Так. Понятно, отчего дверь не стали менять на стальную. Ее задача только герметичность. Защита на грубой решетке, что сразу за ней. От мутантов сделано, не от человека. Замков никаких нет, только засов. Зато, случись нужда выскочить, не придется возиться с отпиранием. И дверной замок с внутренней стороны проворачивается без ключа. Вошел, держа пистолет на изготовку. Внутренняя дверь не заперта, просто закрыта. Дальше – неширокий коридор. Слева дверь бухгалтерии, следующая – жилая комната хозяина. Справа как раз его кабинет, дальше санузел и кухня. В торце коридора дверь в жилой барак. Все это он обозрел походя, пока делал два стремительных шага к распахнутой двери. Сидевший лицом ко входу в удивлении вскинул брови домиком. В следующее мгновение раздался хлопок. В середине лба появилась красная точка входного отверстия, а затылок взорвался кровавыми ошметками. Еще три стремительных хлопка – и вся троица повалилась на стол и под него. Осмотр. Контроль. Заглянул в бухгалтерию. Никого. В спальню. Чисто. Туалет. Кухня. Порядок. Итак, минус четыре. Осталось одиннадцать. Приблизился к двери и прислушался. Из-за нее доносятся мужские и женские голоса. Смех. Женщина корит мужика за какую-то провинность. Тот неловко оправдывается под хохот двоих мужчин. Что двоих, нейросеть распознала безошибочно. Обычная мирная картина. Идиллия, мать их вперехлест через колено! Словно и не они позавчера отправили на тот свет пятерых ни в чем не повинных людей. «Беретта» скользнула в кобуру. «Печенег» сам собой прыгнул в руки. Нога впечаталась в район замка, отлетевшая дверь с грохотом врезалась в стену. Короткая двойка, стоявший в десятке метров от него мужик завалился на бок. Десять. Очередь на пять патронов. Двое мужиков, куривших в противоположном торце коридора, упали как подкошенные. Восемь. – Вы что, охренели, дебилы! В коридор выскочил какой-то мужик в тельняшке, переполняемый праведным гневом. Двойка. Бандит скрутился и упал на пол, сжавшись в позе эмбриона. Еще одна. Выгнулся дугой, мелко суча ногами. Но он уже не противник. Семь. Бабий визг. Дверь справа. Пинок. Пусто. Слева. Пинок. Неизвестный уже схватился за автомат и даже успел спустить предохранитель. Двойка. Пули взбили камуфляж на груди, и мужик осел изломанной куклой, задев и сдвинув проскрежетавший ножками стол. Шесть. Из третьей от него двери появилась голова со всклокоченными волосами. Безошибочно определил мужика. Двойка. Кровавый нимб и глухой стук черепа о деревянный пол. Пять. В коридор что-то вылетело. Нейросеть тут же распознала гранату и выдала сигнал тревоги. Дмитрий упал на пол. Смерти он не боялся. Ему на нее плевать. Но и умирать, пока жив хотя бы один из этих бандитов, он не собирался. Взрыв! Испуганный визг, и тут же болезненные стенания. Кому-то из баб досталось. Плевать. Кто тут добром, кто нет – он выяснять не собирался. Возьмутся за оружие – умрут. Нет – не тронет. Едва отгремел взрыв, как он вскочил на колено. А вот и гранатометчик с автоматом наперевес. Двойка. Мужик нелепо взмахнул руками, словно поскользнулся, и опрокинулся на спину. Четыре. Кто-то в дальней комнате высунул в дверь автомат и вслепую полоснул по коридору длинной очередью. Дмитрий вновь распластался на полу, и лежа выдал ответку на десять патронов. Загнав смельчака вовнутрь, бросил повисший на ремне пулемет, выхватил гранату. Рванул чеку, высвободил рычаг, чтобы, отлетая, он не сбил гранату с траектории, и прицельно метнул в дальний косяк нужной двери. Чугунное яйцо попало точно в цель, отскочило и влетело вовнутрь. Грохнуло. Из проема выметнулся дым. Крик боли. Этот не боец. Три. Баба выскочила в коридор с автоматом в руках. Двойка. Падая, все же сумела нажать на спусковой крючок. Веер пуль прошелся по полу, стене и потолку. Дмитрий присел, уходя от жалящего свинца. Одна из пуль в рикошете ударила его в маску респиратора, пробив ее и сдвинув набекрень. Разбираться с этим некогда. Сорвал ее с себя и отбросил в сторону. Баба неподвижно лежит на спине. Три. Дверь. Пинок. Испуганный