— Ты спятила? — сгребая на груди остатки ткани, он рывком приближает меня к себе, сжимая челюсти. Взгляд способен убить. Но мне уже все равно. — Я тебя ненавижу. Все кончено. С меня хватит. Он прищуривает глаза, всматриваясь в меня. — Ты ничего не перепутала, девочка? — Я найду деньги и суну их тебе в твой грязный рот. Понял, сучонок? Он схватил меня за горло, перекрывая доступ кислорода. Я лишь спокойно улыбалась, не давая привычной панике взять верх. Внутри меня что-то надломилось, и я вдруг ощущала невероятную уверенность и силу. Он отпустил меня, точнее отшвырнул, и я ударилась затылком об стекло, но он именного этого и хотел. — У тебя истерика. Вытрись. — Бросает мне платок, с ледяным спокойствием рассматривая мое окровавленное лицо. — У меня нет истерики, Джейсон. — Я прижимаю платок к носу, промакивая кровь. — Ты клялся, что не ударишь меня, и смотри, на кого я опять похожа. Ты обещал, что не будешь спать с другими женщинами, и снова обманул. Ты думал, что я не узнаю? Но так вышло, что мир не без добрых людей. Неужели ты не видишь, что на самом деле ничего нет? Между нами. Это просто болезнь. Я хочу ее вылечить. Достаточно с меня. Хватит… — я протягиваю руку, накрываю ладонью его пальцы. — Отпусти меня. Он смотрит мне в глаза, и я вижу, как он возвращается. Тот другой Джейсон, который любит и никогда не причинит мне боли. Которого я люблю так, что сердце готово остановится. — Что ты делаешь, Джейс? — новый поток слез струится по щекам. — Боже, я просто больше не могу. Понимаешь? Ты же убьешь меня. — Нет… Нет. — Он качает головой. Я вижу выражение уязвимости и боли на его лице. Он страдает не меньше меня. Просто по-другому. — Я никогда не обижу тебя, — шепчет Джейсон, обнимая меня и привлекая к себе. — Ты слышишь себя, Джейс? — спрашиваю я. — Посмотри, во что ты меня превратил. — Я все исправлю. — Я слышала это много раз. Он крепко держит меня в своих объятиях, и до конца пути мы молчим. Его руки больше не закрывают меня от реальности, не защищают. Я чувствую холод, пронизывающий меня с головы до ног и опустошение. Мое лицо горит от боли, которая стала уже привычной. Привычной! Я могу терпеть, игнорировать ее. Я могу придумать миллион оправданий тому, кто это делает со мной. Миллиард. И даже больше. Но на самом деле… Нет ни одного… И лучше не станет. Джейсон Доминик не изменится. Не знаю, насколько времени моего прозрения хватит на этот раз, пока Джейс снова не установит свою власть, но я обязана воспользоваться моментом. Я должна найти способ уйти. И спасти себя. Чувствуя, что я не готова к новым нападениям или встряскам, Джейсон не предпринимает никаких попыток вывести меня на конфликт. Напротив, ведет себя мирно и тихо. Даже ложится спать в другой спальне, давая мне так необходимое сейчас пространство, вместо того, чтобы как обычно заполонить собой, заглушить голос разума и спрятать от реальности в своем темном мирке безвыходности. Он совершил ошибку, дав мне глоток воздуха, оставив наедине со своими мыслями. Начинаю действовать уже утром. Синяков от пощечины не осталось, а за ночь я сняла отек, прибегнув к проверенным приемам, позаимствованным у Лисы. Выглядела не очень, но не хуже, чем обычно. Снова пришлось одеться в свитер с воротом и длинными рукавами и джинсы, чтобы не пугать людей. Джейсон на пробежке, потом уйдет на тренировку. У меня есть время до того, как он вернется и попытается снова что-то предпринять. Если я ничего не сделаю, то попаду под его контроль, как это бывало раньше. Планы путает Джек, в обязанности которого входит мое сопровождение повсюду. Только теперь я стала умнее, учусь у Джейсона просчитывать ходы наперед. Звоню Марине. Она поможет. Единственная, кому можно доверять. Через два часа Джек везет меня к квартирке, которую Крейг снял для Марины. Они пока не живут вместе, но он регулярно там бывает. Я беру с собой фрукты и бутылку вина, создавая видимость того, что мы с подружкой решили устроить девичьи посиделки. Джек ведется. Он мне симпатизирует. Вчера, когда я выходила из машины, и он увидел мое лицо, разорванное платье и кровь, то даже попытался заступиться. Я слышала, как они спорили с Джейсоном, в итоге чего тот велел Джеку не лезть не в его дело, и молчать в тряпочку, или валить к чертям собачьим. Я думаю, Джек ушел бы, но остался только ради меня. Милый парень. Жаль, что