Двадцать седьмой день ППД. У меня не пришли месячные. Я немного запаниковала от этого. Я ничего не знаю о младенцах-полудраконах-получеловеках. Мы говорим о ящерицах? Полагаю, я должна радоваться, что они не обретают огонь до совершеннолетия, но, возможно, нам нужно подумать о презервативах. *** Двадцать восьмой день ППД. Ничего нового о прошлом Даха, но я подумала, что стоит упомянуть, что все здешние презервативы давно просрочились, и в тот момент, когда они касаются горячей кожи Даха, они истончаются и рвутся. Итак, вот так все и происходит. Хорошая новость в том, что все тесты на беременность показывают, что у меня отрицательный результат. Если только они тоже не просрочились. *** Двадцать девятый день ППД. Нет, я не беременна. Не уверена, как я к этому отношусь. Вроде как с облегчением, но и немного грустно. Дах печален. Это мило, что он хочет быть отцом, но я беспокоюсь о том, чтобы привести ребенка в такой мир, как этот. Плюс, может быть, это эгоистично, но мне нравится, что сейчас только я и Дах. Не о ком беспокоиться, кроме нас. *** Тридцать первый день ППД. Сегодня Дах прогнал еще одного красного дракона. Сказал, что она была настолько сумасшедшей, что даже не поняла, что у него есть пара. Что бы ни витало здесь в воздухе, отчего драконы сходят с ума, это действительно плохо для красных. Воспоминание о том, что красные — это самки, заставляет меня чувствовать себя немного странно, потому что я помню, что дракон, который напал на нас в небоскребе, был красным, и Дах разорвал ему горло. Он говорит, что она собиралась бросить мне вызов за его внимание, что, я думаю, свойственно драконам. Сражения для них очень важны. Самки бросают вызов другим самкам за право приблизиться к самцу, а затем самка также бросает вызов самцу. Это заставляет меня задуматься об их культуре. Какими они были в своем человеческом обличье? Неужели они просто все время бросали друг другу вызов? *** Тридцать второй день ППД. Похоже, у драконов нет письменного языка. Дах все еще находит странным, что я читаю «послания» в книгах. Я спросила его, как они получают сообщения на большие расстояния, и он сказал что-то, что не имело смысла. Сказал, что в этом нет необходимости, и они всегда отвечали «на зов». Что бы это ни значило. *** Тридцать третий день ППД. Я думаю, чем больше я узнаю о Дахе и его людях, тем больше я беспокоюсь, что мы не совместимы. Они кажутся такими непохожими на людей. Не то чтобы мы были великолепны, конечно. Но я читала книгу — романтический детектив — и плохого парня сдали копам и отправили в тюрьму. Дах был возмущен тем, что героиня не «достойно» убила плохого парня. Сказал, что это ее долг как защитника и что с теми, кто представляет угрозу для гнезда, разбираются сразу, чтобы они снова не стали угрозой. Я пыталась объяснить ему, что люди просто так не убивают людей, и он, казалось, не понимал почему. Наверное, мне повезло, что он любит меня, и я забочусь о нем, но я волнуюсь. Что, если мы столкнемся с другими людьми, и Дах решит, что они ему не нравятся? Собирается ли он убить их, потому что хочет «защитить» меня? Что я буду делать? Иногда я смотрю на него, и он такой человечный, а иногда я задаюсь вопросом, не сошла ли я с ума, потому что он никогда не был человеком. Даже близко. Его глаза не похожи на мои. Его кожа не похожа на мою. Он дышит огнем. Я знаю, что он любит, разговаривает и смеется так же, как и я, но мне интересно, не слишком ли много я ему приписываю? Может быть, в глубине души он слишком дикий, чтобы когда-нибудь по-настоящему понять, что значит быть человеком. Может быть, мне нужно перестать пытаться видеть в нем человека, а вспомнить, что