– Негры, что ли? – удивленно воскликнул один из бойцов с позывным Лошак. Своими габаритами и квадратной нижней челюстью он действительно смахивал на тягловую лошадь. – В Судане и арабов хватает, – невозмутимо сказал Абрек. – Негры вряд ли на такое решились бы. Хотя все на свете случается. – Что ты предлагаешь? – Звягинцеву становилось все интереснее. – Установить бандитов, их адреса, выкрасть их родственников и совершить обмен. Риск, конечно, есть, но не совсем же они отмороженные идиоты. И может быть, обойдется без лишних трупов, – изложил свой план Абрек. Идея была настолько неожиданной, не в традициях спецназа, что бойцы на некоторое время замолчали. – А что, мысль реальная, – подал голос боец с позывным Куница. – Только вот, как их установить? Не мы же будем их устанавливать? – Это точно, не мы, – подтвердил Звягинцев. – Но есть кому. В общем, так: вы устраивайтесь, обедайте – заправляйтесь на будущее, как верблюды, а я пошел на доклад к начальству, подкину там идею Абрека. Но сперва они вместе с Коротковым направились в радиорубку. Радист быстро связался с Махмудом. – Махмуд. Кто на связи? – раздалось в переговорнике. – Капитан Звягинцев. Борис передал переговорник Дане. Тот быстро перетолковал с командиром египетского спецназа, а потом повернулся к Борису: – Махмуд сказал, что говорить с этими бандитами без толку. Условий не меняют, да еще издеваются, мол, у нас тут и еда, и шмаль, и женщина в наличии, мы ее имеем в очередь, а она и рада, ей нравится. Говорят, что сумма выкупа большая и они могут подождать. – Это к лучшему, – констатировал Борис. – Раз у них есть лишнее время, то и у нас оно есть. Пойди предупреди ребят, что скоро выезжаем. А я – к генералу… – Ну, что решили? – задал вопрос Бабашкин, стоило Звягинцеву войти в кабинет. Борис изложил идею Дамира Исмагулова. – А что? – сказал генерал после некоторых раздумий. – Любопытно. Но некрасиво как-то, не по-нашему. Однако может быть весьма эффективно, если установить личности бандитов. – Почему не по-нашему? – возразил Звягинцев. – В Чечне подобные действия практикуются, а Чечня – это часть СССР. – Я хотел сказать, не по-русски и не в традициях спецназа. Ладно, хватит впустую разглагольствовать. – Генерал хлопнул ладонью по столу. – Короче, езжайте в Асуан. Там определитесь на местности. Ты встретишься по дороге с моим агентом. Пока туда будете добираться, он что-нибудь выяснит. Встретитесь в семь вечера возле храма Рамзеса Второго. Иди туда один, иначе встреча не состоится. Представишься ему своим позывным, он назовется Заиром. Узнаешь его по темно-зеленой галабее, этот цвет там редкость. Он хорошо говорит по-русски и что-нибудь расскажет про этих террористов. А если нет, то действуй по своему усмотрению. Но задание неминуемо должно быть выполнено! Поедете двумя машинами, одна у вас есть, вторую я позаимствовал у армейских. Оружие – пистолеты и ножи. Спецодежда нужна для твоих архаровцев? – Нет, пускай в костюмах едут, чтобы не светиться – типа туристы. Да и я в гражданское переоденусь. – Вот и ладненько. У меня все. Выезжайте немедленно. Удачи. – Генерал махнул рукой в сторону двери. Добравшись до Асуана, Звягинцев послал машину с бойцами к захваченной лаборатории, чтобы те сориентировались на месте, а сам вместе с Коротковым поехал на встречу с агентом. К храму он пошел один, оставив Даню в машине. Храм Рамзеса Второго издалека напоминал бесформенную скалу с выдолбленной нишей. В нише находился вход, а перед входом располагались четыре каменные фигуры фараона в сидячем положении. На площадке возле храма кучковались туристы. Агента Борис обнаружил рядом с истуканами. – Тайфун, – представился он