— Будь уверен, сопляк, никуда она не денется — я ее везде найду. Не успокоюсь, пока не увижу эту чертову стерву между своих коленей. А ты… Но что я — он договорить не успел. Дверь ресторана закрылась за Агнией, и больше я не слушал. Рванувшись вперед, перелетел через стол и ударил Покровского кулаком в лицо, опрокинув его на стуле спиной на пол. Он был крепче, но я быстрее и ему попало еще дважды, прежде чем кто-то закричал, а кто-то вскочил… послышался звон битой посуды. Кроме гада меня сейчас ничего не интересовало. Эрику удалось меня сбросить, зацепить за футболку и ударить в ответ. Я отлетел к стене, но вернулся, не чувствуя боли в стесанном подбородке, только лишь отчаянную злость, подпитанную адреналином. Завязалась драка, и парням не сразу удалось нас растащить, но на помощь пришли официанты. Мы оба тяжело дышали. Стол и стулья были перевернуты. Из-за соседних столиков подошли люди. — Сука, я тебя убью! Я тебя достану, щенок, понял! — Эрик сыпал ругательствами, как худая баба сплетнями. Я молчал. — Я тебя из-под земли достану и в нее же урою. Сопляк! — Замолчи, Покровский! — не выдержал Влад, удерживая его за руки. — На месте Антона я бы тебе тоже врезал! — сказал сердито. — Не ожидал от тебя. Пошли, Руслан! — он кивнул Марджанову в сторону метрдотеля. — Надо все уладить, пока не поздно. Я достал из бумажника деньги — все, что было, и бросил на стол. Утерев подбородок салфеткой, развернулся и, распахнув дверь, вышел на улицу. Остановился, не зная куда идти. Над входом в отель красиво сияла вывеска «Butterfly», над рекой уже сгустилась темнота. Сомнения снова были здесь, со мной, и больно давили на грудь чужим признанием, на которое уже не закрыть глаза. Поверить ему оказалось легко, куда сложнее — вернуться к Корсак. Но я обещал. Только войдя в номер, я увидел в зеркале прихожей, что из разбитого носа течет кровь. Распахнув дверь в ванную комнату, стянул футболку через голову, открыл кран и сунул руки под холодную воду. Наклонился над умывальником, плеская воду в лицо. — Антон? — позади послышались шаги, и Агния остановилась за спиной. Окликнула негромко: — Морозко? Всегда, когда она находилась рядом, время будто застывало, уступая ей первенство. Я перекрыл кран и выпрямился. В умывальник сорвалась и упала красная капля. За ней еще одна. — Извини, Корсак, — сказал, снимая с вешалки полотенце и поднося к лицу, — но я пришел без еды. Я не поворачивался, Агния стояла сразу за мной. Тишина между нами практически звенела ожиданием. — Морозов, — услышал я тихое, но твердое: — мы не были вместе, слышишь? — Никогда? Короткая пауза показалась вечностью. — Не вчера и точно не позавчера. Я была в Германии с Дитой — ей понадобилось лечение. Не знаю, как Эрик узнал, но он туда прилетел. Ну и к черту! Мне он не нужен, поверь! В умывальник сорвались новые капли. Пустив воду, я намочил край полотенца и вытер им губы и нос. — Лучше скажи, что все это меня не касается, — предложил с сухой горечью. До того, как я услышал новость от Трущобина, у нас был наш вечер с Корсак — ее слова и объятия, и я выбрал верить ей, а теперь чувствовал себя дураком. Она ответила, хотя я был уверен, что промолчит: — Не скажу. Никогда не скажу! Мы вновь стояли и молчали. Я прямо ощущал, как гордость в Корсак не дает ей сделать шаг к откровению. Ко мне. К тому, без чего не могло быть нас, и не выдержал первым: — А ведь я тебя спрашивал. Я хотел знать. Но не в привычках Агнии Корсак объяснять какому-то Морозову, что происходит в ее жизни. Ей надо либо верить, либо нет — она так привыкла. А я не хочу слышать от других о твоей жизни, я хочу доверять и слышать это от тебя! Это все, чего я хочу, понимаешь? Я повернулся, и она распахнула глаза. Вид у меня был еще тот. Нос и бровь разбиты, плечо горело, а кровь протекла сквозь белое полотенце — ну прямо цветовое сочетание вечера! — Антон?! Что… что случилось? — выдохнула Агния почти без голоса, не испугавшись, а шагнув ближе. — Упал. Неудачно. Она успела переодеть платье и стояла передо мной в своем желтом открытом сарафане, который так шел ей, и в котором она танцевала для меня на площади, а я смотрел. Вот и сейчас уставился. Волосы свободно рассыпались по плечам, большие глаза блестели. Лицо у Корсак было бледнее обычного, и на нем особенно ярко выделялись губы. Как же сильно мне хотелось их поцеловать еще недавно… Я обошел девушку и прошел в комнату, освещенную боковым светом. От удара о стену затылок пульсировал, кровь не останавливалась, и