— Пусть! Последнее время я не могу найти себе места. И дом не могу найти. Все не так, когда тебя нет рядом. Мы только мучаем себя, Морозов. Я хорошо ее понимал, потому что чувствовал то же самое. Я изо всех сил двигался навстречу, но сломать кое-что в себе оказалось не так-то просто. До нашей встречи наши жизни протекали по-разному, а так хотелось найти общий путь. Свою дорогу на этом пути, достойную девушки, которая оказалась достаточно смелой, чтобы однажды без сомнений принять свое чувство и заставить меня поверить в ее любовь. — Хорошо. Агния остановилась. — Постой. Вот так просто? — удивилась с улыбкой. — Морозко, — сощурила взгляд. — Ты же у меня гордец, наверняка сейчас будет коварное «но», верно? Я же чувствовала, что ты упрямишься. Иногда мы целовались просто так, прерывая любой разговор лишь потому, что нам хотелось. Вблизи реки солнце почти ослепляло, отражаясь в воде бликами, зато простор давал дышать радостью и чувством — вот как сейчас. Обнимая девушку, я ответил: — Да, но ты выше любой гордости — бесполезно себе врать. Я люблю смотреть, как ты спишь. Как хмуришь брови и кусаешь уголок губ, когда решаешь сложные задачи. Как ты смеешься и как готовишь ужин. Даже когда называешь меня Кудряшкой, я люблю твое упрямство и не хочу, чтобы однажды ты пожалела, Огонёк. Дело не в «но» и не в квартире Диты. Даже не в том, что я почти ничего не могу тебе дать сегодня и меня это точит. Дело в нас, в той свободе, которую мы заполняем друг другом. В том, что я не могу без тебя и чувствую, что дом — это мы. А будет он в этом городе или в другой стране — не так важно. Если ты хочешь… Если действительно хочешь, я буду с тобой. Мимо прошли две старушки, одна — с длинной таксой на поводке, и что-то недовольно проворчали, упомянув нынешнюю бесстыжую молодежь, которая только и может, что тискаться среди бела дня. А что они делают ночью, старушки даже и думать страшились. Но судя по тому, как долго оборачивались, они только об этом и думали! Глаза Агнии горели, не боясь солнца, не боясь ничего на свете и уж, конечно, чужого мнения. Ей хотелось найти мои губы, и я не был против. — Морозов, я говорила, что люблю тебя? — Дай подумать… Кажется, что-то припоминаю. Но так смутно, что можешь повторить. — Что ты идеально пахнешь. — Я только что с работы, Корсак. — Это такие мелочи!.. Что спонсором соревнования в Тельфсе оказалась известная австрийская компания спортивного оборудования и сегодня они предложили мне стать лицом их бренда. Правда, неожиданно? — Что? — я застыл на месте, и Агния напряглась. — Морозко, об этом знаешь только ты. Я ничего не обещала и могу отказаться. Просто подумала: а почему бы и не заработать на поступление? И потом, у нас должен быть свой бюджет, раз уж мы решили жить самостоятельно. Но если ты против… — Нет, — я качнул головой, держа девушку за плечи. — Как я могу быть против твоего выбора? Это же… здорово? — Да. Вот только ты не рад. От воспоминания высокой скалы и Корсак на ней, на огромной высоте — сжалось сердце. — Если они заставят тебя повторить тот безумный маршрут… не уверен, что еще раз его переживу. Я крепко обнял Агнию, и она сказала очень серьезно: — Меня нельзя заставить, Кудряшка, ты же знаешь. Ну, не хмурься! Всего лишь реклама лыж и сноубордов! Да, я люблю скалы, но еще больше я хочу прожить с тобой долгую жизнь. Помнишь свой прыжок с моста? — Такое вряд ли забудешь. — Да. Так вот, я бы лучше взобралась по самой опасной стене, чем еще раз увидеть, как ты срываешься в пропасть. Больше никаких прыжков, договорились? Мы помолчали и снова пошли по набережной. Какой-то парень встал как вкопанный, когда Корсак, не замечая его, прошла мимо, убрав с плеча шелк волос. — Так что там насчет сюрприза, Антон? Я улыбался. — М-м, не