Голос девушки звучал непривычно глухо, словно она сдерживала дрожь: - Ви… Прости… - Что такое? Где ты, детка?! – он вдруг почувствовал страх. - Я тут…Подхожу к твоему отелю… – Я сейчас! – он рывком поднялся с кровати, в темноте ударился коленом о прикроватную тумбочку и зашипел от резкой боли, а потом похромал из спальни. – Я сейчас выйду на улицу… И уже выбегал из номера, поспешно заперев дверь, и рванул к лифту, нажимая на кнопку вызова кабины и чувствуя, как в груди расползается холод. А потом, не дожидаясь, устремился к лестнице, ведущей на первый этаж. Когда он, толкнув массивные двери, выбежал на улицу, там хлестал настоящий тропический ливень. Тэ Хён моментально промок до нитки и завертел головой, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этой настоящей стене воды. И с облегчением заметил, как в каком-то десятке метров от него появилась женская фигурка. Увидев его, Ана припустила прямо по лужам, не разбирая дороги, а поравнявшись с ним, впечаталась с размаху в грудь парня: - Ви!.. Она тоже была насквозь промокшая, вода стекала с ее волос, бежала по мокрому лицу, платье облепило тело мокрой тряпкой, и парень заметил, что она вся дрожит. - Господи, детка! Почему ты… Ты же вся мокрая! Идем скорее! Тебе надо переодеться в сухое! Так и заболеть недолго… – и, обняв за плечи, он повел девушку к входу в отель. Она подняла к нему мокрое лицо, и Тэ Хён вдруг заметил ссадину на ее нижней губе: - Это что… Ты упала? Ана помотала головой, отчего с кудрей ее сорвался целый фонтан брызг: - Прости… - Так, ладно! Идем скорее! Он провел мулатку по холлу, провожаемый недоуменным взглядом портье, и, не обращая на него внимания, направился к лифту. В ярко освещенной кабине присмотрелся к девушке и сквозь зубы выматерился по-корейски – на ее левой щеке расплывался безобразный синяк, а на нежной шее виднелись странные темные пятна. - Это он?! Тот урод?! Он что – бил тебя?! – на скулах его заходили желваки, а ноздри раздувались от гнева. Ана опустила глаза. - Надо заявить в полицию! – бросил отрывисто Тэ Тэ. - Нет! Нет! Нельзя! – замотала она головой. В глазах девушки стыл страх. - Так! Ты мне все сейчас расскажешь! – твердо сказал он. Зайдя в номер, он потащил девушку в душ и, настраивая температуру воды, сказал: - Раздевайся! Тебе нужно прогреться! - Не надо, Ви… – слабо попробовала протестовать девушка, но он, не слушая возражений, начал помогать ей, а потом мягко подтолкнул к ванне: - Надо, милая! Иначе заболеешь! Давай же, малышка! – а потом поддерживал девушку, пока она стояла под довольно горячими струями. Когда же тело ее прекратило дрожать, он помог выбраться из ванны и начал энергично растирать ее мохнатым полотенцем. Разомлев от горячей воды, Ана сонно моргала, но не возражала против всех этих манипуляций. Потом Ви завернул ее в полотенце и, приведя в спальню, достал одну из своих футболок – длинных и свободных, как он любил. Помог девушке надеть ее – футболка вполне могла послужить ей платьем. Отдернул в сторону одеяло и помог Ане поудобнее расположиться на постели. Укутал ее одеялом. Потом залез в свой рюкзак, который хранился в шкафу и, покопавшись в нем, достал небольшую пластиковую коробочку. Открыв ее, вынул какой-то тюбик и маленькую упаковку ватных палочек. Сел сбоку на край кровати и негромко сказал: - Нужно обработать твою ранку и синяки. Приподнимись, милая! – и, когда девушка села в постели, выдавил из тюбика немного желтоватой полупрозрачной мази на кончик палочки и, едва касаясь, провел по ссадине на ее губе. – Если будет больно – скажи! Ана не ответила, глядя на его сосредоточенное лицо, а мужчина уже наносил мазь на синяки на шее и щеке, буркнув себе под нос: «Сволочь!» - Ну, вот и все, маленькая, – как ребенку, сказал он, убирая тюбик в коробку, а ту – в рюкзак. – Ложись, детка! Поправил на ней одеяло и потребовал: - А теперь расскажи мне все, милая!.. За три часа до этого После работы Ана Клара успела зайти в небольшой магазинчик в их районе, чтобы купить продукты и приготовить себе ужин. Вернулась в свой небольшой домик и, наскоро ополоснувшись под прохладным душем, занялась готовкой. На работе они сегодня репетировали до седьмого пота – через день финальное шествие карнавала, когда самые лучшие школы пройдут по Самбодрому, а их директор был почти уверен, что «Мангейра» будет в числе победителей. А это значило, что и она, Ана да Силва Перейра, вновь пройдет эти семьсот метров в своем белоснежном великолепии. Помешивая деревянной лопаточкой овощи, тушившиеся на сковороде, девушка пританцовывала и что-то тихонько напевала себе под нос. На второй конфорке варилась в кастрюльке фасоль. Руки Аны выполняли привычную работу, а мозг думал о своем, не отвлекаясь на рутинные действия. Перед внутренним взором ее вставало красивое лицо иностранца, в которого – теперь девушка уже могла себе признаться – она влюбилась без памяти. Рядом с ним она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Он заставлял ее поверить в то, что она прекрасна. Он обращался с ней так, словно она была