Нюша Тихуша: «Я запомню! Но, честно говоря, спать хочется ужасно, так что Кафку, пожалуй, обойду стороной. И потом, у меня только что поднялось настроение, не хочется омрачать его грустными мыслями. Угадай с кем я провела весь день?» Антон Морозов: «Хм. Неужели с объектом своей симпатии? Если так, то рад за тебя» Нюша Тихуша: «Не угадал) Хотя я с удовольствием провела бы с ним день. Вообще-то, с бабушкой) Я ее обожаю! Она приболела, но только представь, заигрывает с молодым врачом и делится с ним подробностями моей личной жизни! Я устала на это смотреть, но сделать ничего не могу. В такие минуты остается жалеть, что она все обо мне знает)» Антон Морозов: «Это, наверное, возмутительно?:)» Нюша Тихуша: «Еще как! Особенно, когда врач третий день подряд приглашает стеснительную толстушку на чашку кофе, зная, что она влюблена. Слушай, а может быть, мне Кафку бабушке почитать? Как думаешь, он ее излечит от излишней болтливости?» Антон Морозов: «Излечит) но лучше не стoит)» Нюша Тихуша: «Ахах) Послушай, Антон, тебе не кажется, что в нашей переписке есть что-то провокационное, заставляющее говорить откровенно и быть собой? Почему мне хочется именно тебе рассказать, что полненькой девушке повезло и, кажется, у нее появилась надежда на взаимность? Что я ужасно хочу спать, но все равно буду лежать и думать об объекте своей симпатии. Почему? Ведь ты меня совсем не знаешь» Ответить не составило сложности. Антон Морозов: «Все просто. Я тебя слушаю, Нюша, я парень, и ты мне доверяешь. Вот поэтому» Девушка задумалась. Точки набора сообщения заплясали… Нюша Тихуша: «Скорее всего. А ты, мистер серьезный критик, доверяешь мне?» Я задумался. Отвечать следовало честно или не отвечать вовсе. Антон Морозов: «Думаю, да» Нюша Тихуша: «И все? А где же подробности личной жизни и поцелуя с Дементором? Тебя нелегко разговорить, Антон)» Мне на секунду показалось… Но только на секунду. Это вполне могло быть простой шуткой. Антон Морозов: «На самом деле, проще простого. Стоит только завести разговор о книгах) Но тебе, Нюша, пора спать. Спокойной ночи? Держись подальше от молодых врачей и береги бабушку!» Нюша Тихуша: «Спокойной ночи, Антон! Непременно!» В среду в университете я наткнулся на Родиона Трущобина. Парень поймал меня за локоть в коридоре, во время перемены, и оттеснил к стене. Оглядевшись по сторонам, провел рукой по своей щеке, привлекая внимание. — Привет, Морозов! Есть свежая инфа по Корсак! — важно сообщил. — Надо? При упоминании фамилии Агнии в груди шевельнулась тоска. Я знал, что девушки нет в городе и тем более в университете, но взгляд все равно выискивал ее в толпе студентов. Я ожидал, что речь пойдет о подработке, и удивился. Мне казалось, что моя просьба что-либо разузнать об Агнии заглохла вместе с авантюрой, в которой Родион непосредственно принимал участие. Но оказалось, что это не так. — Привет, Трущобин. Нет, — ответил. — Извини, но уже не актуально. Если у тебя все, я пошел. Я собрался было уйти, но парень меня остановил. Окинул недоверчивым взглядом: — Так значит, это правда? То, о чем говорят? Я понятия не имел, что он имеет в виду, поэтому напрягся. — А о чем говорят? — спросил. — И где? — Да так, — Родион пожал плечами. — Я тут с друзьями был в клубе «Паутина», и там слух прошел, что вроде вы с Агнешкой расстались. Там же полно наших, вот и болтают. Никто не знает подробностей, но всем интересно. Разговор мне все меньше нравился, и хоть он был вполне в духе Родиона, я все же удивленно спросил: — Откуда слухи? Парень парировал встречным вопросом: — Так получается, ты в курсе, где Агния? Я не ответил, и Трущобин догадался, не забыв усмехнуться: — Я так и подумал. Вчера в клубе Агнию парень один искал из «Скалы» — крепкий такой тип. Я оказался рядом и слышал, как одна девчонка ему ответила, что Корсак улетела в Берлин. И, мол, странно, что и Эрик исчез — ее бывший. Кстати, девчонка перебрала лишнего и ее знатно колбасило по этому поводу. Этот Покровский зря времени не терял, успел с ней закрутить, но все знают, что у него на Агнешке мозги свихнулись. Если она поманит — сорвется с