незнакомцу. – Заир, – ответил тот и коротко кивнул. – Давай отойдем в сторонку, а то стоим здесь, как эти статуи. Он говорил с легким акцентом, и Борис уловил в его выговоре знакомые интонации. «И зовут его Заир. Служил у меня один Заир из Азербайджана…» – Азербайджанец? – поинтересовался Звягинцев. – Был когда-то, – с улыбкой ответил Заир. – Давай ближе к делу. Двоих из этой банды мы установили, они граждане Судана. Их семьи живут в городишке Хальфа, что недалеко от границы с Египтом. Зовут их Атон Санкт и Нахти Сириак. Арабы, оба контрабандисты. Адреса мы не установили, но я могу дать наводку. На север от главной мечети, первый поворот направо, третий дом – это дом Атона. Если въезжать в город со стороны реки, то увидите водонапорную башню, от нее четвертый дом, на крыше дома – флюгер. Это дом Нахти. Все дома в городе одноэтажные. – Проблемы при переходе границы будут? – спросил Звягинцев. – Будут, если поедете по дороге – там пограничный пост. А если не по дороге, да еще и ночью, то какие проблемы? – сказал Заир. – Бывают только конные раъезды, но и днем они появляются редко. В трех километрах слева от поста есть два больших бархана. Проедете между ними, и никто вас не увидит… Ну, я пошел. Заир снова коротко кивнул и вскоре затерялся в толпе туристов. …Группа подъехала к Хальфе, когда уже совсем стемнело. Дома действительно были одноэтажными, улицы прямые, освещены редкими фонарями. «Низкорослый какой-то городишко», – подумал Звягинцев и скомандовал: – Разделяемся. Абрек, Лошак и Кот – поедете к Атону. Старший группы – Абрек. Там разберетесь, кого и чего. Только постарайтесь без трупов. Остальные – вместе со мной к Нахти. Выполнять! Дверь в дом Атона открывалась внутрь и была заперта на хилую щеколду. Абрек знаками показал Лошаку, что надо сделать. Детина примерился и вдарил подошвой сорок шестого размера по двери так, что сорвал ее с петель. В темпе миновав прихожую, бойцы ворвались в дом. Лошак тут же вырубил толстого араба, приподнявшегося со стула с выпученными от удивления глазами. В комнате еще была женщина, она и охнуть не успела, как ее упаковали и заткнули рот кляпом. Абрек знаками показал, что они с Котом обследуют оставшиеся комнаты, а Лошак проконтролирует ситуацию здесь. В одной из комнат на узеньких топчанах спали две маленькие девочки. «Дочки», – прикинул Абрек. Он через открытую дверь просигнализировал Лошаку – мол, иди сюда. Девочки проснулись, бойцы усыпили их кратковременным пережатием сонных артерий. Быстро покинув дом и прихватив с собой детей, бойцы поехали на заранее обусловленное место. В команде Звягинцева все прошло более цивилизованно. Возле сарая бойцы отловили молодую женщину. Несмотря на бесформенный балахон, она выглядела весьма привлекательно. Куница зажал ей рот. Позвали Короткова. – Не кричите, мы вам ничего плохого не сделаем, – по-арабски сказал подошедший Даня. – Вы же не будете кричать? Женщина отрицательно замотала головой. – Давайте пройдем в дом и там поговорим, – продолжил Коротков. Компания вошла в дом. – Как вас зовут? Нахти – ваш муж? – спросил Коротков. – Зульфия, – ответила женщина. – Да, он мой муж. – Испуг у нее прошел, но в глазах стояло непонимание. – Ваш муж с подельниками взял заложников и грозится их убить. – Даня посмотрел на Зульфию в упор гипнотическим взглядом. – Вы должны поехать с нами, уговорить его этого не делать и сдаться властям, иначе его убьют. Вы согласны? Что могут сделать с ней самой, Коротков не стал расписывать – зачем зря пугать женщину? Она немного подумала и согласилась. …Среди египетского спецназа, стоящего в оцеплении, Звягинцев увидел несколько своих учеников. Узнав наставника, они приветственно