Мой рот наполняется слюной от желания. Я ничего так не хочу, как прижаться лицом к ее мягким, скользким складочкам и попробовать ее на вкус. Но она ожидает этого, и я хочу застать ее врасплох, если смогу. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы отстраниться. Я быстро провожу пальцами по ее складочкам, когда сажусь, и пробую ее сладость своими когтями. «Сядь, моя пара». — С-сесть? — ее мысли туманны. Она моргает на меня в возбужденном удивлении, но делает, как я прошу. «Да. Сядь передо мной». Я поднимаюсь на ноги, выпрямляясь во весь рост. Мой член гордо торчит, его твердая длина ноет от желания. Когда она смотрит на меня снизу вверх, она выглядит такой взъерошенной, мягкой и прелестной, что мне хочется швырнуть ее на пол и взобраться на нее верхом. Я посылаю ей эту мысль, и ее дыхание прерывается. Ее соски твердеют, и она ерзает на месте, осознавая собственное возбуждение и замешательство. Она ожидала, что все пойдет совсем не так, и ее мысли одновременно приятны и полны удивления. Хорошо. Я буду продолжать удивлять ее. «Я хочу, чтобы ты прикоснулась ко мне». Ее глаза расширяются, и она смотрит на меня с удивлением. «Прикоснулась к тебе? Где?» «Где пожелаешь. В любом месте, которое ты хотела бы исследовать». Мне требуется вся моя сила, чтобы держать руки по швам, но я как-то справляюсь. Я хочу, чтобы она увидела, что моей силы не стоит бояться, что она есть для того, чтобы я мог защитить ее и быть ей хорошей парой. Глава 24 ДАХ Я ожидаю, что моя Саша будет больше протестовать или встанет на ноги и коснется моих рук или груди. Вместо этого она остается на коленях и подается вперед, прижимаясь щекой к моему бедру. Вспышка вожделения, вспыхивающая в ней, совпадает с моей собственной, и я стону, когда ее брачный аромат становится еще сильнее. Ее рот скользит по моей коже, и она обводит контур одной мышцы кончиком своего маленького языка. Ее рука ласкает внутреннюю сторону моего бедра. Этого… я не ожидал. Самка дракона не поддается спариванию. Она побеждена самцом, который претендует на нее, и борется с ним даже во время спаривания. Я не ожидал… такой сладости. Такой щедрости. Такое возбуждение при мысли о том, чтобы прикоснуться ко мне своим ртом. Она целует вверх, и ее мысли наводняются образами того, как она опускает свой рот на мой член. Я… шокирован. И соблазнен этой мыслью. Это то, что делают люди? Как мужчина-дракон, я доставлял удовольствие женщинам повсюду, но никогда не получал от них взаимности. Думать, что люди делают такие вещи, кажется самой логичной — и в то же время непристойно возбуждающей — вещью, которую я когда-либо рассматривал. Саша прижимается ртом к плоской нижней части моего живота и покусывает кожу там. Я чувствую удовольствие в ее мыслях — удовольствие от прикосновения ко мне, от моего тепла, моего запаха, твердости моих мышц, размера моего тела. Она возбуждается от меня и от прикосновений ко мне. Это наполняет меня вожделением и тоской. «Моя пара, — говорю я ей. — Я ничего так не хочу, как повалить тебя на пол и войти в тебя». — Я посылаю ей шквал мыслей, сопровождающих это неистовое желание. Она стонет, прижимаясь к моей коже, но не отстраняется. Она продолжает целовать и облизывать мой член, ее рука обвивается вокруг моего бедра, как будто она должна использовать меня, чтобы не упасть. Я напрягаюсь в предвкушении, когда она придвигается все ближе, задаваясь вопросом, действительно ли она прикоснется ко мне ртом, или она слишком застенчива, чтобы сделать это. Но в следующее мгновение Саша обхватывает пальцами мой ствол и начинает целовать вдоль одной толстой вены. И я стону, не в силах удержаться от прикосновения к ней. Я запускаю руку ей в волосы и чувствую, как ее наслаждение взрывается от этого легкого прикосновения. Я сжимаю в кулаке ее кудри, прижимая ее к себе. Владея ею. Я обладаю ею даже этим маленьким прикосновением, и ей это нравится. Она извивается, потирая бедра друг о друга, даже когда целует мой член, а затем облизывает головку. Я тихо рычу, потому что никогда не