Хорошие сотрудники. После этого выписал им премию. В общем, я завидую собственному сыну. Это он, сейчас положив маленькую ладошку на полушарие, сжимает свои пальчики. Смотрятся мило… Глянув со стороны, подумал, что они – мама и сын. Но жаль, что Льву с ней не повезло. И угораздило же мне спустить именно в Машу. Всегда презервативами пользовался. Один раз он порвался – и я сразу погнал в клинику, чтобы сдавать анализы. К своему здоровью относился всегда серьёзно и не желал быть обладателем «благородного» букета. Про беременность Маши и не думал: в кармане всегда лежит квадратик из фольги. Который уже подвёл меня. И спустя девять месяцев… Появилось это чудо. Ненавижу эту женщину, но благодарен за такого ребёнка. Не могу оторвать от него взгляда, как и от Василисы. Забавная девчонка, которая, несмотря на ненависть ко мне, всё равно хочет помочь. Усмехнувшись, отворачиваюсь к окну. Ночной город убаюкивает, глаза закрываются сами. Через час добираемся до дома, и к этому времени Радова просыпается, испуганно прижимая к себе Лёву. Будто боится его отпустить. – Уже приехали? – сонно спрашивает, осматриваясь по сторонам. – Да, ты проспала всю дорогу. – Это я к смене готовилась, – прочищает горло и свободной рукой пытается нащупать свой рюкзак, всё это время стоявший между нами. Как граница и стена. Укрытие от меня? Наивно. – Я заберу, – хватаюсь за лямку и открываю дверь. – Сейчас помогу выйти. Не хочу тревожить сына и брать его на руки: он сегодня плохо спал. Обхожу машину, помогаю Василисе аккуратно вылезти из салона. Вместе идём до дома, где не горит свет. Непривычно, учитывая, что я всегда возвращался в особняк и видел там огоньки. А теперь там пусто. Пропускаю Василису в дом. – Я уложу его в кроватку, – говорит девчонка, разуваясь. Шлёпает босая по полу, не дождавшись, пока подам ей тапочки. – Потом постираю все вещи. Сегодня поспит голышом, ничего страшного. – Понял, – коротко киваю, следуя указаниям. – Есть будешь? Могу что-нибудь заказать. – Нет, я после шести не ем. – Беспокоишься о фигуре? – Приходится. – Заметно. Мой взгляд сам скользит на упругие ягодицы в обтягивающих шортиках до середины бедра. Заметил, что она предпочитает удобство, а не красоту, что мне очень нравится. Маша – полная противоположность. Ходила вся красивая, но ныла, что ей туфли натирают, или кофточка постоянно сползает. Радова быстро ретируется в детскую, а я в душ. Теряюсь в мыслях буквально на десять минут и не беспокоюсь за сына. Он под присмотром, а я даю себе время на передышку. Выхожу, а Василиса уже вовсю хозяйничает в гостиной, напевая себе под нос какую-то русскую песню: – «Я влюблённый дурак, Потому что, когда я с тобой, Моё сердце пылает жгучим огнём». Уголки губ невольно летят вверх. От того, что мне подходят эти слова. Порой мне кажется, что я тоже стал дураком и гоняюсь за девчонкой, которая мне нравится. Дёргаю её за косички, раздражая. В случае с Василисой примерно так же. Предложения о работе няней, отправка её парня за границу… Добиваюсь своей цели. Из-за чего? Нет у меня объяснений. Как будто реально влюбился, как малолетка. – Что за песня? – спрашиваю, пугая её. Она роняет майку Льва на гладильную доску и резко поворачивается ко мне. – Вряд ли такое слушаете, – теряется, на секунду останавливаясь взглядом на моём обнажённом торсе. Не привык после душа надевать майку. Максимум штаны. Да и эти еле-еле нашёл. Радова прячет взгляд и продолжает заниматься делом. Наматывает на утюг шнур, чтобы сложить и убрать. – Может быть. Но интересно. Она задумчиво хмурится, явно размышляя: открываться мне или нет. Вкус в музыке многое говорит о человеке. – Ладно, не говори. Чем-нибудь помочь? – Да нет, – хмыкает. – Лев спит в кроватке, и я пока решила перестирать все эти вещи. Уже закинула на всякий случай и те, что были в шкафу. Я параноик и хочу быть уверена, что ни один слип не прошёл мимо меня. – Ты права, – поддерживаю её. – Я поставлю нужный порошок на стиральную машинку. – Не надо, я уже нашла. Схватив вещи, она ретируется. Невольно оглядываюсь, замечая, что с последнего раза, как я был здесь, стало чище. Василиса ещё и прибраться успела? Хозяйка, ничего не скажешь. Оставляю это на неё, зная, что переубедить не смогу. А сам поднимаюсь наверх, беру подушку и обустраиваюсь в детской, где спит Лев. Сегодня побуду рядом с ним, на диванчике, чтобы проконтролировать ситуацию. Только опускаю подушку на диван, как слышу недовольный шёпот: – Вы что здесь делаете? Мы так и будем обмениваться вопросами на протяжении всего вечера? – Приглядываю за ним. Что-то случилось? Ты всё же проголодалась, и надо что-нибудь приготовить? – Нет, – шипит на меня, проходя в комнату. Обходит меня и бьёт бёдрами прямо по моим ягодицам. – Уходите, я тут сама послежу за ним. – Нет, я, – спорю с ней, оборачиваясь и хватая за талию. Поднимаю её в воздух, отрывая от пола, и переношу назад, к двери. – Мой сын. И буду приглядывать за ним. Наш шёпот такой забавный, что я начинаю улыбаться. Она так смешно злится, когда нельзя повысить голос. – Давайте так, – уперев руки в бока, с вызовом смотрит мне в глаза. Кареглазая жгучая девчонка. Порой она напоминает мне огонь. Такой горячий, непредсказуемый. И неподвластный. Два огня в моей жизни… Ясно, чего я так растаял. – Вам ещё завтра с ним сидеть целый день. Поэтому идите, высыпайтесь, пока я даю. – Ты пока мне не давала. Что очень огорчает. Она игнорирует мою шутку, обходит меня и напирает, прогоняя из комнаты. Как-то у неё это удаётся – я оказываюсь в коридоре. А перед носом тихонько закрывается дверь. Захотел бы – открыл её снова и выгнал девчонку из комнаты. Но, сжимая кулаки, пытаюсь прогнать какое-то недовольство и досаду. Завтра она уйдёт. И Радова только что чётко дала это понять. А ты на что рассчитывал, Покровский? Что она встанет, скажет, что будет жить с нами? Мы подпишем договор и… Всё? Запускаю пятерню в волосы и с силой их сжимаю. Наивный ты, Игорь, наивный. Привык получать всё легко, щёлкнув пальцами. А здесь… Всё по-другому. Даже подход особый не помогает. Пора принять поражение. Но что, если это только сильнее раззадоривает?