— Все будет в лучшем виде. Я сначала хотела быть хирургом, пока не перевелась. Работу сделаю профессионально. Я с сомнением покосилась на врагиню, а та отправилась к своей сумочке. Там топор у нее, что ли, припрятан? Но Катька вытащила свой маникюрный набор и под моим шокированным взглядом отправилась к зверюхе. Вы пробовали свежевать тушку пилочкой для ногтей и ножницами? Страшное зрелище! Спрятавшись за дерево, чтобы меня не забросало результатами труда одной сумасшедшей, я вспомнила ее заявление о том, что она могла стать хирургом. Мамочки! Как страшно жить-то! Несмотря на пережитые страсти, есть все равно хотелось. Может, сказывалась толстокожесть медиков. Мясо на костре пахло очень вкусно и муки совести быстро отошли на второй план. Но ясно было одно — очень не хватает соли. Просто очень. * * * — Исаева, как человека тебя прошу, не надо! — Волкова, взгляни правде в глаза. У тебя рана, медикаментов нет. Я, конечно, врач, но не могу лечить словом. А тут листик, похожий на подорожник. Я еще могу плюнуть на него… — Вот не надо этого, не надо! У тебя слюна ядовитая, — отшатнулась от меня врагиня. — Еще раз так скажешь, я тебе могу еще и фингал добавить, — рыкнула я и, глубоко вздохнув, продолжила: — Слушай, есть, конечно, еще способ, но тебе он понравится еще меньше. Животные лечатся таким образом… — Все, я поняла! — вскинула руки Катька. — Пойду промою рану и буду ходить с твоим псевдоподорожником. Но если я умру, ты останешься в этом мире одна-одинешенька! Как же не хватает лекарств. А еще туалетной бумаги. Я бы занялась изобретательством и внедрением новых технологий в этот ужасный мир, но… Интернета-то нет! Как жить дальше? Один день мучительно сменял другой и мысли о нормальной пище, кровати и ванне сводили меня с ума. Несмотря на некоторые опасения, я начала молить о дожде. А еще через пару дней на небе сгустились тучи. — Вот зачем накаркала? — рыкнула на меня Катька. — Ты хоть знаешь, как от меня воняет? Да на Земле бомжи лучше выглядят и пахнут! Это мучило безумно. — А я предлагала тебе искупаться в реке. Что ты все… — Да не знаю я, что там водится! — возмутилась я. — Ты сама не очень-то рвешься. — Да тебя послушаешь, всего бояться будешь. Только ты смотри не тяни с омовением, а то на тебе может кто-то и заведётся, — хмыкнула врагиня. — Думаю, с дождем мы частично решим нашу проблему, — и я снова с надеждой посмотрела в небо. Спустя час, когда облака стали практически черными и потоки влаги готовы были вот-вот обрушиться на нас, мы с Волковой даже разделись до белья. А когда наконец пошел ливень, он оказался из лягушек. После этого нам не требовалась больше идти искать других людей. Визжали мы с врагиней так, что те сами нас найдут, ибо не услышать этот испуганный ор было невозможно. Но удручающая голодная перспектива быстро вернула нам ясность мыслей и прагматизм медиков. В итоге на ближайшие дни мы стали французами. И все, что не смогло от нас убежать, стало добычей. Французский деликатес на вкус действительно похож на курицу, но вот на костре мясо получается жестковатым. И как всегда, очень не хватает соли. А еще мы с Волковой полезли мыться в реку чуть ниже по течению и решились постирать одежду. На этот раз нас даже никто не съел. Но вот что мучило меня гораздо больше, так это вопрос: откуда в этом мире лягушки? * * * Теперь понимаю, что я училась не на того, кого надо. Надо было осваивать ядерный синтез или что-то подобное. Только безумный физик-гений способен создать в этом проклятом мире туалетную бумагу. Местные лопухи уже достали, я молчу про то, что Катька использовала не то растение и теперь вся ее пятая точка была в волдырях. А мне ее лечить. То еще удовольствие. Она надеется, что волдыри не расползутся по телу дальше. Я надеюсь, что она наконец вспомнит, как выглядит то растение, которым она воспользовалась. Как страшно жить! Но, что пугало еще больше, с каждым годом мы с Катькой становимся все ближе друг к другу. И это вселяло гораздо больший ужас. Не ценила я того, что мы жили в соседних домах, теперь мы уже спим в одном шалаше. Что дальше? Даже сникерсы, которые через несколько дней после лягушек