он один из драконов, которые случайно застряли здесь, на Земле. Может быть, мне нужно увидеть драконов такими, какие они есть — драконами, которые иногда принимают человеческий облик для спаривания. *** Тридцать четвертый день ППД. Я спросила Даха, спаривались ли драконы когда-нибудь в своей «боевой форме», которую он называет формой дракона. Казалось, он был потрясен этой мыслью. Может быть, люди и есть уроды, потому что я почти уверена, что если бы у нас была вторая форма, кто-то бы там вот так отрывался. Думаю, есть о чем подумать. *** Тридцать девятый день ППД. Несколько дней было тихо. Немного штормит, так что в последнее время я не часто видела Эмму. Только Дах и я, что означает много времени в обнимку, много секса и много моих попыток пробудить его память. Я думаю, Даху это не нравится, потому что из-за этого в его сознании появляются «вороны». Я думаю, это его способ отделить свое безумие — оно приходит в виде воронов. Что заставляет меня думать, что в его мире есть вороны, но может быть это и не так. Он терпит мои вопросы только потому, что любит меня и хочет сделать меня счастливой, но я знаю, что мое бесконечное копание в его мозгах расстраивает его. Я это чувствую. Я начинаю задумываться, не лучше ли мне оставить все как есть. Если мы счастливы вместе, почему так важно, откуда он родом? Я думаю, что важно то, куда мы движемся вместе. Глава 32 ДАХ Моя Саша снова пишет в своем «дневнике». Я подхожу к ней сзади и обнимаю ее за талию, утыкаясь носом в ее шею сзади. Мне нравится ее запах, нравится, как она ахает каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, как будто это сюрприз, что я хочу приласкать ее. Наши дни полны радости, но я начинаю ненавидеть этот дневник. Вместе с этим приходят вопросы, от которых у меня болит голова, и это позволяет воронам снова кружить вокруг. Она откладывает его в сторону, когда я провожу языком по ее шее, вздыхая от удовольствия от прикосновения. — Уже закончил охоту, детка? «Да, закончил», — соглашаюсь я. Я все еще нахожу забавным, что она выбирает странные слова, чтобы называть меня ласково. Я всегда называю ее одинаково — моя пара, мой огонь, моя Саша. Никогда моим младенцем, малышом, деткой. Никогда моим пирожком. «Пойдем со мной в постель, — говорю я ей. — Я скучал по тебе». — Тебя не было всего час, — говорит она со смешком, но ее возбуждение витает в воздухе. Теперь, когда моя Саша привыкла к моим прикосновениям, не требуется много усилий, чтобы создать ее брачный аромат. Ей нравится, когда я ласкаю ее, и особенно ей нравится совокупляться. Я считаю своим долгом прикасаться к ней каждый день, даже в те дни, когда у нее идет кровь. Ей это не нравится, но в конце концов я смогу убедить ее, что ее тело для меня прекрасно, что бы ни случилось. «Это был долгий час, — говорю я ей, проводя языком по ее уху. — И на подходе шторм. Скоро пойдет дождь». — О, нет, правда? — Она вырывается из моих объятий, обеспокоенная. — Эмма хотела зайти позже. Надеюсь, она не попадет под дождь и шторм… «Ты хочешь, чтобы я слетал и предупредил ее не ходить сюда? Я могу выследить ее по запаху». Хотя вонь изменилась, ее всепоглощающий аромат остался прежним. Это раздражает мой нос, но я терплю это ради моей Саши, которая любит визиты другого человека. Она приходит регулярно, достаточно часто, чтобы и глазом не моргнуть, когда видит меня голым. И это хорошо. Мне не нравится носить «штаны», на которых любит настаивать моя пара, когда приходит человек. Человеческие обычаи странны. — Нет, думаю, ей бы это не понравилось. — Когда я глажу ее горло, Саша кусает меня за коготь большого пальца. — Знаешь, она все еще боится тебя. «Это