чувствовал ничего более приятного, чем прикосновение ее маленького язычка к моему члену. «Снова», — говорю я ей, требуя этого. Она делает это и водит языком по кончику, слизывая капельки моей предспермы. Я чувствую ее удивление и удовольствие от моего вкуса; она не ожидала, что это будет так вкусно. Мой вкус острый, но сладкий, и она сравнивает его с чем-то, что она пробовала в прошлом и наслаждалась. Издав негромкий звук восторга, она сжимает основание моего члена и берет мою головку в рот, проводя языком по моей плоти. Я закрываю глаза, отдаваясь этому ощущению. Ничто никогда не казалось таким хорошим, таким правильным. «Тебе нравится мой вкус?» Мои мысли настолько сильны, что кажутся требованием, и я задаюсь вопросом, не слишком ли сильно я давлю. Но затем удовольствие от ее мыслей переполняет мой разум, и она издает негромкий стон вслух. Ей это нравится. Ей нравится моя рука в ее волосах, мой член у нее во рту. Ей нравится… тот контроль, который она имеет надо мной. Это делает ее влажной, и в своих мыслях она удивляется тому, насколько она возбуждена, как ее влагалище настолько мокрое, что ее бедра становятся скользкими от влаги. Еще одно рычание вырывается из моего горла, и я открываю глаза, наблюдая, как она вводит мой член в свой мягкий рот. Вид ее губ, смыкающихся вокруг моего обхвата, ее пальцев, поглаживающих мой ствол — и вид того, какой я большой по сравнению с ней — ошеломляет меня. Мой мешочек сжимается, и я угрожаю пролиться ей в рот. Однако я не могу. Я хочу войти в нее, наполнить ее своим семенем. Заявить на нее права как на пару. «Твой рот слишком мал, чтобы вместить меня всего, — говорю я ей. — Но я как раз подходящего размера, чтобы трахнуть твое влагалище, моя сладкая Саша». Жар расцветает в ее мыслях, и она снова стонет вокруг моего члена, даже когда сосет меня. «Твой язык гладкий. Мой грубый. Представь, каково это будет, когда я погружу свой язык в твое влагалище и трахну тебя им». Моя сладкая половинка тихонько хнычет и снова ерзает. «Ты… отвлекаешь меня, Дах. — Ее язык кружит по головке моего члена. — Ты не хочешь, чтобы я продолжала?» «Я хочу зарыться лицом между твоих бедер, пока твое удовольствие не увлажнит мое лицо. Тогда я хочу погрузиться в тебя и взять тебя жестко. Разве ты этого не хочешь?» Она выпускает мой член изо рта и, затаив дыхание, трет кончик о свои губы. «Но…» «Никаких «но»», — говорю я ей и отстраняюсь. Я опускаюсь перед ней на колени, пока мы не оказываемся лицом друг к другу. Она смотрит на меня ошеломленными глазами, ее рот влажный, розовый и припухший, и я хочу поцеловать ее снова. Я хочу расцеловать ее всю. «Ты прикоснулась ко мне своим ртом, моя Саша. Теперь моя очередь. Встань на колени». «На колени? — ее мысли путаются, и она посылает мне мысленный образ себя на спине. — Разве я не должна…» Я посылаю еще одно изображение, конкурирующее, где она стоит на четвереньках, задрав зад в воздух. На изображении я хватаю ее за бедра и толкаю свое лицо в ее влагалище сзади, лаская ее складочки. Саша покачивается, и я чувствую, как желание охватывает ее при виде этого образа. Она одновременно шокирована — и возбуждена — изображением, которое я отправил. «Дах…» «На колени, моя Саша». Я не хочу, чтобы она думала, просто чувствовала. Ее мысли переполнены всеми ее эмоциями, но ни одна из них не является страхом. Я продолжаю посылать ей мысленные образы того, что я хочу с ней сделать, потому что я не хочу, чтобы она останавливалась, думала и волновалась. Я хочу, чтобы она оставалась в настоящем моменте, была со мной в этом. Мы вместе, наша связь сильна. Но потом она встает на колени и подставляет мне свою попку, и это самый прекрасный вид, который я когда-либо видел. Ее кожа идеальна и гладка, бедра округлы, а влагалище блестит от возбуждения. Она раздвигает свои бедра для меня, розовая, манящая и восхитительная. Рычание вырывается из моего горла, а затем я набрасываюсь на свою пару, как голодный зверь. Мой рот немедленно направляется к ее влагалищу, и я провожу языком по ее