Выслушав их, девочка поднялась на ноги и сказала: – Горанд жив. И больше ни слова. Гиннердир же снова напомнил, что им пора уходить отсюда. Гертруда Элеонора Тряппенштик, самая известная на Драконовом пике ведьма, тоже недолюбливает собирателей драконьих яиц: «Почти все собиратели драконьих яиц родом из северных гнусов. Криминальные наклонности этого племени очень пригождаются в избранном ими ремесле. Даже самые толстые из них передвигаются совершенно бесшумно. Собиратели на удивление ловки, шестым чувством улавливают близкую опасность и могут несколько недель обходиться без еды. Но самое главное – им неведомы сомнения. Собиратели не моргнув глазом продали бы родную мать. Женщины из племени северных гнусов, опасаясь такой судьбы, за гроши уступают новорожденных младенцев бродягам, кочующим по стране». И всё же Оскар был рад появлению Гиннердира. Пусть у собирателя яиц не хватило целебной силы, чтобы вылечить крыло Хлюпа, но он хотя бы знал лес. Зима подбиралась всё ближе и ближе. Редкие пожухлые листья ещё цеплялись за ветки, остальные давно опали. Сухую листву кружил ветер, с каждой секундой становившийся только холоднее. Оскар замёрз так, как не мёрз никогда в жизни. Пальцы на руках и ногах почти не двигались. Одежда рыцарей явно не была рассчитана на прогулки по сырому осеннему лесу. Следом за Оскаром семенил Флориан. За ним через заросли с трудом пробирался Хлюп. Лизбет сильно отстала от всех. Пока они шли через лес, девочка не сказала ни слова, и никто не отважился с ней заговорить. – Прости! – пискнул Флориан, в очередной раз врезавшись в Оскара. Ещё немного – и малыш совсем выбьется из сил. Итак, они свободны – но какой ценой! Лиззи словно онемела, Хлюп сломал крыло, а Горанд погиб. В доме убийц драконов было хотя бы тепло! А теперь они плетутся через тёмный холодный лес вслед за подозрительным незнакомцем… Вскоре у Оскара из головы испарились последние мысли. Он шёл и шёл, точно робот, а Гиннердир расчищал им дорогу, ловко орудуя мечом Флориана. Вдруг собиратель яиц остановился и посмотрел в серое небо, затем опустился на колени и принюхался к листве. – Почти пришли, – объявил он и поднялся на ноги. – Осталось чуть-чуть. – Гиннердир, куда мы идём? – решился спросить Оскар. – К великанам! – ответил собиратель. Оскар так и застыл на месте, и Флориан в очередной раз врезался ему в спину. – К каким ещё великанам?! – К обыкновенным. Оскар нагнал Гиннердира и в надежде, что ослышался, переспросил: – Ты сказал, мы идём к великанам? – Ну да! – подтвердил тот. – Их зовут Хадфи и Вей. – Какие странные имена! – Вообще, они пара. Хадфи – это он, а Вей – она. Великанов трудно различать, мужчины и женщины слишком похожи. – Как же они узнают друг друга? – По запаху. Оскар тут же вообразил себе великанов, которые обнюхивают друг друга, словно собаки. Гиннердир, явно наслаждаясь недоумением мальчика, расхохотался и добавил: – Может быть, они помогут Хлюпу. – Помогут? Великаны? Я думал, они злые и глупые. Конечно, Оскар читал о великанах только в сказках, а там их описывали не очень-то лестно. – Вовсе нет! – возразил Гиннердир. – Великаны нисколечко не глупы. Наоборот, они очень хитрые, только… – Только? – насторожился Оскар. Не нравились ему эти «только». Обычно после них ничего приятного не следует. Может, они «только» ненавидят людей и едят младенцев?! – …только они очень неуклюжие! – закончил Гиннердир. – Ясно. – Оскару не верилось, что он на полном серьёзе вёл беседу о характере великанов. Каждой клеточкой своего тела он ощущал, как далёк сейчас от привычной жизни и от своей семьи. – Хадфи – так вообще жуткий растяпа. Берегитесь, чтобы они вас случайно не раздавили или не облили кипятком! Оскар представил, как великан палкой счищает его с подошвы, скривившись, будто наступил в собачью кучку. Так