Злое замыслил; нас боги бессмертные любят; живем мы Здесь, от народов других в стороне, на последних пределах Шумного моря, и редко нас кто из людей посещает. 205 Ныне же встретился нам злополучный, бездомный скиталец: Помощь ему оказать мы должны – к нам Зевес посылает Нищих и странников; [41] дар и убогий Зевесу угоден. Страннику пищи с нитьем принести поспешите, подруги; Прежде ж его искупайте, от ветров защитное место 210 Выбрав в потоке». Сказала; сошлись ободренные девы. В месте, от ветров защитном, его посадив, как велела Им Навсикая, прекраснокудрявая дочь Алкиноя, Мантию с тонким хитоном они близ него положили. После, принесши фиал золотой с благовонным елеем, 215 Стали его приглашать к омовению в светлом потоке. Но Одиссей благородный отрекся и так отвечал им: «Девы прекрасные, станьте поодаль: без помощи вашей Смою с себя я соленую тину и сам наелею Тело: давно уж елей благовонный к нему не касался. 220 Но перед вами купаться не стану я в светлом потоке; Стыдно себя обнажить мне при вас, густовласые девы». Так он сказал; и они, удаляся, о том известили Царскую дочь. Одиссей же, в поток погрузившися, тину, Грязно облекшую плечи и спину его и густые 225 Кудри его облепившую, смыл освежительной влагой; Чисто омывшись, он светлое тело умаслил елеем; После украсился данным младою царевною платьем. Дочь светлоокая Зевса Афина тогда Одиссея Станом возвысила, сделала телом полней и густыми 230 Кольцами кудри, как цвет гиацинта, ему закрутила. Так, серебро облекая сияющим золотом, мастер, Девой Палладой и богом Гефестом наставленный в трудном Деле своем, чудесами искусства людей изумляет; Так красотою главу облекла Одиссею богиня. 235 Берегом моря пошел он и сел на песке, озаренный Силой и прелестью мужества. Царская дочь изумилась. Слово потом обратила она к густовласым подругам: «Слушайте то, что скажу вам теперь, белорукие девы; Думаю я, что не всеми богами Олимпа гонимый 240 Этот скиталец в страну феакиян божественных прибыл; Прежде и мне человеком простым он казался; теперь же Вижу, что свой он богам, беспредельного неба владыкам. О, когда бы подобный супруг мне нашелся, который, Здесь поселившись, у нас навсегда захотел бы остаться! 245 Вы ж чужеземцу еды и питья принесите, подруги». Так говорила царевна. Ее повинуяся воле, Девы немедля еды и питья принесли Одиссею. С жадностью голод и жажду свою утолил богоравный, Твердый в бедах Одиссей: уж давно не касался он пищи. 250 Добрая мысль пробудилась тут в сердце разумной царевны: Чистые платья собрав, в колесницу она их уклала, Мулов потом запрягла крепконогих и, став в колесницу, Так Одиссею, его приглашая с собою, сказала: «Время нам в город; вставай, чужеземец, и следуй за нами; 255 Дом, где живет мой отец, я тебе укажу; там, конечно, Встретишь и всех знаменитых людей феакийских; но прежде Мой ты исполни совет (ты, я вижу, разумен): покуда Будем в полях мы, трудом человека удобренных, следуй С девами вместе за быстрой моей колесницею ровным 260 С мулами шагом – у вас впереди я поеду; потом мы В город прибудем… с бойницами стены его окружают; Пристань его с двух сторон огибает глубокая; вход же В пристань стеснен кораблями, которыми справа и слева Берег уставлен, и каждый из них под защитною кровлей; 265 Там же и площадь торговая вкруг Посейдонова храма, Твердо на тесаных камнях огромных стоящего; снасти Всех кораблей там, запас парусов и канаты в пространных Зданьях хранятся; там гладкие также готовятся весла. Нам, феакийцам, не нужно ни луков, ни стрел; вся забота 270 Наша о мачтах, и веслах, и прочных судах мореходных; Весело нам в кораблях обтекать многошумное море.