я прилег на кровать, прижав полотенце к носу. Просто упал спиной и закрыл глаза, понимая, что напряжение не отпускает. — Антон! — Не говори ничего, пожалуйста. Не хочу слышать! Все сказано и так. Да она бы и не стала говорить — это же Корсак! Через секунду за ней просто захлопнулась дверь. Глава 24 Агния Коридор отеля был длинным и узким. Он никак не кончался, как не кончался сегодняшний день, все больше превращаясь в нереальный, и захотелось крикнуть, чтобы его остановить. Вернуть назад то, что начиналось солнечно и по-особенному, и что так хотелось исправить. Я вбежала в ресторан еще стремительнее, чем ушла. Повернувшись на месте, оглянулась по сторонам, но ни Покровского, ни Ирки не увидела. Влад успел остановить меня всего за секунду до того, как я готова была наброситься на Марджанова. Тот попятился, примирительно выставив руки. — Но-но, полегче, девочка! — отшатнулся. — Я ни при чем! Я твоего блондинчика пальцем не трогал! Нужен он мне. Я же не смертник, как некоторые! — Что здесь произошло?! Почему Антон избит?! Да отпусти ты меня! — я вырвалась из объятий высокого и полноватого Влада, и повернулась к девчонкам: — Миленка, Жанка, вы были здесь. Говорите, иначе я за себя не отвечаю! Что случилось с Морозовым?! Почему он в крови?! С того мига, как только увидела Кудряшку, у меня подергивались руки и хотелось кого-то придушить. — Это ты еще Эрика не видела. У него физиономия не лучше! — невесело хмыкнула в ответ Жанка. Она стояла, сложив руки на груди, и в момент моего появления что-то выговаривала Руслану. — Подрались они, вот что. Только ты ушла, тут же и сцепились, как мартовские коты. — Между прочим, твой Антон первым начал! — наябедничала Миленка. — Я от него такого не ожидала! Он мне весь салат на дизайнерское платье вывернул! Теперь вот пятна не отстираются! — она с досадой оглядела себя. — Ой, прекрати, Ленка! — Жанка недовольно укорила подругу. — Это у Покровского на совести пятна не отстираются, а ты сдашь свое платье в прачечную и забудешь! Лично я Антона не осуждаю. Эрик сам напросился! — Где он?! Покровский. — Ирка утащила, — Васильева отмахнулась. — Реветь тут принялась. Ну и вечерок, — посетовала она, грустно улыбнувшись Владу. — Хоть бери и домой сваливай. Агнешка, стой! Поздно. Я уже выбегала из ресторана на улицу. Номер Ирки находился в противоположном крыле отеля, на первом этаже, но я нашла его без труда. Распахнув дверь, вошла без стука, оказавшись в комнате. Ирка сидела на кровати, зажав руки между коленей, и всхлипывала. Одна. Заметив меня, отвернулась, скрыв лицо за светлыми волосами. — Где Эрик? — я не стала ходить вокруг да около. Девушка повела плечами, не ответив. Пришлось подойти ближе и развернуть ее к себе за руку. — Ира, я тебя спросила, где он! Если привезла его сюда, должна знать! — Да не знаю я! — неожиданно вспылила та, вскочив с кровати. Подобравшись, брезгливо смахнула с себя мое прикосновение. — К тебе, наверняка, пошел! Дурочку-то из себя не строй, Агнешка, как будто не понимаешь! Это прозвучало по-новому, но мне сейчас было не до удивления и обид. Я хотела просто стереть Покровского в порошок, чтобы он окончательно исчез из моей жизни. - Что именно я должна понимать? Он не со мной. — А то! Приманила, задурила голову, а теперь вертишь хвостом, обнимаешься тут с другим, как последняя… как… Сука! — выкрикнула вдруг Ирка и, испугавшись, прижала ладонь ко рту. Но расплакавшись, села на кровать, обхватив лицо руками. — Дрянь! Ненавижу тебя, Корсак! Ненавижу! Такие, как ты, лишь красивые куклы, не способные любить! Все тебе на блюдечке! А ты же кто? Ты никто! Пустая обертка, в которой нет души! Сначала Макара у меня отобрала, теперь Эрика. Надеюсь, твой Антон это поймет, если уже не понял! Понял, какой лживой змеей ты можешь быть! Мир накренился и пошатнулся. Какие-то нити внутренней силы рвались, почти оглушая, а день продолжал уходить под откос. Ирка, девчонка, с которой я много лет делилась всем — друзьями, вещами, тайнами, — все это время меня ненавидела. Красивая обертка… я уже слышала это совсем недавно. Я вышла из номера и закрыла дверь. Побрела по коридору к выходу, глубоко дыша и опираясь рукой о стену, безуспешно прогоняя из головы слова теперь уже бывшей подруги. — Агния! Стой! — Эрик остановил меня во дворе у бассейна и развернул к себе за плечи. — А вот и ты. Наконец-то одна! — с чувством сказал, больно впиваясь в тело пальцами. — Пошел к черту, Покровский! — кажется, я прорычала. — Не смей меня трогать!