замахали руками. Переговоры вел Махмуд – здоровенный араб с ниточкой усиков над губой. – Сдавайтесь. Отпустите заложников и выходите без оружия и с поднятыми руками, – орал он в мегафон. Две девочки и Зульфия стояли перед ним. – Атон, здесь твои дочери. Мы сделаем с ними то же самое, что вы делаете с женщиной, которая у вас. Но нас намного больше. Подумай, Атон, ради кого ты живешь. Я Махмуд, я не блефую и никогда не бросаю слов на ветер. Нахти, здесь твоя жена. Ты ведь любишь свою жену? – Он вынул пистолет и приставил его к виску женщины. – Она умрет, а потом умрешь и ты. А я знаю, что у тебя дети тоже есть. Мы их найдем и убьем. Он убрал пистолет и передал мегафон Зульфии. Она закричала дрожащим от волнения голосом: – Нахти, опомнись! Нас убьют, и дети останутся сиротами! Ты же знаешь, что о них некому позаботиться! Отдайте заложников! Нахти, я тебя очень люблю и не хочу, чтобы ты умер! Махмуд забрал мегафон у Зульфии: – Сдавайтесь, или мы прямо здесь начнем доказывать, что держим свое слово. Даю вам минуту на размышление. Время пошло. Звягинцев посмотрел на часы. Секундная стрелка двигалась медленно, вязко, как будто цеплялась за циферблат. Пятьдесят секунд… сорок… тридцать… В доме раздались две короткие автоматные очереди. В окне второго этажа появилась человеческая фигура. – Это я, Атон. Мы сдаемся. – Сначала выпустите заложников, – последовал приказ. Вскоре на пороге появились трое: двое мужчин средних лет и молодая женщина с растрепанными волосами и в порванном платье. Они на несколько секунд застыли, увидели военных и рванули по направлению к ним. Заложников Звягинцев с командой сразу взяли в кольцо. – Все, все, успокойтесь, – приговаривал он, глядя на рыдающую женщину. – Вы свободны. Идите в машину, мы скоро поедем. Несмотря на пережитые напасти, бывшие заложники улыбались. Они верили, что их освободят. Их с детства приучили, что русские своих не бросают. Через пару минут из дома с поднятыми руками вышли двое бандитов. – Стоять! – последовал жесткий приказ от Махмуда, когда они приблизились на расстояние десяти метров. – Где остальные? – Мы их пристрелили. Они не соглашались на ваши условия. Махмуд махнул рукой. Раздались два снайперских выстрела, и бандиты повалились на землю с дырками в голове. Живыми они египтянам не были нужны, а Звягинцева вообще не интересовала их судьба – он поставленную задачу выполнил. – Два дня на отдых и развлечения, а потом – на самолет и в Союз, – сказал Борис своим бойцам, когда они вернулись в Каир. – Только без драк и богохульства, а то тут всякое случается. Вечером, когда они сидели в ресторане и пили красное вино, Даня сказал: – Все-таки эта асуанская операция попахивает дерьмецом. Зачем было убивать этих бандитов? Они же сдались! Их надо было сначала отдать под суд. Это несправедливо. – Еще один борец за справедливость. Даже Дамир смолчал, – сделав большой глоток из бокала, ответил Борис. – А потом – не мы же их убили. И не можем мы вершить правосудие в чужом государстве. – Я не в юридическом смысле, а в человеческом. Махмуд же обещал… – Махмуд не обещал не убивать их, – перебил Даню Звягинцев. – Он обещал оставить в живых родню. Да и бандиты, зная местные традиции, сами не надеялись, что их оставят в живых. Они спасали семьи, думали о детях. И Махмуд их родню не тронул, он выполнил обещание. Не забивай себе голову досужими мыслями. Справедливость – это оценочное понятие, а в Египте моральный кодекс строителя коммунизма еще не написали… …Пятеро молодых людей в одинаковых светло-серых костюмах стояли возле стойки регистрации в помещении аэропорта. Настроение у них было приподнятое, звучал смех, лица были довольные.