блестящим складочкам, пробуя ее на вкус. Она вскрикивает, ее тело содрогается, но мысли в ее голове — об удовольствии, а не о страхе, поэтому я продолжаю. Снова и снова я облизываю ее глубокими, требовательными движениями, используя свой язык, чтобы исследовать каждую ее частичку. На вкус она слаще, чем я когда-либо мечтал, и я не могу насытиться ее медом. Я просовываю свой язык в ее сердцевину, безумно желая заполучить ее всю. — О Боже мой. Дах! — ее пальцы на ногах сжимаются, а ноги прижимаются ко мне. Она одновременно поражена и возбуждена моим рвением, любое беспокойство, которое у нее было, тает, когда я провожу языком по ней снова и снова. Грубость этого пугает ее, но ровно настолько, чтобы заставить ее извиваться от желания. «Моя пара, — рычу я в ее мысли. — Так хорошо. Я хочу делать это вечно». Мой язык скользит по ее складочкам и задевает маленькую пуговку, которую она считает «клитором». Это как если бы ее ужалили. Она издает тихий стон, и ее руки сжимаются на твердом полу. Ага. Я чувствую себя так, как будто нашел секрет. Я снова зарываюсь лицом в ее тепло, ища этот маленький бугорок. Ее тело дергается, когда я провожу по нему языком, и я повторяю действие. Снова и снова я работаю над этим местом, придумывая лучший способ прикоснуться к ней. Она вскрикивает с тихими сдавленными вздохами, когда мой язык кружит по ее клитору, и ее мысли выходят из-под контроля. Я чувствую, как в ее теле нарастает напряжение, и ее настойчивость возбуждает мою собственную. Я хочу быть глубоко внутри нее, заявляя на нее права, но я хочу, чтобы сначала она получила свое удовольствие. — Дах, — выдыхает она при каждом движении моего языка. Мое лицо утыкается в ее складочки, и это самое прекрасное, что я могу себе представить. Мои руки опускают ее бедра, и я чувствую каждую дрожь, которая проходит по ее телу, каждое напряжение ее мышц. Она извивается рядом со мной, ее мысли отчаянно требуют большего. Ей нужно что-то, что подтолкнуло бы ее, заставило бы кончить, и чем дольше это длится, тем больше она начинает думать, что что-то не так. Я чувствую, как сомнение закрадывается в ее мысли, лишая ее удовольствия. «Я ничего этого не допущу». Волной своих мыслей я проталкиваю серию образов в ее сознание — она с ее ртом на моем члене, я с моей рукой в ее волосах, удерживающий ее там. Образ моего лица между ее бедер, лакающего ее соки. Я засаживаю свой член в ее влагалище. Все это время я продолжаю ласкать ее маленький клитор своим языком медленными, уверенными движениями. Этого достаточно. Она дергается, а затем кончает с тихим вскриком. Я чувствую, как освобождение взрывается в ее сознании, и ее мысли, кажется, разбиваются вокруг меня. Ее крик превращается в стон, но я не останавливаюсь в своих ласках — я хочу, чтобы она получила все возможное удовольствие. Поэтому я продолжаю лизать и облизывать, пока она кончает, и кончает, и кончает. В конце концов, ее мысли становятся менее хаотичными и более ошеломленными. Облизывание моим языком превращается из удовольствия в дискомфорт, и я неохотно отрываюсь от ее сладости, облизывая ее в последний раз. Мой член пульсирует, твердый и ноющий от потребности освободиться внутри нее. Все мое тело словно перегрелось от моего огня, и я отчаянно хочу кончить в нее. Я вторгаюсь в мысли Саши, ища предчувствие или страх. Нет ничего, только томное удивление. Я наклоняюсь над ней, накрывая ее своим телом, и хватаю ее за волосы, другая моя рука на ее бедре. «Моя пара», — говорю я ей с чувством собственника. И я толкаюсь в нее. Она снова вскрикивает, но я чувствую, как эйфория пронизывает ее мысли, когда я проникаю в нее. Ей это нравится. Это приятно. И она хочет большего. Я так глубоко погружаюсь в ее мысли, что они начинают сливаться воедино, и я подпитываю ее своими ощущениями, когда вырываюсь из ее. Я посылаю ей, какое у нее тугое влагалище, как идеально я вписываюсь в нее. Как хорошо она чувствуется. Она дрожит от возбуждения, и ее оргазм снова начинает нарастать. Хорошо. Я хочу этого больше. Я снова