Прежде, пока не наступит наш день роковой, не сойдем мы; 175 Станем же ныне (едой наш корабль запасен изобильно) Пищей себя веселить, прогоняя мучительный голод». Было немедля мое повеленье исполнено; снявши Верхние платья, они собрались у бесплодного моря; Всех их олень изумил, несказанно великий и тучный; 180 Очи свои удовольствовав сладостным зреньем, умыли Руки они и поспешно обед приготовили вкусный. Целый мы день до вечернего сумрака, сидя на бреге, Ели прекрасное мясо и сладким вином утешались; Солнце тем временем село, и тьма наступила ночная; 185 Все мы заснули под говором волн, ударяющих в берег. Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос. Спутников верных своих на совет пригласив, я сказал им: «Спутники верные, слушайте то, что скажу вам, печальный: Нам неизвестно, где запад лежит, где является Эос; 190 Где светоносный под землю спускается Гелиос, где он На небо всходит; должны мы теперь совокупно размыслить, Можно ли чем от беды нам спастися; я думаю, нечем. С этой крутой высоты я окрестность окинул глазами: Остров, безбрежною бездной морской, как венцом, окруженный, 195 Плоско на влаге лежащий, увидел я; дым подымался Густо вдали из широкорастущего, темного леса». Так я сказал; в их груди сокрушилося милое сердце: В память пришли им и злой лестригон Антифат, и надменный Силой своею циклоп Полифем, людоед святотатный; 200 Громко они застонали, обильным потоком проливши Слезы, – напрасно: от слез и от стонов их не было пользы. Тут разделить я решился товарищей меднообутых На две дружины; одною дружиной начальствовал сам я; Избран вождем был дружины другой Еврилох благородный. 205 Жеребьи в медноокованном шлеме потом потрясли мы – Вынулся жеребий твердому сердцем вождю Еврилоху. В путь собрался он, и с ним двадцать два из товарищей наших. С плачем они удалились, оставя нас, горем объятых. Скоро они за горами увидели крепкий Цирцеин 210 Дом, сгроможденный из тесаных камней на месте открытом. Около дома толпилися горные львы и лесные Волки: питьем очарованным их укротила Цирцея. Вместо того чтоб напасть на пришельцев, они подбежали К ним миролюбно и, их окруживши, махали хвостами. 215 Как к своему господину, хвостами махая, собаки Ластятся – им же всегда он приносит остатки обеда, – Так остролапые львы и шершавые волки к пришельцам Ластились. Их появленьем они, приведенные в ужас, К дому прекраснокудрявой богини Цирцеи поспешно 220 Все устремились. Там голосом звонко-приятным богиня Пела, сидя за широкой, прекрасной, божественно тонкой Тканью, какая из рук лишь богини бессмертной выходит. К спутникам тут обратяся, Политос, мужей предводитель, Мне меж другими вернейший, любезнейший друг мой, сказал им: 225 «Слышите ль голос приятный, товарищи? Кто-то, за тканью Сидя, поет там, гармонией всю наполняя окрестность. Кто же? Богиня иль смертная? Голос скорей подадим ей». Так он сказал им; они закричали, чтоб вызвать певицу. Вышла немедля она и, блестящую дверь растворивши, 230 В дом пригласила вступить их; забыв осторожность, вступили Все; Еврилох лишь один назади, усомнившись, остался. Чином гостей посадивши на кресла и стулья, Цирцея Смеси из сыра и меду с ячменной мукой и с прамнейским Светлым вином подала им, подсыпав волшебного зелья 235 В чашу, чтоб память у них об отчизне пропала; когда же Ею был подан, а ими отведан напиток, ударом Быстрым жезла загнала чародейка в свиную закуту Всех; очутился там каждый с щетинистой кожей, с свиною Мордой и с хрюком свиным, не утратив, однако, рассудка. 240 Плачущих всех заперла их в закуте волшебница, бросив Им желудей, и свидины, и буковых диких орехов В пищу, к которой так лакомы свиньи, любящие рылом Землю копать. К кораблю Еврилох прибежал той порою