия улиц, под каким бы углом те ни находились. — Прекрасное разрешение, — заметила Линн. — Да, можно так сказать, — согласился Свен — У него двадцатимегапиксельная КМОП-матрица. — Должен быть очень быстрый процессор, чтобы при таких вибрациях обеспечивать высокое качество, — сказала Линн. Свен улыбнулся. — Шестьдесят кадров в секунду, дергаться не будет. Они увидели, как дрон резко повернул в сторону, когда датчики обнаружили дерево на пути его полета. Камера по-прежнему не выпускала из фокуса Амида, который спокойно ехал дальше среди жилых домов. Свен кликнул по экрану и покачал головой. Дрон следил за ним уже шесть минут. — Летать ему осталось пятнадцать минут, — сказал он. — Мне надо будет отозвать его через восемь, иначе он может упасть на обратном пути. Белый «Фольксваген» повернул еще на одну боковую улицу. Дома рядной постройки закончились, далеко впереди виднелось несколько многоэтажек. Свен явно занервничал. — Я скоро потеряю его, — сказал он. — Он проехал уже почти пять километров. И направляется в Фредриксберг. У передатчика не очень большой радиус действия. Каспер подошел к ним. Втроем они не спускали взгляд с экрана. Ранее прекрасная картинка вдруг замигала и пропала. «Дьявольщина», — подумала Линн. Однако они все же узнали, куда направлялся Амид, пусть Кайи в его машине могло и не быть. Они не знали ни одного адреса, связанного с Ульв А/С, в той стороне. Экран замигал снова, и картинка восстановилась. — Черт. Я должен вернуть дрон, — пробормотал Свен. — Он стоит семнадцать тысяч крон. Я не могу рисковать. Наши спонсоры не расщедрятся на новый. Линн покосилась на него и улыбнулась. Его последние слова она восприняла как шутку. Хотя не могла знать наверняка. Отделение АФА в Нерребро вроде бы не испытывало недостатка в средствах. Об их связи с банками она знала еще раньше. Однако то, что деньги на технику им давали какие-то сторонние фирмы, выглядело маловероятным. Линн увидела, как машина на экране замедлила скорость и припарковалась около каких-то ворот. Свен нервно глянул на часы и сохранил координаты дрона. Осталась минута. Больше он не мог ждать. Амид вылез из машины. Он огляделся и вытащил сумки из багажника. Линн напрягла зрение и наклонилась ближе к экрану. В просторном багажнике виднелось еще несколько сумок или мешков. Но ничего похожего на человека. А если? От страшной мысли у Линн защемило сердце. Санне ничего не видела. И все равно Кайю могли вывезти. По частям. Линн почувствовала, как у нее потемнело в глазах, и схватила Свена за плечо, чтобы сохранить равновесие. Он улыбнулся ей, отключил функцию слежения и, потянув за джойстик, направил дрон вверх под защиту кроны дерева, чтобы его не заметили. Потом она увидела сквозь ветки, как Амид исчез за воротами. Они ждали. Менее чем через минуту загорелся свет на третьем этаже, и темный силуэт появился в кухонном окне. Дрон неподвижно парил в воздухе. — Движение выдает его, — объяснил Свен и повернулся к Линн. — Именно поэтому я не осмеливаюсь приближаться. На экране было видно, как Амид исчез от окна. Свен направил дрон к табличке, красовавшейся на стене дома, и сфотографировал ее. «Аллея Доктора Абильдгаарда». Потом он быстро нажал на кнопку «Return to base». Камера погасла, и экран стал черным. Каспер взял Линн за руку и увлек за собой в другую комнату. Он посмотрел ей в глаза и положил руки на плечи. — По словам Санне, у Амида было только несколько сумок с собой. Кайя по-прежнему в доме Бофельта, — заметил он, словно прочитав ее мысли. Она кивнула и наклонилась к нему. Осталась в его объятиях. Они не шевелились какое-то время, потом он опустился на колени перед стоявшим в углу холодильником, зубами открыл бутылку пива и протянул ее ей. — Позже. Мне надо добраться до квартиры Амида, — сказала она. — Пожалуй, там можно найти что-нибудь интересное. Пароли входной двери дома Бофельта. Дополнительную карту-ключ. Схему охранной сигнализации и план расстановки камер. Коды дезактивации. Или какие-то улики, которые он в дальнейшем может уничтожить или спрятать. Каспер сделал глоток из бутылки