придется его подставить. Когда-то все вскроется и ему достанется. — Тебе не обязательно подниматься со мной, Джек. Мы с Мариной будем вдвоем. Нам ничто не угрожает, — выбираясь из машины, обращаюсь к своему верному рыцарю. Джек смущенно смотрит на меня. У него есть четкие инструкции. Я улыбаюсь шире, кладу руку на его плечо. — Не волнуйся, никто не узнает. Можешь съездить куда-нибудь. Я позвоню, когда освобожусь, — весело болтаю я. Джек, несмотря на могучую комплекцию, внутри очень мягкий и нежный человек, его выдают глаза. Светло-голубые и добрые. Как Джейсон нанял его на такую работу? — Мне нельзя, мисс Памер. Ни на шаг от вас, — виновато произносит он, отводя взгляд. Он сомневается и хочет мне уступить. Порадовать меня. — Я провожу вас до дверей квартиры вашей подруги, и посижу в кафе на первом этаже. Я согласно кивнула. То, что нужно. — Спасибо, Джек. — Снова касаюсь его плеча, но он решительно отстраняется. — Не нужно этого делать, мисс Памер. — Это дружеский жест, Джек. — невольно улыбаюсь. Что возомнил этот парень? — Мы с вами знаем, но вот мистер Доминник может увидеть что-то другое. — Мистера Доминника здесь нет. — Мы не можем знать наверняка, — сухо произносит Джек, серьезно глядя на меня. Я напрягаюсь, ощущая дискомфорт под ложечкой. — Ты хочешь сказать, что за мной может следить кто-то еще? — Я хочу сказать, что все возможно, если речь идет о семье Доминник. — Убедительная реплика. Точная. — Я поняла, Джек, — кивнула я, невольно оглядываясь по сторонам. Этого я не могла предвидеть. Мне казалось, что Джейсон не настолько параноик, чтобы помимо Джека, нанять кого-то еще, чтобы следить за мной. — Будьте осторожны, мисс. — Да, спасибо. Мы поднимаемся на лифте на тридцать пятый этаж, и Джек провожает меня до дверей Марины, подает пакет с вином и фруктами, нажимает на кнопку видео звонка. — Заходи, родная, — произносит как всегда бодрый голос подружки, раздается щелчок замка. Я поворачиваюсь к Джеку. По инструкции он должен проверить квартиру, прежде, чем я войду. Но я уверено смотрю ему в глаза. — Увидимся через пару часов, Джек. И он кивает, внимательно смотрит на меня, потом на Марину, возникшую в проеме открывшихся дверей. И уходит, пожелав нам приятно провести время. Я выдыхаю, напряженно глядя на Марину. — Ну ты, Сашка, сумасшедшая, — качает она головой. Впервые вижу ее такой серьезной. — У меня всего две комнаты. Куда бы я его спрятала? — Под кровать, Марин, — натянуто улыбаюсь я, и захожу внутрь. — Спасибо тебе. Протягиваю ей пакет и целую в щеку. Мой взгляд движется через небольшой коридорчик в уютную полукруглую гостиную с панорамными окнами, которые сейчас плотно закрыты жалюзи. Марина понимает все без слов. Берет пакет и уходит на кухню. Она не вернется оттуда, пока я не позову ее. Медленно иду в гостиную. Каждый шаг дается с трудом. Как только я переступила порог квартиры, пути назад уже не было. И, все-таки, я понимаю, что еще могу передумать. Могу вернуться… Но хочу ли? Высокий худощавый молодой человек стоит возле камина спиной ко мне. На нем темно-синий деловой костюм и начищенные до блеска черные туфли. Его кожаный портфель лежит на кресле. Отмечаю все эти детали механически, даже не задумываясь. Просто потому что привыкла. От деталей многое зависит. Он слышит мои шаги, но не поворачивается. Его спина напряжена. Пальцы руки, лежащей на столешнице камина, сжаты в кулак. Я не уверена, что правильно поступаю. Ошибка может стоить дорого нам обоим. — Здравствуй, Мик, — тихо произношу я. И он медленно поворачивается. На его красивом лице мелькают разнообразные, противоречивые эмоции. От презрения до обожания. От гнева до сожаления. От боли до радости. — Зачем ты устроила эту встречу? Да ещё с такими препятствиями? Играешь в шпионов? — холодно спрашивает Мик, внимательно разглядывая меня с головы до ног. — Мне нужна твоя помощь, Майкл, — едва слышно произношу я, делая шаг вперед. Ему отступать некуда, но я вижу, как он напрягается и нервничает. Мик не рад меня видеть. — Ты сто лет не называла меня Майклом, — ухмыльнулся он. — И что случилось? В последний раз ты мне явно дала понять, что ни видеть, ни слышать меня не желаешь. — Я не могла поступить иначе! — пристально смотрю на него. — Джейсон наказал бы меня. Мик презрительно кривит губы и отворачивает голову, словно ему даже видеть меня