крик. Баба. Шаг. Удар кулаком в скулу. Безвольное тело отлетело на кровать, где и замерло. Мелькнуло сомнение – а так же ли он способен совладать со своей силой, как Лацис, и не пришиб ли он эту насмерть? Но мысль без тени сожаления о содеянном. Три. Дверь Пинок. Чисто. Еще одна. Пинок. Две девушки смотрят на него взглядом, полным ужаса. Один размашистый удар на двоих. Чистый нокаут. Если, конечно, не сломал им шеи. Но вроде не должен. Дозирование силы удара отрабатывалось в том числе и на самых обычных яйцах. Три. Едва вышел в коридор, как туда вылетело сразу несколько гранат. Нейросеть четко выделила четыре хлопка капсюлей. Отшагнул назад. Прогрохотал каскад разрывов. В уши прилетела упругая и болезненная волна. Но ничего критичного не случилось. Приложило малость. Слух притупился. В остальном норма. Вывалился наружу, держа пулемет на изготовку. Двое выбежали в отчаянной атаке сквозь дым и пыль. Пулемет прогрохотал очередью на десяток патронов. Набегающие противники попадали в разные стороны. Один. Хлопнувшую дверь он скорее почувствовал, чем услышал. Кто это, мужчина или испугавшаяся женщина, – бог весть. Перебежал к двери комнаты, выходящей в ту сторону. Эта открыта. В угол забилась девушка, прикрыв голову скрещенными руками, как учат в самолете. Походя двинул прикладом, отправляя в отключку, и к окну. Беглец лежал уже на отсыпанном мелкой галькой дворе. «Русский, если тот ублюдок тебе не соврал, этот был последним». «Я проверю». «Я иду к тебе». «Добро». Вспомнив о том, что расхаживает без защиты, извлек из подсумка и надел запасной респиратор. Как-то отстраненно мелькнула мысль о том, что, возможно, вирус уже сидит в нем. Хм. И в остальных выживших обитателях барака. Зараза могла проникнуть на его одежде или через выбитые окна, не вынесшие столкновения с ударной волной от разрыва гранат. Но ему по большому счету все равно. Да, Дмитрий посчитался за смерть близких. Только чувства удовлетворения так и не возникло. Он не уберег семью, потому что задержался из-за банального мужского самолюбия и желания быть круче вареных яиц. Так может ли убийство этих ублюдков искупить его вину или заглушить боль? Вот уж вряд ли. Хотя бы потому что ему хотелось порвать еще кого-нибудь. Не бездумно, нет. Он же не тронул женщин. А вот какую тварь, что, не будучи зараженной, потеряла человеческий облик, – очень даже. Зачистка заняла немного времени. Пленник не соврал. Так что банда прекратила свое существование. Почти. Из десяти выживших женщин две были с ними по своей воле. Дмитрий без затей вынес им мозги. Потом связался по рации с больницей и сообщил о местонахождении уничтоженной банды… – Ну что, сержант, когда вылетаем? – поинтересовался Нефедов. При этом он наблюдал за хозяйничающими во дворе казаками и поглаживал Кнопку. Девочка, по обыкновению, для порядка подулась на неотесанного мужлана, а потом с присущим ей великодушием простила. Н-да. Собачонка. Кто бы мог подумать, но во всем свете у него сейчас только одна родная душа. Да и та не человеческая. – И куда ты собрался, русский? – С тобой. В Латвию. Думаю, помощник тебе не помешает. – Помощник – да. А вот смертник и даром не нужен. Ну чего ты на меня смотришь? Ты сначала реши, хочешь ли ты жить, а потом уж набивайся в помощники. А то эдак от тебя не польза, а один вред может приключиться. – Ну и ради чего жить? – Найди цель. Вот я, например, хочу сделать все, что в моих силах, чтобы латыши не исчезли из этого мира. – О русских и без меня найдется кому позаботиться. Вон в Ставрополе и сильный анклав, и вирусный исследовательский центр, и даже анонсируют в скором времени открытие центра клонирования. – А может, поставить перед собой цель чуть поскромнее? – Например? – Ну не знаю. Сдержать обещание, данное другу, и позаботиться о его семье. – Светлана не хочет меня видеть. – По мне, это ее трудности, – пожав плечами, возразил Лацис. Потом оттолкнулся от стены и направился на выход из усадьбы. Его ожидает самолет. Дежурный сообщил, что баки уже заправлены под