— Думаю, она сосет член дракона, и он за это кормит ее лучше, чем ты, — хохочет другой. — Очень смешно, — голос Тейта так же холоден, как и всегда. — Если ты сам не хочешь отсосать член дракона, ты заткнешься и сосредоточишься на том, чтобы вытащить ее отсюда. Никто не захочет быть рядом, когда он вернется и выяснит, что его маленькая подружка пропала. — Черт возьми, нет, — смеясь, говорит другой. Он звучит молодо и безрассудно — так и должно быть, если он помогает Тейту. — Отпустите меня, — умоляю я их. — Пожалуйста. — Я не видела ваших лиц. Я не скажу ему, что вы были здесь. Берите в магазине все, что захотите. Я ничего не скажу, обещаю. — Хорошо, — говорит Тейт, и мое сердце на мгновение замирает. Он действительно собирается меня отпустить? — Вы, парни, слышали, что она сказала. На мгновение я в шоке. Это сработало? — Она его шлюшка, — продолжает Тейт. — Это значит, что нам нужно заставить ее замолчать на случай, если дракон может ее услышать. Дерьмо! Нет, нет, нет, нет. — Пожалуйста… — У кого есть спрей? — Пауза. — Рик, делай свое дело. Спрей? Дело? Чья-то рука прижимает к моему лицу пахучую тряпку, и моя голова кружится. — Спи спокойно, девочка. Мгновение спустя что-то твердое и увесистое ударяет меня по затылку. Красные фейерверки расцветают перед моими глазами, а затем все погружается в черноту. Глава 41 ДАХ Час без моей пары проходит бесконечно. Я сижу на вершине одного из разваливающихся гнезд в Старом Далласе и жду. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как она отослала меня, но я ненавижу каждое мгновение этого. Я хочу почувствовать прикосновение разума моей Саши. Я хочу услышать ее смех. Я хочу вдыхать ее аромат. Я хочу ее. Всю ее. Я хочу, чтобы ее слезы ушли. Я хочу, чтобы она поняла, как много она для меня значит. Как я ничто без нее. Вместо этого я должен сидеть здесь и ждать, пока она закончит плакать, в одиночестве. Я проверяю слабую связь в наших умах, но это слишком далеко, чтобы я мог видеть, что она чувствует, только то, что она там. Рыча от разочарования, я швыряю камень с выступа своего насеста и смотрю, как он падает на землю далеко внизу. «Дах… это ты? — мысли Кэйла слабы, но удивлены. — Почему ты вернулся?» «Моя пара сердита». «Ах. Как и моя. — Кэйл устало вздыхает. — Ей обидно, что мы не отправились за твоей парой. Она чувствует, что твоя пара подумает, что ее предали. Моя Клаудия бушевала и плакала всю ночь. Она не прислушивается к голосу разума». Я вздыхаю. «Моя Саша такая же. Она отослала меня, потому что не хотела, чтобы я был у нее в голове». Кэйл соглашается, что иногда трудно понять свою пару. «Я пытался объяснить моей Клаудии, что мы не преследовали тебя после той драки, потому что она была серьезно ранена. Она чуть не умерла. Тем не менее, она все еще чувствует, что подвела твою пару, и расстроена». Я смутно припоминаю, что он говорил мне подобные вещи раньше. Но я забыл об этом, хотя, возможно, если бы я напомнил это Саше, это успокоило бы ее. С другой стороны, возможно, и нет. «Она знает, что твоя пара была ранена, — говорю я ему. — Ее чувства задеты. Я постараюсь успокоить ее, когда вернусь. Прямо сейчас она чувствует себя преданной». «Тогда как нам это исправить? Как нам успокоить наши пары?» «Друг мой, если ты думал, что я знаю, как успокоить расстроенную пару, разве я был бы здесь, на твоей территории, прячась от всех?» Я чувствую раскаты усталого смеха Кэйла. «Ты прав. — Он делает паузу. — Я не сказал своей паре, что нам нужно найти ее сестре пару дракона. Запах девочки становится сильнее с каждым днем, и наше гнездо привлекает все больше и больше интереса — как со стороны разгневанных самок, так и заинтересованных самцов. Я не могу держать их подальше вечно, и я не могу отправить ее обратно в человеческий улей, поэтому я должен найти ей пару. Как-то. Моей Клаудии, ей не понравится эта идея. Она хочет всегда защищать свою сестру». «Неужели она не понимает, что лучший способ защитить ее — это найти ей сильного партнера-дракона? Он будет охранять ее от всех остальных». «Моя пара и слышать не хочет о таких вещах. Я подозреваю, что это то, что люди называют «слепым пятном». У нее слишком много эмоций, чтобы логически рассуждать о таких вещах». «Сегодня вечером это звучит как моя Саша. Ее чувства оскорблены, и она чувствует предательство. Тогда я оставлю для тебя местечко здесь, на моем насесте. Звучит так, как будто тебе это понадобится достаточно скоро». «Наши пары эмоциональны, — сказал он, — но я бы не променял свою Клаудию ни на что в этом мире… или в том, который мы покинули». Я понимаю его чувства. Я чувствую то же к своей Саше. Она думает, что я не выбирал ее, но как я могу объяснить, что