посыпались с неба дождем, испугали меня меньше. Лучше бы упала соль. А в остальном мы с Волковой пришли к мысли, что нам все это снится. И раз мы в этом сне с ней вместе — то это определенно кошмар! Оказывается, другие миры объединяют людей. Мы с врагиней практически сроднились, преодолевая препятствия. И, хоть мне до сих пор периодически хотелось бросить ее к крокодилам, сейчас я все легче сдерживала свои крамольные желания. Выхода пока нет. — Что у нас сегодня на завтрак? — Присела рядом со мной Катька. — Только не говори, что снова лягушки со сникерсами. На берегу реки было тихо и спокойно, но не у меня в душе. Я в очередной раз старалась расчесать волосы пальцами. — Не переживай. Лягушки протухли, остались только сникерсы, а химия нашего мира не дохнет. — Снова сходишь с ума из-за своих волос? — улыбнулась врагиня. — Если что-то срочно не предпринять, я буду ходить лысой, — буркнула я. — А ты, смотрю, совершенно не занимаешься своей шевелюрой. Я бросила взгляд на волосы Волковой, которые когда-то были светлыми. Сейчас они стали непонятного, я бы сказала, странного оттенка. Как можно быть такой грязнулей? — А что ты предлагаешь делать? Шампуня нет, мыла нет. Без них нормально голову не промыть. Как жили наши предки в Средневековье? Спасались травами? — Э-э… нет, — печально вздохнула. — Я в округе уже все листья с травой ощипала. Ничего не мылится. Сейчас очень кстати вспомнилась поговорка: имеешь — не ценишь, теряешь — жалеешь. Как же мощно сказано! — Пора копать корни? — предложила Катька. Я посмотрела на нее как на дуру. — И чем это ты копать собралась? Пилочкой для ногтей? — ехидно поинтересовалась я. — Позубоскаль мне — и не дам больше ножницы. Вообще ничего не дам. — Я знаю карате, — напомнила ей. — Вечно ты все силой решаешь, — поморщилась худосочная врагиня. — Неправда. Решаю всегда аргументами, потом изобретательностью. Чтобы довести меня до насилия, надо очень сильно обидеть мою нежную душу. А интроверты, знаешь, какие чувствительные? — Ага. Я одного уже не первый год знаю, не первую ночь сплю рядом. Те еще гады, — кивнула Катька. Я, прищурившись, нехорошо посмотрела на Волкову. Ладно. Запомним, отомстим! Можно было перебраниваться весь день, но нужно снова добывать мясо, ведь одним сладким долго сыт не будешь. И, нацепив уже порядком застиранную одежду, отправилась смотреть силки. Хоть бы что-нибудь попалось. Раньше я не могла есть любое мясо — что-то нравилось, что-то нет. Сейчас же я уже не столь разборчива и ем все, что бегает и растет. Когда-то удачно, когда-то мне перепадает за свою неразборчивость. И только Волкова хомячит все подряд без последствий. Жизнь не равна. День был не очень богат на добычу, я сильно задерживалась и не поверила, когда Катька пришла меня искать. — Ты чего? — удивленно смотрела я на нее, склонившись над своими самыми дальними силками. — Почему так долго?! — рыкнула врагиня. — Переживала за меня? — удивленно вскинула я брови, выпрямляясь. — Конечно, с твоим-то пространственным кретинизмом. Если с тобой что-то случится, кто будет меня кормить?! Вообще, блин! — Очень тронута твоей заботой, — скривилась я и вновь склонилась над добычей. — В этот раз совсем не густо, — вздохнула Катька. — Даже не знаю, хватит ли на двоих. — Тебе надо меньше есть, а то растолстеешь, — пробормотала я, высвобождая из силков добычу. — Вообще-то я стройнее тебя. — Не аргумент. Я — главный добытчик, и, знаешь, этот зверек очень похож на кабана. К тому же очень маленький. — Размер — это проблема, — согласилась врагиня. — Но я удивлена, что в этом мире водится свинина. — Да. Но, если это детёныш, то ты даже не представляешь, какого размера будет взрослая особь, — пробормотала я, поворачиваясь к Волковой. И поняла, как мы попали. Странно, что это случилось не так быстро, как я предполагала и все же, чему быть, того не миновать. — Юля, почему ты так странно смотришь мне за спину? — тоненьким голосом спросила Катька. — Ты, главное, не нервничай и не делай резких движений, — начала я, наблюдая, как меняется выражение лица врагини. — Просто за твоей спиной стоит мама зверушки, которую мы поймали. Ты быстро бегаешь?