и посмотрел на нее. — Материалы, с помощью которых твои друзья смогут засадить за решетку Ульв А/С, — констатировал он. — Сделать так, чтобы Бофельт, Амид и все другие предстали перед судом. Линн кивнула. Она уловила в его тоне саркастические нотки. Но он явно не осуждал ее. — Амид — ключевая фигура, — сказала она. — У него могут быть документы, доказывающие их причастность к казням, заказным убийствам и избиениям. Отмыванию денег и торговле наркотиками. К преступлениям, подобно ноябрьской стрельбе перед SEB-банком, или убийству полицейских, совершенному Йоргеном Кранцем весной. Улики, которых хватит, чтобы утопить всю организацию. Материалы, способные разрушить их успехи на идеологическом фронте. Каспер скептически посмотрел на нее. Но тем не менее он, похоже, был согласен. Линн уставилась ему в глаза. Он отвел взгляд в сторону и, судя по всему, догадался, о чем сейчас пойдет речь. Он достал новую бутылку пива. Пробка с шумом приземлилась на выложенный клинкерной плиткой пол, когда он выплюнул ее. Злоба снова охватила Линн. И все равно она колебалась. У них не было времени для внутренних конфликтов. Сейчас на первом месте стояло освобождение сестры. В то же время она не могла сделать вид, словно ничего не случилось. — О чем ты, собственно, думал? — спросила она. Каспер покраснел. Пожал плечами. — Я считал ту историю слишком старой. И уже ничего не значащей. А нам требовался кто-то разбирающийся в вопросах безопасности, — ответил Каспер. — Карин не занимается такими вещами. Она руководила нашей ударной группой. Теми, кто занимался акциями, связанными с насилием, — возразила Линн. — С той поры минуло десять лет. Поговори с ней, сама увидишь. Она изменилась, — сказал он и хотел добавить «и вы же фактически были лучшими подругами, когда обе только вступили в АФА», но передумал. Хотя, по мнению Каспера, в ту пору Линн и Карин связывали столь близкие отношения, что он считал их сестрами. Пусть даже они были родом из разных стран. Одна из Швеции, а другая из Германии. — Возможно, вы уже забыли все. Но не я, — сказала Линн. «Пусть даже прошло десять лет», — подумала она и, выйдя из квартиры, снова поднялась на крышу. Ей требовалось побыть одной. Обдумать ситуацию. Может, она сделала ошибку, связавшись с Каспером и попросив о помощи? Пожалуй, ей следовало действовать самой, не привлекая АФА? Но она не узнала бы ничего без них. Сестра ведь могла находиться где угодно. Глава 45 Линн смотрела в сторону района Хеллеруп и жадно вдыхала холодный воздух Копенгагена. Столь же сырой из-за близости пролива Эресунд, он проникал под кенгуруху. Все ее тело дрожало. Потом она перевела взгляд на здание штаб-квартиры Ульв А/С, но ее мысли по-прежнему находились далеко. Она вспоминала события десятилетней давности. Все произошло во время ежегодного Салемского марша нацистов в Стокгольме. За полгода до того, как она оказалась в тюрьме, когда взломала центр связи полиции и прослушивала их переговоры во время антифашистской контрдемонстрации. Несколькими неделями ранее она и Карин спланировали акцию по защите от вандализма со стороны нацистов стоявшего на площади Нюброплан памятника Раулю Валленбергу. Те получили разрешение провести там свою демонстрацию в память о Хрустальной ночи. За полгода до этого Карин переехала в Швецию из Германии вместе со своей шведской матерью. До поступления в Стокгольмский университет она считалась одним из самых известных активистов АФА в Геттингене, там ее буквально травили. Несколько немецких друзей Карин последовали ее примеру и перебрались вместе с ней в кохаузинг в Альвике. Когда она связалась с отделением Линн, базировавшимся в центре города, у нее уже была готовая группа, куда, помимо самой Карин и ее немецких друзей, входили несколько датчан и еще несколько студентов одной из радикальных ячеек Стокгольмского университета — Ya Basta! Линн немного удивило появление неизвестной группы АФА, но с помощью общих знакомых и рекомендаций из Германии они быстро нашли общий язык. Их отношения слегка напоминали любовную историю. Они виделись каждый