места. Перед глазами поплыл туман. Я моргнул, прогоняя его, но он не исчез. — Так вот, — продолжил Родион, не заметив, как я побледнел, — тут кто-то из наших сказал типу из «Скалы» про вас, но девчонка ответила, что знает Корсак и та не могла принимать тебя всерьез. Мол, она вхожа в ее семью и точно в курсе. Морозов, ты же спрашивал о споре? Вот я и подумал: а вдруг это оно? Смотри, вы расстались, а они снова вместе… Горло сдавило и кровь отхлынула от лица. Ничего не ответив, я отодвинул парня и пошел вперед, но Трущобин догнал. — Да ладно тебе, Тоха! Ты же сам говорил, что все понимаешь! Что слишком нереально ботану иметь такую девочку! — он хлопнул меня по плечу. — И дураку же было ясно, что не ты первый, не ты последний… Ноги несли, будто проваливаясь в вату. Хотелось просто исчезнуть и все забыть. Я ведь ночами спать не мог, думал о ней… — Заткнись! — глухо бросил. — И свали! — Эй, Антон, — Родион чертыхнулся, налетев на кого-то из студентов, и забежал вперед, — а как же деньги за инфу? Я же предупредить хотел! Я остановился всего на секунду, чтобы как следует двинуть его плечом: — Да пошел ты! *** — Привет, Морозов. Это я. Трех длинных гудков хватило, чтобы в какой-то момент показалось, что абонент не ответит. Но Антон принял звонок. Сказал после секунды молчания: — Привет, Корсак. Я только что прилетела, мы не виделись почти неделю, и мне ужасно хотелось услышать его ровный и спокойный голос. Без хрипотцы, чистый, с просыпающимися твердыми нотками. Именно они остановили меня в нашу последнюю встречу, когда мы остались одни, и я ощутила, что он едва мной не задохнулся. Тогда мне стоило больших усилий сдержать себя и услышать просьбу Антона. Уехать, понимая, что осталось всего ничего, чтобы Морозко наконец-то стал моим. — Признайся, ты думал обо мне? — спросила намеренно, помня, как легко он краснеет. А еще сама эта мысль не давала покоя. Мы расстались так, словно не договорили, и разговор повис в воздухе. Мне ужасно хотелось его продолжить. — Потому что я о тебе — постоянно! Надеюсь, ты выбросил из головы все свои надуманные глупости и помнишь мои слова? Ну, вот, снова пауза и молчаливое дыхание. Хорошо, что пауза небольшая, иначе бы начала волноваться. — Думал, — ответил Антон глухо и как-то сжато. — Нет, слова не забыл. Я улыбнулась: ну до чего же упрямый мне попался парень! Не удивлюсь, если он за время моего отсутствия вновь нагородил между нами ворох препятствий. — Ух, какой ты серьезный, Морозко! — засмеялась. — Так и вижу — стоишь и наверняка ощетинился, как ежик. Не поможет! Помнишь, ты сам сказал, что я уже в тебе? Так вот — это правда! Всё, к чему я прикасаюсь, становится моим! Вышло как-то интимно. Вот вроде бы и не собиралась заигрывать с Морозовым на таком градусе, но кто же виноват, что с ним любой разговор выходит с примесью чувств? — Помню, Корсак, — ответил Антон и добавил: — С возвращением. Я тебя ждал. Ничего себе! От такого признания сердце забилось быстрее. — Морозов, может, мы переключимся на видео-связь? — предложила, внезапно жалея о том, что все еще от него далеко. — Зачем? — Во-первых, хочу тебя увидеть, а во-вторых — смутить. Вдруг ты увидишь что-нибудь интересное? Такое, что не даст тебе спать? Судя по тяжелому выдоху Антона, он точно задумался, но ответил сдержанно: — Лучше не стоит, Корсак. Боюсь, что скорее у меня выйдет смутить тебя. Вот уж это вряд ли! Но я воодушевилась, понимая, что он не сдастся. Пока не сдастся. Ничего, когда-нибудь мы обязательно станем смелее и честнее друг с другом. — Кудряшка, ты что же, принимаешь ванну? — догадалась. — Только не говори, что да! Подобное признание будит во мне неприличные фантазии! Ну, вот, замолчал. Все-таки смутила. И почему улыбка ползет на щеки все шире и шире? — Э-м, почти. Принимал душ, — он помедлил с ответом. — Ты не обратила внимание на время. Я вскоре собирался спать. Картина в воображении нарисовалась более чем красочная. От такой точно не уснешь! — Ну, извини, — улыбнулась, — я не могла больше ждать. Морозов? — Что? Я распустила волосы, освободив их от резинки, и перекинула на плечо, массируя шею.