уверен, что уделаю австрийцев. — А ты попробуй! — Пойдем на Колесо обозрения! Хочу, чтобы мы были выше города! — я внезапно потянул Агнию за руку, и мы побежали. Уже на Колесе обозрения, поднявшись на высоту, достал из рюкзака и протянул девушке подарок. — Кудряшка… — Корсак замерла. — Но ведь это же… Туве Янссон! «Все о мумми-тролях»! Господи, я их обожаю! — она распахнула глаза и прижала подарок к груди. — Они чудесны! Они великолепны! Они — моя тайная страсть! Мы засмеялись, и я признался: — Я надеялся, что тебе понравится. Агния открыла одну из двух подаренных мной книг и ахнула. — Что это? — увидела и взяла в руки старую открытку — потертую на краях, но с милым рисунком сказочных персонажей. — Почтовая открытка. Я нашел ее в букинистическом магазине, в Хельсинки. Эту открытку пятьдесят лет назад подписала Туве Янссон одной маленькой девочке по прозвищу Искорка. Там на шведском, но Туве желает девочке научиться считать звезды и верить в сказки. Агния поджала дрогнувшие губы и взмахнула ресницами. Подняла блестящий взгляд — у нее были самые красивые глаза на свете. — Антон… — Ну что ты! Моя полненькая девушка очень смелая и никогда не плачет. Она прижалась ко мне лбом. — Ты ведь давно догадался, да? Я кивнул: — Не сразу. Но когда понял, сомнений не осталось. Как хорошо, что ты не завела блокнот. Мне так хотелось ее обнять, что я и сделал. — Я люблю тебя, Агния. Мы целовались и целовались, а под нами лежал город — огромный, летний и шумный. Такой же солнечный, как наше счастье. Четыре года спустя Вашингтон — Лос-Анжелес Штаб-квартира NАSА — студия Universal Pictures Из здания аэропорта вышел молодой короткостриженый мужчина, закинул рюкзак на плечи и встал в длинную очередь такси. — Куда едем? — спросил водитель-индиец, оглянувшись назад, когда пассажир сел в автомобиль и поднял голову. — Северный Голливуд. Юниверсал-сити. Ко входу в киностудию. В этот жаркий день мужчина был одет в джинсы и футболку с короткими рукавами, одежда не скрывали крепкие плечи и опоясывающую рельефный бицепс татуировку, еще одна виднелась на шее, и водитель догадался: — Что, тоже актер? — спросил, уверенно тронувшись с места. — Я сегодня уже подвозил одного — ловкий малый. Хвастался, что снимается с самим Джошем Броули! Ну, с тем, который играл детектива Трупо в «Ганстере». Я и подумал: а вдруг, ты тоже звезда. Мой сын собирает автографы, вот и интересуюсь. Я даже фотку своего пацана с собой вожу, чтобы было где расписаться! — Нет, я не актер. — А кто, каскадер? — Ученый-астрофизик. Водитель обогнал рефрижератор, перестроился в средний ряд и коротко взглянул на пассажира в зеркало. Парень был симпатичный и спортивный, с умным взглядом карих глаз, и никак не походил на тех скучных зануд, которых Рашид привык видеть в передачах бесплатных каналов, развлекающих его по вечерам. В тех, в которых рассказывали о «Книге тайн», затонувшей Атлантиде и «Зоне 51». Да, он определенно мог оказаться актером. — Да ну! Правда, что ли? Типа тот, кто имеет дело с марсианами и летающими тарелками? Пассажир смотрел в окно и думал о своем, поэтому ответил не сразу: — Можно и так сказать, хотя это не совсем верно. У Рашида была уйма рабочего времени, любопытный нрав и сотни две вопросов на любой случай жизни, так почему бы и не спросить: — Слушай, а скажи по секрету — рептилоиды существуют? *** В огромном студийном павильоне шел рабочий день и кипел съемочный процесс. Красивый зеленый ландшафт с искусственными холмами и деревьями перерезали ручейки и круглые мостики. Вокруг порхали живые птицы. По главной дороге навстречу друг другу ехали две всадницы — одна в белом воздушном платье, верхом на единороге, а другая — в черном блестящем трико, высоких сапогах и плаще, верхом на вороном коне.