Собрал; обходами многими их мы погнали на взморье 465 К нашему судну. И сладко товарищам было нас встретить, Гибели верной избегших; хотели о милых погибших Плакать они; но, мигнув им глазами, чтоб плач удержали, Стадо козлов и баранов взвести на корабль наш немедля Я повелел: отойти мне от берега в море хотелось. 470 Люди мои собралися и, севши на лавках у весел, Разом могучими веслами вспенили темные воды; Но, на такое отплыв расстоянье, в каком человечий Явственно голос доходит до нас, закричал я циклопу: «Слушай, циклоп беспощадный, вперед беззащитных гостей ты 475 В гроте глубоком своем не губи и не ешь; святотатным Делом всегда на себя навлекаем мы верную гибель; Ты, злочестивец, дерзнул иноземцев, твой дом посетивших, Зверски сожрать – наказали тебя и Зевес, и другие Боги блаженные». Так я сказал; он, ужасно взбешенный, 480 Тяжкий утес от вершины горы отломил и с размаха На голос кинул; утес, пролетевши над судном, в пучину Рухнул так близко к нему, что его черноострого носа Чуть не расшиб; всколыхалося море от падшей громады; Хлынув, большая волна побежала стремительно к брегу; 485 Схваченный ею, обратно к земле и корабль наш помчался. Длинною жердью я в берег песчаный уперся и судно Прочь отвалил; а товарищам молча кивнул головою, Их побуждая всей силой на весла налечь, чтоб избегнуть Близкой беды; все, нагнувшися, разом ударили в весла. 490 Быв на двойном расстоянье от страшного брега, опять я Начал кричать, вызывая циклопа. Товарищи в страхе Все убеждали меня замолчать и его не тревожить. «Дерзкий, – они говорили, – зачем ты чудовище дразнишь? В море швырнувши утес, он едва с кораблем нас не бросил 495 На берег снова; едва не постигла нас верная гибель. Если теперь он чей голос иль слово какое услышит, Голову нам раздробит и корабль наш в куски изломает, Бросив утес остробокий: до нас же он верно добросит». Так говорили они; но, упорствуя дерзостным сердцем, 500 Я продолжал раздражать оскорбительной речью циклопа: «Если, циклоп, у тебя из людей земнородных кто спросит, Как истреблен твой единственный глаз, ты на это ответствуй: Царь Одиссей, городов сокрушитель, героя Лаэрта Сын, знаменитый властитель Итаки, мне выколол глаз мой». 505 Так я сказал. Заревел он от злости и громко воскликнул: «Горе! Пророчество древнее ныне сбылось надо мною; Некогда был здесь один предсказатель великий и мудрый, Телам, Евримиев сын, знаменитейший в людях всевидец; Жил и состарился он, прорицая, в земле у циклопов. 510 Ведая все, что должно совершиться в грядущем, предрек он Мне, что рука Одиссеева зренье мое уничтожит. Я же все думал, что явится муж благовидный, высокий Ростом, божественной силою мышц обладающий смертный… Что же? Меня малорослый урод, человечишко хилый 515 Зренья лишил, наперед вероломно вином опьянивши. Если ж ты впрямь Одиссей, возвратись; я, тебя одаривши, Стану молить Посейдона, чтоб путь совершил ты безбедно По морю; сын я ему; он отцом мне слывет; и один он, Если захочет, погибшее зренье мое возвратить мне 520 Может – один он, никто из людей и никто из бессмертных». Так говорил Полифем. Я, ответствуя, громко воскликнул: «О, когда бы я так же мог верно и гнусную вырвать Душу твою из тебя и к Аиду низвергнуть, как верно То, что тебе колебатель земли не воротит уж глаза!» 525 Так отвечал я; тут начал он, к звездному небу поднявши Руки, молиться отцу своему, Посейдону владыке: «Царь Посейдон земледержец, могучий, лазурнокудрявый, Если я сын твой и ты мне отец, то не дай, чтоб достигнул В землю свою Одиссей, городов сокрушитель, Лаэртов 530 Сын, обладатель Итаки, меня ослепивший. Когда же Воля судьбы, чтоб увидел родных мой губитель, чтоб в дом свой Царский достигнул, чтоб в милую землю отцов возвратился, Дай, чтоб по многих напастях, утратив сопутников, поздно