Джефф поднял руку. – Я тоже в деле. Медленная усмешка растянулась по лицу Доминика. – Я хочу прочитать соглашение и, если документы в порядке, конечно же, подпишу. – Он повернулся к Аманде: – Что скажешь? – Почему бы и нет? – Она одарила его улыбкой. – В последнее время каждый мой день похож на предыдущий. Джефф повернулся к Мэри: – Что ты думаешь? Мы делали это раньше, можем повторить. Я буду Джеральдом, а ты будешь Мэрион. – Он положил руку ей на плечо. – Сделаем это в память о былых временах? Глава одиннадцатая Мэри почувствовала, как пять пар глаз впились в нее. Она знала, что остальные ожидают ее согласия с предложением Уортингтона. Безумное, слишком хорошее, чтобы быть правдой. Остальных актеров заманили сюда деньгами. Мэри же сомневалась. Она надеялась, что оставила «Небольшой кусочек Рая» и Джеффа Грира позади много лет назад, а теперь все возвращается. Когда коллега попытался придвинуться ближе, она втиснула между ними свою сумочку. Не такая уж большая преграда, но, по крайней мере, он не прикасался к ней. Каково это – спать в одной постели девять ночей? Даже разговаривать с ним сейчас было трудно. Сможет ли она продолжать в том же духе дольше одного дня? – Звучит правда интригующе, – сказала она, нарушая молчание. – Но я не могу перестать задаваться вопросом, в чем подвох. – Никакого подвоха, – ответил Майло. – Кристально чистое предложение. – Но вы сказали, мы получим два миллиона долларов только в том случае, если все пятеро продержимся до конца. Я правильно поняла? – Правда, но это скорее требование, чем какая-то хитрость. Без полного состава это не будет иметь смысла. Фанаты любят всех вас. – Не хочется срывать планы остальным, но, по правде говоря, я не уверена, что хочу вписываться в инициативу. – Мэри увидела перед собой разочарованные лица и почувствовала, как радостное настроение в комнате улетучивается, словно воздух из воздушного шара. – Я бы хотела позвонить, если вы не возражаете. Лицо Майло помрачнело. – То, что я вам сказал, конфиденциально. Мистер Уортингтон не хочет, чтобы это разглашалось, пока он не будет готов. Он не хочет, чтобы это просочилось в СМИ. – Но мы можем рассказать нашим семьям, верно? – спросила Аманда. – Они захотят знать, куда мы направляемся и почему с нами нельзя связаться. Я должна рассказать своим родителям. Они будут беспокоиться. – Конечно, вы можете рассказать своим ближайшим родственникам, если они знают, что нужно держать это в секрете, пока проект не закончится. – Я собираюсь позвонить своей дочери. Поверьте, ей можно доверить. – Мэри поднялась на ноги и перекинула ремешок сумочки через плечо. – Мне нужно немного уединения, поэтому я буду снаружи. Майло отступил назад, пропуская ее. Она протиснулась через сетчатую дверь на крыльцо, бабуля продолжала раскачиваться в своем кресле. От неожиданности Мэри чуть не закричала. Аниматронная Кэтрин Седжвик. Она была достаточно неприятной в жизни. Создание ее копии вообще дикость. Кому это пришло в голову? Слишком странно. Она сошла с крыльца, пошла по дорожке и вышла через ворота. Остановившись на тротуаре, достала телефон и сфотографировала дом снаружи, фигуру бабушки крупным планом и еще несколько построек, расположенных вниз по улице, так что в кадр попали несколько домов по соседству. Хейли должна была это увидеть. Ее дочь недавно посмотрела все эпизоды и слышала рассказы своей матери обо всех закулисных драмах, поэтому у нее был особый интерес. Мэри продолжала идти, остановившись, когда добралась до дома Глории Янгбауэр. Глория была ее соседской подругой на шоу. Она вспомнила, что, когда маленький Бад Барлоу убежал из дома, он прятался в доме Глории. Теперь она увидела, что снаружи все выглядело точно так, как ей запомнилось, качели на крыльце висели слева от двери. Она решила, что это идеальное место, чтобы посидеть во время телефонного разговора. Устроившись на качелях, она отправила фотографии Хейли, а затем дала дочери несколько минут, чтобы просмотреть их, прежде чем позвонить. – Привет, мам! – Хейли, – она выдохнула с облегчением. – Я так рада, что ты ответила. – Конечно. Я умираю от любопытства! У дочери был такой яркий характер, что Мэри часто представляла, как ее слова перемежаются восклицательными знаками и заключаются в квадратные скобки улыбающимися смайликами. – Как тебе фотографии съемочной площадки? – Как классно! Очень интересно. – Они не из шоу. – Мэри продолжила объяснять ситуацию, заканчивая предупреждением Майло о конфиденциальности. – Ты что, шутишь? – сказала Хейли. – Сколько людей потребовалось, чтобы построить город внутри склада? А постановка и кастинг на остальных горожан? И он думает, что сможет сохранить это в секрете? Тонна людей, должно быть, уже знает об этом. Не может быть, чтобы это не выплыло наружу. – Понятное дело, но пока это держится в секрете. – Мэри наклонилась вперед, заставив качели качаться. – Так что, если бы ты пока держала это при себе… – Я могила, – пообещала она. – Так ты собираешься согласиться? – Может быть. Я не знаю, – сказала Мэри. – Может, и нет. Я на перепутье. С одной стороны, за два миллиона долларов можно было бы