противно. — Избавь меня от подробностей ваших ролевых игр, — выплевывает он. — Это не игры, Мик. Я позвала тебя, чтобы сказать правду. Только ты мне можешь помочь. Мне не к кому больше обратиться. — Какую правду, Лекси? Я не слепой и не дурак. Я видел ваши фотографии, эти видео, где вы облизываете друг друга. Что ты можешь сказать такого, чтобы я поверил, что это монтаж или какая-то подстава? — теперь в глазах моего бывшего друга детства кипит ярость и непонимание. — Я до последнего не верил. Даже когда Джос сказала, что этот ублюдок платит тебе. Что ты сама попросила ее найти тебе клиента побогаче. Но факты говорят о другом! — Факты говорят о том, что выгодно Джоселин и Джейсону. Ее уволили. Как ты думаешь, почему? — Потому что она сказала мне правду. Разгласила информацию. — Нет. Она меня подставила, Мик. И этот факт всплыл. Не знаю зачем, но Джейсон сделал так, чтобы ее не было в агентстве. — Я тебе не верю. — Отрицательно качает головой Мик. — Не понимаю, зачем, вообще, пришел сюда. Идиот. — Майкл. Мик. — Хватаю его за руку. — Прошу тебя. Помоги мне. — О чем ты говоришь? Какая помощь? Он что, тебе мало платит? — Майкл вырывает руку, цинично разглядывая меня. — Не похоже. Выглядишь дорого. Элитная шлюха. — Называй, как хочешь, — качаю в отчаянье головой. — Мне нужно пятьсот тысяч долларов. — Что? — нервный смешок срывается с губ Мика Купера, брови изумленно взлетают. — Ты под кайфом, что ли? Пол-лимона зеленых! В казино проиграла? Так попроси у своего плейбоя. Отработаешь. Я смотрю, как он смеется надо мной, и понимаю, зачем Мик пришел. Почему согласился на тайную встречу. Выплеснуть свое презрение, успокоить свое уязвленное самолюбие, высказав все, что обо мне думает. Я, все-таки, ошиблась. Он мне не поможет. Я понимаю, что у меня нет слов, чтобы убедить его. Он не поверит и будет прав. Я бы тоже не поверила. Слишком все очевидно. У меня нет ни одного доказательства моих слов. Я делаю то единственное, что может внести хоть толику сомнения, берусь за край свитера и резким движением снимаю его. В гостиной достаточно светло, чтобы он увидел все, без прикрас. Я вижу, как это происходит. Как меняется выражение лица Майкла Купера. Как гнев вспыхивает в них, но обращенный уже не на меня. Он бледнеет, сжимая кулаки, с яростным шипением отводит взгляд, но снова возвращает, в ужасе скользя по синим, желтым, фиолетовым отметинам на моих плечах, шее, запястьях. Он тяжело и шумно дышит, потом закрывает лицо ладонями и резко отворачивается, не в силах смотреть на меня. — Я могу снять джинсы, Мик. Но там все еще хуже. Ты же не думаешь, что я могла согласиться на такое ради денег? — спрашиваю я, срывающимся от волнения голосом. — Поверь мне, Джоселин меня подставила. Я оказалась в безвыходной ситуации в лапах садиста. — Оденься, пожалуйста, я не могу смотреть, — натянутым голосом, произносит Майкл. — Хорошо. — Я натягиваю свитер обратно, чувствуя невероятное облегчение. Теперь Мик готов к разговору. — Расскажи мне все, — просит Майкл, поворачиваясь. Теперь в его взгляде только любовь и безграничная жалость. Он протягивает руку, мягко обхватывает мое запястье и привлекает к себе. В его объятиях нет похоти, только нежность и теплота. Я утыкаюсь ему в грудь, чувствуя, что снова начинаю плакать. Господи, как же я отвыкла от этого… простого человеческого тепла и участия. Я закрываю глаза и начинаю говорить. С самого начала, не скрывая ничего, ни одной унизительной и омерзительной подробности. Мне это необходимо. Проговорить все то, что произошло, увидеть со стороны. И с каждым словом я чувствую, как нить, соединяющая меня и Джейсона, натягивается сильнее, причиняя жуткую боль. Как психологический блок, который заставляет меня хрипеть на последних минутах повествования, выворачивая душу наизнанку. Голова гудит и мысли путаются, но я заканчиваю, четко осознавая, что только что нарушила самый главный пункт контракта. О неразглашении. Но это единственный шанс. У меня просто нет и не будет другого варианта. — Ты же понимаешь, что у меня нет таких денег, Лекси? — когда я немного успокаиваюсь после эмоционального рассказа, мягко спрашивает Майкл. Мы уже сидим на диване, и он по — прежнему нежно обнимает меня. — Да, но я попробую обратиться к кому-то еще, — киваю я, вытирая слезы. — Напишу тете Ане в Пакистан. Немного даст Марина.