потому, что я грозный воин дракон. Конечно, она боится меня». — Ну, постарайся не слишком «воевать» с ней, когда она придет. Она сказала, что в садовом центре должно быть несколько созревших помидоров, и мы собираемся попытаться придумать, как сохранить их на зиму. По ее мыслям я могу сказать, что она говорит о консервировании продуктов. Моя Саша помешана на еде. С тех пор как она стала моей парой, она наполнилась, пустой взгляд исчез из ее глаз. Я больше не могу считать ее ребра и наслаждаюсь округлым изгибом ее попки сейчас больше, чем когда-либо. «Разве я недостаточно кормлю тебя? Может, мне пойти и принести тебе мяса?» — Ты кормишь меня вволю. Просто нам нужно быть готовыми на случай, если дела пойдут плохо. — Она похлопывает меня по руке. — Просто ублажай меня, детка. «Хорошо». Я знаю, что она беспокоится о еде и о том, чтобы ее было достаточно. Ей потребуется время, чтобы понять, что я могу позаботиться обо всех ее потребностях. Я трусь носом о ее шею. «Скажи мне, что сделать, чтобы я мог помочь». — Пока достаточно просто твоего общества, — говорит она мне с яркой улыбкой, а затем импульсивно тянется и целует меня. Ее спонтанная привязанность — это дар. Я трусь своим носом о ее, обхватывая руками ее талию. «Твоего друга здесь еще нет. У нас есть время…» Саша хихикает, но я чувствую запах ее возбуждения. — Может быть… может быть, просто по-быстрому. *** Человеческая Эмма прибывает немного позже, и моя пара все еще пахнет моим семенем, ее щеки все еще раскраснелись от нашего быстрого, интенсивного спаривания. Я надел раздражающие штаны, которые она просила, и рассеянно почесываю их, пока Саша обнимает Эмму в знак приветствия. Они болтают, мысли моей пары разбегаются туда-сюда, когда они говорят о красных фруктах и о том, что можно съесть. Эмма — еще одна помешанная на еде. Я подозреваю, что это потому, что люди — плохие охотники. Они направляются в заднюю часть магазина, где виноградные лозы растут так густо, что пробиваются сквозь битое стекло. Я плетусь позади, присматривая за своей парой, пока она и другой человек разговаривают. Они входят в заросшую комнату и перебирают растения, восклицая, когда находят то, что им нравится. Есть оранжевые штуковины, называемые «тыквами», от которых они приходят в восторг, и зеленые длинные штуковины, называемые — цуккини. Здесь есть цветы, виноградные лозы и разбросанные черные пластиковые горшки. По мнению Саши, это садовый центр, и я удивляюсь людям, которые его построили. Сады, которые я помню, были полны фонтанов, каменных дорожек и… Я хмурюсь про себя, потирая шею при воспоминании. Больше я ничего не помню. Даже этот маленький фрагмент заставляет воронов порхать рядом, паря в ожидании. «Ты в порядке?» — мысли Саши прорываются сквозь мои мрачные. «Просто странная мысль». «О садах? Я видела изображение. — Она деловито работает рядом с Эммой, ведя себя так, как будто мы не разговариваем мысленно. Это все еще секрет от другого человека, потому что она не хочет, чтобы та чувствовала себя изолированной. — Может быть, это было то место, где ты жил раньше», — предполагает Саша. «Нет, я там не жил. Я вспоминаю образ того сада, но я никогда не входил в него. — Темные мысли накатывают, и я отталкиваю их прочь. — Этот сад тебе нравится?» «У этого есть потенциал», — говорит мне Саша, и ее мысли жизнерадостны. Она берет одну из зеленых штуковин и показывает ее Эмме. — Посмотри на это! Эмма говорит что-то о том, как научиться любить вкус, и Саша хихикает. Большинство слов Эммы для меня чепуха — я до сих пор не потрудился выучить человеческий язык. Я улавливаю ее мысли через разум моей пары, и этого для меня достаточно.