обеспечить себе безбедную старость… Дальше по улице она услышала перезвон церковных колоколов. – Можно было бы погасить твои студенческие ссуды. Мы могли бы совершить несколько путешествий. Честно говоря, у меня больше никогда не будет такой возможности. – Да, но… – В голосе ее дочери была усмешка. Мэри улыбнулась. – Да, но правильнее будет отказаться, – сказала она. – Это воскресит весь тот эмоциональный мусор, с которым я не готова разбираться. Я имею в виду Джеффа. – В какой-то момент своей жизни Мэри поклялась никогда больше его не видеть. Как она могла делить постель с этим мужчиной? Мэри содрогнулась при этой мысли. – Но если ты будешь играть роль, то можно представить, что ты Мэрион, а он Джеральд. – Так ты думаешь, стоит принять в этом участие? – Только если ты этого захочешь, – сказала Хейли. – Я бы хотела, чтобы мои студенческие ссуды были погашены, но не в том случае, если это вынудит тебя снова пережить травмирующий опыт. Одна умная женщина однажды сказала мне, что жизнь слишком коротка, чтобы увязать в грязи. Не беспокойся обо мне. Я буду в порядке в любом случае. Краткий смешок сорвался с губ Мэри. – Я не уверена насчет ума, но придерживаюсь сказанного. Жизнь слишком коротка. – Она провела рукой по макушке, наслаждаясь знакомой мягкостью волос. – Мне придется провести десять дней без тренировок. Ты же знаешь, насколько у меня едет крыша без физических нагрузок. – Мэри много лет занималась скалолазанием и пешим туризмом. Это было частью ее личности. – Мэрион не очень любит физические упражнения. – Я знаю, ты будешь скучать по этому. – За десять дней мои мышцы превратятся в пудинг. Хейли хохотнула: – Твои руки станут похожи на лапшу. Вопреки себе Мэри усмехнулась. – Больше всего меня беспокоит изоляция. Отсутствие доступа к телефону – довольно радикальные перемены. Я не могу представить, что не смогу связаться с тобой в течение десяти дней. Даже участники реалити-шоу имеют возможность звонить домой. – Да уж, – выдохнула Хейли. – Это единственное препятствие. На заднем плане в трубке Мэри услышала звяканье микроволновки. Хейли никогда не могла просто поговорить; она всегда параллельно делала что-то еще. Непревзойденная многозадачность. Услышав звук открывающейся дверцы микроволновой печи, Хейли сказала: – Если честно, я не вижу объективных причин такого запрета. В смысле, ты ведь позвонила мне сейчас, верно? Очевидно, связь в Монтане есть. Похоже, Феликс Уортингтон – жуткий контролер. – Большинство миллиардеров такие. Они поговорили еще несколько минут, Мэри мучилась из-за своего решения и перебирала все «за» и «против». – Серьезно, мам, меня устроит любое твое решение. Перед завершением звонка Мэри сказала Хейли, что любит ее и позвонит, как только вернется домой. Затем выключила телефон, встала с качелей и направилась к дому. По наитию она продолжила движение вниз по кварталу, удаляясь от дома Барлоу. Сквозь трещины в тротуаре проросли одуванчики, чего она сначала не заметила. Внимание к деталям было поразительным. Феликсу Уортингтону должно было по-настоящему нравиться шоу, чтобы воссоздать весь город с такой точностью. Глядя на каждый дом и машины, припаркованные на некоторых подъездных дорожках, у Мэри возникло ощущение, что она перенеслась в прошлое. Без яркого света и необходимости снимать все в сжатые сроки она почти могла понять, что чувствуют фанаты, когда смотрят шоу. Хейвен был мирным, милым городком. Населенным причудливыми, добродушными людьми. Майло сказал, повсюду висят камеры, поэтому она предположила, что за всем, что она говорила и делала с момента въезда в Хейвен, включая ее разговор с Хейли, наблюдали. Аманда была права, это жутко, но не так жутко, как если бы они находились в полном неведении. Она развернулась и неторопливо направилась обратно. Пусть подождут. Мэри думала, что приняла решение, но теперь, когда пришло время дать окончательный ответ, заколебалась. Два миллиона долларов – большие деньги всего лишь за десять дней работы. У нее больше не было агента или менеджера, потому что ей не хотелось, чтобы кто-то брал процент от ее гонорара. Вся сумма предназначалась ей. У нее появилась бы отличная финансовая подушка на черный день. Подходя к главным воротам перед домом Барлоу, Мэри продолжала прокручивать вопрос Хейли в голове. «Но если ты будешь играть роль, то можно представить, что ты Мэрион, а он Джеральд». Подход, который мог сработать или по крайней мере помочь ей пережить эти дни. Но потом возник вопрос с прической. Обреченно она ждала возвращения длинных волос. Хорошо хоть, временно. И наконец, она была не в восторге от идеи жить отрезанной от внешнего мира. Пальцы сжались вокруг телефона, который она все еще держала в руке. Мысль о том, чтобы передать его и какое-то время обходиться без него, была ужасающей. Но, возможно, был какой-то способ обойти это. Поднявшись на крыльцо, Мэри направилась прямо к роботизированной версии Кэтрин Седжвик. Фигура все еще раскачивалась взад-вперед, а верный пес сидел рядом. Было бы впечатляюще, если бы не было настолько жутко. – О, бабуля, – сказала она громким шепотом и наклонилась, чтобы обнять ее.