прижимаюсь к ней, моя рука сжимает ее волосы, и она хнычет от желания. Она прижата ко мне, беспомощная сделать что-либо, кроме как принять мое тело, и ее мысли наполняются тем, насколько эротичным она это находит. Ей нравится, что я все контролирую. Ей не нужно ничего делать, кроме как брать то, что я ей даю, и она жаждет еще большего, когда я вонзаюсь глубоко в нее. Я так сосредоточен на своей половинке и ее удовольствии, что теряю счет своему собственному. Каждый толчок моего члена в нее должен доставить ей удовольствие, каждое движение моих бедер против ее собственных, чтобы я мог проникнуть в нее глубже. Моя Саша. Моя. Я теряюсь в потребности отдать ей все, когда понимаю, что мое тело гудит, мой мешочек напряжен и готов к освобождению. Я сам на грани, но я не хочу кончать, пока Саша не сделает это снова. Я погружаюсь в ее мысли, делясь с ней своим удовольствием, и она стонет, долго и низко. «Скажи мне, что тебе нужно, моя Саша. Я хочу заставить тебя кончить снова». Ее мысли трепещут, даже когда я вхожу в нее, толкаясь снова и снова. Ее груди подпрыгивают при каждом толчке, и она думает о своих сосках, напряженных и ноющих, а затем о маленьком бутоне — клиторе — между ее бедер. Ее мысли подсказывают, чтобы я прикоснулся к ним… Я отпускаю ее волосы и продолжаю входить в нее непрерывными, жесткими движениями. Она такая влажная, а мои движения такие яростные, что наши тела соприкасаются при каждом толчке, и ее возбуждает звук нашего совокупления. Я провожу рукой по изгибу ее талии, а затем под ней, дотягиваясь до ее бедер. Я нахожу маленький бутон ее клитора и тру его подушечкой пальца. Она дергается на мне, отталкиваясь от моего следующего толчка, и ее мысли становятся безумными. У меня тоже, и тогда я не осознаю ничего, кроме своей пары и оргазма. Сквозь туман желания я вспоминаю, что должен коснуться ее клитора, когда вхожу в нее, и когда она кричит во время своего второго оргазма, я знаю, что готов освободиться в нее. С ревом я выпускаю свое семя в свою пару, позволяя удовлетворению от того, что я снова претендую на нее, захлестнуть меня. Моя Саша. Моя. Глава 25 САША О, Боже милостивый. Дракон оттрахал меня до смерти, а я даже не злюсь. Я лежу, прижавшись щекой к бетонному полу пустого здания. Я почти уверена, что под одной грудью есть камешек, и я почти уверена, что моя спина под странным углом, а задница все еще в воздухе. Я также почти уверена, что в данный момент я слишком бескостна, чтобы двигаться. Дах толкается в меня в последний раз, достигая кульминации, и тогда я чувствую себя липкой и горячей, ощущая, как его сперма заливает меня изнутри. Это определенно… другой опыт, чем секс с человеческим парнем. Мне даже все равно. У меня никогда не было оргазма с человеческим парнем. У меня только что было два с Дахом, и я все еще не оправилась от них. Дах кряхтит, соскальзывая с меня, а затем, мгновение спустя, он притягивает меня к себе, лежа на полу. Я позволяю ему прижать меня к себе, как бескостную лапшу после оргазма, которой я и являюсь, и пытаюсь привести в порядок свои мысли. «Это было… да. У меня даже нет слов для этого». «Я говорил тебе, что тебе понравится совокупляться со мной», — мысли Даха самодовольны. Я протягиваю руку и закрываю ему рот, как будто это каким-то образом заставит его замолчать. «Ты веди себя тихо. Мне нужно все обдумать». «Твои мысли забавны. — Он гладит меня по спине, позволяя своим когтям скользить вверх и вниз по моей коже, оставляя легчайшие царапины. — Это успокаивает. Теперь наши умы связаны. Ты действительно думала, что я спарюсь с тобой и мне будет все равно, понравилось тебе или нет?» Я не отвечаю. Я все еще привыкаю ко всей этой ментальной связи, и я чувствую, что это использовалось как еще одно чувство в сексе — мы не только пробовали, прикасались, чувствовали, слышали и видели друг друга, но он был в моей голове, направляя, как я должна думать. Он выводил меня из равновесия, и в результате я кончила сильнее, чем когда-либо могла себе представить. Я все еще не сошла с ума.