завязку. А значит, еще один перелет – и он будет дома. Н-да. Ну или там, где наконец его обретет. Во всяком случае, он на это очень надеялся. Эпилог Он открыл глаза, повел взором по сторонам. Потом повернул голову влево, вправо. Боли нет. Он уже забыл, когда у него в последний раз ничего не болело. Хотя бы отдаленный отголосок присутствовал всегда. Ну или онемевшая бесчувственность от обезболивающих. А тут вообще никаких негативных ощущений. Притом что тело вполне ощущается. Он четко помнил, что всего лишь на третьей неделе из отведенных врачами четырнадцати у него случился очередной приступ. Дикая боль, встревоженные врачи дежурной смены. И все. Он лежит в мягкой постели с ласкающим тело бельем. А это может означать одно из двух – либо он умер и это всего лишь выверты сознания, а душа все же существует, либо его погрузили в анабиоз, где он пролежал все то время, пока его клон не дозрел, после чего его изношенное тело подвергли эвтаназии. Третьего варианта он попросту не видел. Глубоко вдохнул. Задержал воздух в легких, пока не почувствовал жжение в груди, и, когда терпеть уже не было никаких сил, наконец шумно выдохнул. Не-эт. Это не может быть вывертом сознания. Все получилось. Будь он проклят, у него получилось. Интересно, что произошло в мире, пока он валялся в коме? Захотел было встать, но не успел этого сделать. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Даррен Фостер, глава его службы безопасности. Как всегда, подтянут и безупречен. По виду громила, гангстер с претензиями на стиль. Но на самом деле умный, расчетливый, предусмотрительный и хитрый сукин сын. А главное, преданный. И тот факт, что Джозеф Терри не гниет в могиле или не сгорел в огне крематория, а пришел в себя в удобной постели, говорит о том, что экзамен на преданность он прошел с отличием. – Даррен, мальчик мой, рад тебя видеть, – все же повременив подниматься, произнес глава концерна «Терри». Хм. Показалось, или с голосом и впрямь что-то не так. Да нет же. Разумеется, не так. Он ведь теперь не древний старик, а крепкий молодой человек. А то, что не узнает его, – так ведь для своего обладателя он всегда звучит иначе. И вообще откуда ему помнить, каким был у него голос в дни молодости? Это было так давно. – И я приветствую вас… босс, – невольно запнувшись, произнес Фостер. – Не стоит сомневаться, друг мой. Это я, поверь. И я прекрасно помню, что обещал тебе вечеринку с девочками, едва обрету молодое тело. Осталось получить добро врачей на то, чтобы подняться с этой постели, и все. – Кхм. Д-да, конечно, босс. Мм, что касается разрешения врачей, вы полностью здоровы. Электростимуляция придала тонус вашим мышцам, и они уже не такие вялые, как после анабиозной капсулы. Но вам все же понадобится реабилитационный период. Однако уверен, что вы очень скоро обретете отличную физическую форму. Нейросеть и наномодификаторы многократно ускорят этот процесс. – К черту занудство, Даррен, – сдергивая с себя одеяло, произнес Терри и начал подниматься. – Что з-за… Джозеф посмотрел на свои руки. Прижал их к груди и, резко отдернув ворот пижамы, посмотрел под нее. – Даррен, что, черт возьми… Не-эт, этого не может быть. Кто… Как… – Босс, это было сделано на самый крайний случай. Но так уж случилось, что дело дошло и до него. Все знают, насколько вы недоброжелательны ко всем этим трансгендерам, голубым, лесбиянкам и иже с ними. Поэтому в эту сторону никто и не стал бы копать. – Кто? – Только я и Сабина Майер. – И чье это тело? – Она уступила вам своего клона. Вас синхронизировали одновременно с прежними. – То есть, когда погибли все мои клоны, у меня уже было готовое тело, с синхронизированным сознанием? – Оно было в анабиозе и ожидало команды на пробуждение. Но уверяю вас, это была страховка на самый-самый крайний случай. Три дня назад у вас случился очередной приступ, которого вы не смогли перенести. И мы были вынуждены задействовать это тело. – Помоги встать. – Я сейчас вызову медсестер… – Мне нужно дважды повторять свои распоряжения? – Нет, босс.