величайшей драгоценностью во Вселенной… Ана улыбнулась своим мыслям, выключила обе конфорки и слила в раковину лишнюю воду из фасоли. А потом отправила в кастрюлю готовые овощи и как следует перемешала блюдо. Помыв использованную посуду, положила еду в глубокую тарелку и присела к небольшому квадратному столу. Она уже заканчивала трапезу, когда в дверь домика кто-то требовательно постучал. «Мито что ли пришла? – подумала девушка. – И чего так тарабанит?! Как будто ногой пинает… Ну, я ей сейчас задам!» – и она решительно отложила ложку и отправилась к двери. Но стоило ей отпереть замок, как на нее словно яростный вихрь налетел. Вцепившись твердыми пальцами в шею девушки, Жозе Карлош протащил ее в комнату и впечатал в стену, да так, что у нее весь воздух из легких вышибло. Ана вцепилась руками в пальцы мужчины, пытаясь получить хотя бы немного воздуха и отчаянно задергалась, стараясь освободиться. Но он, приблизив почти вплотную лицо с еще больше посветлевшими глазами, в которых металась такая злоба, что девушка испугалась, что он сейчас убьет ее, прошипел: - Ты забыла, что принадлежишь мне, девка?! Поиграть со мной решила?! С гринго спуталась?! – и отпустил, наконец, ее шею, но только затем, чтобы с размаху ударить кулаком в лицо, отчего Ана больно стукнулась затылком о стену и медленно сползла вниз, мучительно кашляя передавленным горлом. Из глаз ее брызнули слезы, а лицо покраснело. Девушка почувствовала боль в разбитой губе, что-то теплое потекло по подбородку. А он брезгливо искривил красиво очерченные губы и произнес: - И когда ты выросла в такую шлюху, Кларита?.. Ведь вроде такая скромная девочка была… Не смей бесить меня! Иначе я раздавлю твоего любовничка, как таракана! - Нет, Зе! Пожалуйста! Не трогай его! Он ни при чем… - Ни при чем? – расхохотался он. – Ты меня за дурака держишь, что ли?! Девушка упала на колени и умоляюще сложила перед грудью руки: - Нет, прошу тебя! Я буду делать все, что ты прикажешь! Только не трогай его! Умоляю тебя! - А ты знаешь, что этот твой гринго – знаменитость? – насмешливо спросил мужчина. - Знаменитость?.. – растерянно переспросила девушка. - Ну, суперстар! Там, откуда он приехал?.. - Откуда ты знаешь… - Не твое дело! Знаю, и все! И я могу уничтожить его, одним движением пальца разрушить его жизнь и его карьеру… По щекам Аны покатились слезы: - Пожалуйста, Зе, пожалуйста! Я буду послушной, я никогда больше не огорчу тебя! Только позволь этим людям спокойно уехать на родину… Ты же знаешь, я все равно останусь здесь, с тобой! Пусть он уедет! Не трогай его! Я сделаю все, что ты прикажешь! - Хорошо, что ты понимаешь это, Кларита! Ты – моя, и только моя! - Зачем я тебе, Зе? Ведь то, что я твоя «невеста» – это же чистой воды блеф! Ты же не собираешься жениться на мне… – тихо сказала она. – И что?! – грозно спросил мужчина и протянул ей руку. – Вставай! Ана послушно приняла его ладонь и поднялась на ноги. Он положил другую руку ей на затылок, вцепившись в густые пряди и задев шишку, уже образовавшуюся там от удара о стену (девушка невольно застонала от боли), и, притянув к себе, впился жестким, грубым поцелуем в губы Аны, наказывая ее за то, что осмелилась не подчиниться. Она сжалась в нервный комок и просто ждала, когда это закончится. Наконец он перестал терзать ее рот и, оттолкнув ее, бросил: - Никогда не забывай, кто твой хозяин! А затем, резко развернувшись, вышел из дома, с такой силой хлопнув дверью, что на пол посыпалась старая штукатурка. Девушка опустилась на пол, словно все кости в ее теле внезапно превратились в мягкий пластилин. По ее лицу текли слезы, но Ана не замечала этого. А потом она резко вскочила на ноги: нужно было предупредить Ви! Ведь если люди Зе выследят парней, они могут причинить им вред! А этого допустить никак нельзя. И что там он говорил о том, что Ви – знаменитость? И девушка вдруг вспомнила слова, сказанные У Шиком, о том, что Ви нельзя попадать в скандалы?.. Боже! Что она натворила?! Ана заметалась по комнате, потом надела сандалии и, захватив телефон, ключи и какую-то мелочь, выскочила на улицу. Уже стемнело, на улице зажглись редкие фонари, но девушка бежала по узкому тротуару туда, где можно было поймать такси. Наконец она заметила желтый автомобиль, проезжающий мимо, и отчаянно замахала руками, стараясь привлечь внимание водителя, но машина поехала мимо, не останавливаясь. Ана зарычала и метнулась на более крупную улицу, не теряя надежды найти все-таки транспорт. Наконец ей повезло, и, запрыгнув в старенькое авто, за рулем которого сидел мужчина лет шестидесяти, крикнула: - Сеньор, побыстрее, пожалуйста! – и назвала адрес отеля, в котором жил Ви с другом. Пока они ехали, на город обрушился ливень – словно разверзлись хляби небесные. Поэтому, когда Ана вышла из такси, она мгновенно промокла до нитки. Но девушка поспешила к отелю и с радостью заметила Ви, стоящего неподалеку. Она почувствовала такое невероятное облегчение, что он здесь, рядом, живой и невредимый, что снова заплакала, хотя под струями дождя этого и не было заметно.