она была моим сердцем с того момента, как я увидел ее? В тот момент, когда она сделала мои мысли ясными и свободными от безумия? В тот момент я понял, что она моя. Что с этого момента я изменился. «Возможно… тебе следует сказать ей именно это?» «Возможно». Его мысли еще раз касаются моих в слабом прощании, а затем он уходит. Я поднимаю голову и улавливаю запахи на ветру, проверяя, нет ли добычи. Возможно, мне следует что-нибудь съесть, прежде чем вернуться к своей паре, но здесь нет ничего привлекательного. Я не хочу есть, пока она несчастна. Ее счастье связано с моим. Когда я больше не могу ждать, я расправляю крылья и взмываю в воздух, полный решимости улететь обратно к своей паре. Я скажу ей, как много она для меня значит. Я наполню ее голову сладкими мыслями, чтобы она знала, что ее любят, а затем я буду яростно требовать ее, снова и снова, чтобы показать ей, насколько глубоки мои чувства к ней. Я не оставлю у нее никаких сомнений в том, что она для меня — все. Мои крылья быстро бьются, и мне не терпится вернуться к ней. Я представляю ее в нашей постели, одну, ее темные волосы падают на щеку, когда она плачет. Я осушу поцелуями ее слезы и повалю ее на кровать. Я пошлю ей яростные, плотские мысли, которые не оставят у нее сомнений в том, что ее Дах чувствует к своей паре. Я подлетаю на расстояние выстрела и понимаю, что моя Саша все еще молчит. «Моя пара?» — посылаю я к ней, проверяя. Ее разум здесь, но ответа нет, ее мысли тихо плывут по течению. Значит, она спит. Это меня радует. Я разбужу ее своим языком. Но когда я приближаюсь к месту, где мы свили наше гнездо, я чувствую на ветру запах не моей Саши. Это другое. Незнакомец. Аромат густой, с ужасным мускусом, которым пользуется человеческая Эмма, и я не могу сказать, один ли это незнакомец или их много. Все, что я знаю, это то, что запах витает по всему нашему гнезду, и ярость кипит во мне, приходя со вспышкой воронов и тьмы. «Убей его, — кричат они. — Он осмелился приблизиться к твоей паре. Она в опасности». На этот раз я не отталкиваю воронов. Я приветствую их мрачные мысли. Эти люди не получат от меня пощады. Вторгнуться в гнездо дракона? Прийти за моей парой в наше логово? Это неслыханно, и за это он заплатит насильственной, мучительной смертью. «Да, — шепчутся вороны. — Сделай это. Заставь его заплатить». Кто-то осмелился вторгнуться в мое гнездо, а моя Саша спит, ничего не подозревая? В тумане ярости я лечу так быстро, как только могу, огонь вырывается из моих ноздрей. Я не могу сдержать свое пламя, не тогда, когда на карту поставлена безопасность моей пары. «Саша, — снова зову я, полный решимости пробудить ее ото сна. — Проснись!» Но ответа нет. Ответа никогда нет, сколько бы раз я ни звал ее. Я падаю на твердую землю перед двойными дверями, приземляясь так сильно, что стекло в них разлетается вдребезги. Мне все равно. Моя единственная мысль — о моей паре. «Саша!» — Я обращаюсь к ее разуму, но ответа по-прежнему нет. Я поднимаю голову, ища ее запах. Он старый, почти выветрившийся. С яростным ревом я врываюсь в здание, все еще в боевой форме. Полки ломаются и опрокидываются. Тележки бешено раскачиваются, когда я врываюсь внутрь, но мне все равно. Все, что имеет значение, — это моя Саша. Моя Саша, до которой я не могу дотянуться и чей запах холодный. Когда я подхожу к ее кровати, она пуста. Саши нет, ее запах слабый и загрязненный вонью другого, который украл ее. Кто-то прикоснулся к моей паре. Украл ее. «Он умрет», — уверяют меня вороны. Я реву от возмущения к небесам и выпускаю на волю свое пламя. Глава 42 САША У меня такое чувство, будто моя голова раскололась. Легкий непроизвольный стон вырывается у меня, когда я снова прихожу в сознание, мои мысли путаются. «Дах?» — пытаюсь я связаться, но ответа нет. Мне требуется мгновение, чтобы осознать, что произошло. Тейт вернулся, и он привел с собой головорезов. Они ударили меня по голове, и я не знаю, где мы сейчас и где Дах. Я проверяю свои запястья, крепко сцепленные за спиной, но они все еще в наручниках. Я лежу на боку на чем-то, что немного напоминает диван, и на моих глазах повязка, закрывающая обзор. И я все еще чувствую запах оленьей мочи. Все это очень, очень странно. К чему вся эта суета с моим похищением? Я не понимаю. Я пытаюсь не бояться. Мне нужно успокоиться, разобраться во всем. Если бы они хотели моей смерти… Я бы уже была мертва. Так что за этим должна быть какая-то причина. — Эй? — зову я, и мой голос сухой и надтреснутый. У меня во рту такое ощущение, будто я жевала грязный носок. — Есть там кто-нибудь? — Заткнись, — рычит Тейт где-то рядом. Должно быть, именно оттуда исходит запах оленьей мочи. Я напрягаюсь.