себе перспектива! – А вот и река! – обрадовался Гиннердир, выйдя к журчащему ручейку, который вился через бесконечный лес. – Сейчас наловим рыбы. – Ты серьёзно?! – охнул дрожащий от холода Флориан. – Будет невежливо, если заявимся к великанам с пустыми руками! – кивнул Гиннердир. – А великаны страсть как не любят невежливых. Мы же не хотим их разозлить? – Нет-нет, ни в коем случае! – выпалил Оскар. Всё ясно, правила тут как на школьном дворе: не стоит злить тех, кто больше и сильнее тебя, иначе всю перемену проторчишь головой в унитазе. – Давайте наловим побольше рыбы! – Вот и славно, – заключил Гиннердир и, подкравшись к ручью, заглянул в воду. – Так и знал! Здесь полно блабларели! – Кого?! – Это такая разновидность форели. – Смешное название, – улыбнулся Оскар. – Сейчас поймёшь, почему их так назвали! – Сунув руку в воду, собиратель яиц выхватил извивающуюся рыбу и бросил её Оскару. Рыба невероятно обрадовалась: – Ну наконец-то! Спасибо-спасибо! Как хорошо, что вы меня поймали! Вода сегодня просто ледяная! Я вся замёрзла, только посмотрите, я вся покрылась мурашками! – И блабларель гордо продемонстрировала плавники, на которых, конечно же, не было никаких мурашек. – Рыбы умеют разговаривать?! – Оскар так удивился, что даже позабыл о замёрзших пальцах. – Конечно, умеют! Ещё как! Кто это к нам пришёл? – Блабларель завертелась у Оскара в руках. – Привет-привет! Как дела? Всё нормально? Уже придумали, как будете меня готовить? Предлагаю изжарить на сковороде и подать с гарниром из зелёного горошка, так вкуснее всего! У вас есть горошек? Нет? Не беда, с соусом и капелькой лимонного сока тоже очень вкусно! Ну да ладно, кому я это рассказываю! Кстати, кто-нибудь знает хороший анекдот? Уже сто лет не слышала! – Рыба оглядела собравшихся. – Что, никто не знает? Тогда я расскажу. Приходит рыба в аптеку и говорит: «Дайте что-нибудь от перхоти!» – Блабларель выжидательно умолкла, но никто не рассмеялся. – Эй, алё! Вы что, оглохли?! Рыба просит что-нибудь от перхоти! Разве у рыб бывает перхоть?! И снова в ответ – тишина. – Ладно, раз так, я знаю ещё один анекдот – ужасно смешной, животики надорвёте! Лягушка в ресторане зовёт официанта: «Вы издеваетесь! Почему в моём супе нет мухи?!» – Рыба разразилась хохотом, но никто её не поддержал. – Эй, вы чего такие унылые? Отличная ведь шутка! – А мне не смешно, – сказал Оскар. – Бедняга, у тебя совсем нет чувства юмора. Ладно, повеселились – и хватит! Возьми-ка палку потолще и тресни меня по голове, а потом бросай на сковородку! Помни: рыбу жарят с двух сторон, только недолго, а то буду как картон! Блабларель захлопнула рот, закрыла глаза и показала плавником себе на затылок – бить сюда! Оскар не шелохнулся. Гиннердир взял всё на себя. Потом они с Лизбет выловили из воды ещё девять блабларелей. На берегу рыбин подхватывали Оскар и Фло – били палкой по голове и нанизывали на тонкий прутик. Гиннердир подвесил прут с уловом на длинную палку и вручил Флориану: – Неси! Идёмте быстрей, пока мы тут совсем в ледышки не превратились! Ребята шагали за собирателем ещё около часа. Гиннердир довёл их до огромного дерева и вскарабкался по нему, как белка. Солнце почти село, началась зима, и вскоре ясное небо осветила бледная луна. У Оскара изо рта вырывались облачка пара, а на ресницах застыли ледяные капли. Он очень устал и замёрз. Лизбет поддерживала Флориана под локоть. Мальчик весь посинел и, едва держась на ногах, брёл по лесу с полузакрытыми глазами. Один Хлюп, казалось, не чувствовал холода. Он жадно вдыхал морозный воздух и, несмотря на сломанное крыло, пребывал в отличном расположении духа: – Как тюдефно! Вофдух такой фвефый! Не то фто в фахте! Гиннердир спрыгнул с дерева и сообщил, что идти осталось совсем чуть-чуть. Оскар даже не нашёл в себе сил улыбнуться.