день. Карин, которая была на два года старше Линн, к тому же успела многое повидать и с увлечением рассказывала обо всем, стала для нее кем-то вроде старшей сестры. Или взрослого наставника, которого Линн часто не хватало, пока она росла, поскольку ее мать часто отсутствовала, принимая участие во всевозможных встречах, демонстрациях и акциях поддержки социально уязвимых групп. Линн старалась не обращать внимания на склонности к насилию, имевшиеся у Карин. Сама она никогда не страдала от них, но неоднократно видела, как Карин разбиралась со своими врагами — нацистами, приставучими извращенцами и полицейскими. Сама же Линн не верила в насилие как в метод борьбы. И все равно не ставила под сомнение правильность действий подруги. Все остальное было ведь просто фантастически. Они ходили на концерты и в клубы. Готовили еду вместе. Ездили на выходные в Берлин. Если бы не темная сторона личности Карин, это был бы один из лучших периодов жизни Линн. Счастливое время, закончившееся в тот день, когда они решили защитить памятник Валленбергу от нацистов. Линн пришла со своей группой на час раньше, и они встали вокруг каменного монумента на площади Нюброплан. Их было десять человек. Мысль состояла в том, чтобы образовать живую стену. Закрыть его собственными телами. Никто не собирался нападать. Полиции там не было. Демонстрация приближалась. Ее участников оказалось значительно больше, чем их, около пятидесяти человек, как взрослых, так и молодых нацистов со щитами, не считая тащившихся следом молодых девиц и парней, главным образом обычных зевак. Демонстранты замедлили движение, а потом остановились, увидев преграду из сторонников АФА. Затем на них обрушился поток брани. Оскорбления типа «еврейские свиньи» и «предатели народа» эхом отдавались от стен окружающих домов. Группа Линн стояла молча. Неподвижно. Нацисты даже не пытались нападать, даже когда они подошли угрожающе близко. Брызги слюны долетали до них, они видели перед собой искаженные ненавистью лица. Все произошло очень быстро. Карин — Линн думала, что ее задержали вместе со всей группой по пути — появилась из-за кустов парка Берзелии. Она взяла с собой всю свою команду из двенадцати человек. Все в темных армейских костюмах, они лавиной обрушились на правоэкстремистских демонстрантов. Для начала закидали дымовыми гранатами, чтобы вызвать хаос, испугать наиболее неопытных и обратить в бегство. И большинство побежали, однако наиболее смелые остались, встали плечом к плечу, закрывшись щитами. Группа воинственных активистов Карин, многие из которых имели многолетний опыт стычек с немецкой полицией и вооруженными скинхедами из НДП, атаковала их. Линн еще толком не успела понять, что происходит, когда один из ее собственных людей, молодой парень из Линчепинга, которого она лично уговорила принять участие в этой акции, получил по голове камнем, брошенным нацистами. Он повалился назад и ударился затылком о булыжники мостовой. Кровь била фонтаном. Когда Линн опустилась на колени перед ним, нацисты сразу же оказались около нее. Один из них попал ей ботинком в голову. Его металлический носок разорвал кожу у виска. Она упала, и ее принялись избивать ногами несколько человек. Она свернулась клубком и закрыла голову руками. Боли больше не было, даже когда тяжелые мартинсы попадали ей по почкам. Уголком глаза она увидела Карин, которая заставила разбежаться остатки нацистов. Ее группа преследовала их, тогда как она сама опустилась на колени рядом с Линн. Линн обернулась, услышав шаги за спиной. Карин медленно подошла к ней, остановилась немного в стороне и посмотрела серьезно на нее. Они стояли молча. Грудные мышцы Карин двигались вместе с дыханием. «Она, наверное, все это время продолжала усиленно тренироваться, — подумала Линн. — Отжималась и подтягивалась». Ее плечи стали шире. На руках были заметны мышцы. Карин сделала несколько шагов ей навстречу. — Нам надо поговорить, — сказала она. Линн отвернулась и уставилась в сторону горизонта. — В этом нет смысла, — ответила она. — Ты прекрасно знаешь мое мнение о случившемся.