— Представляю. Я не понял, а что, Борзых не будет возмещать вам ущерб? — Да вы знаете, я как-то с ним об этом еще не говорил, но, наверно, возместит хоть частично. Да что вы, Игорь — человек. Он и с оформлением нашим помогал и с деньгами выручал без процентов. — Понятно. Давайте так договоримся, если вы чего-нибудь вспомните, то позвоните, хорошо? — Ладно. Помогите, пожалуйста, я в долгу не останусь. «Ну вот, опять начинается», — подумал я. По идее, у меня в кабинете уже вместо Рэмбо должен был бы Рембрандт висеть, причем, подлинник, купленный на деньги благодарных потерпевших, а сам я не на трамвае разъезжать должен, а на «Мерсе». — Спасибо, но меня государство содержит, поэтому лучше налоги платите и все о'кей. Я вам позвоню еще. Я указал на дверь, дав понять, что аудиенция закончена, Харитонов еще раз вытер пот и вышел. Я задумался. Надо сразу определиться, на что работать — на отказник или на раскрытие. Это немаловажный вопрос. Кражонка готовилась тщательно и на шару видиков не найдешь. Где пахнет миллионами, там шара не пройдет. Отказать, пожалуй, проще. Накапать чего-нибудь на Харитонова или Борзых, чтобы в прокуратуре убедились, что все это туфта, никакой кражи не было, а они между собой разобраться не могут и впутывают милицию. Пожалуй, так и сделаю, ну а если зацепочка будет, тогда, может, и аппаратуру найду. В двери снова постучались. Я вежливо отозвался. В мои хоромы зашла особа лет двадцати пяти, внимательно осмотрела стены, недовольно фыркнула и, не спрашивая разрешения, села на стул. — Вызывали? Я Пирогова Галина. — Да, да, сеньора, здравствуйте. До начала нашей беседы я хотел бы предупредить, что она будет носить конфиденциальный характер, без всяких протоколов и записей. И надеюсь, что она пройдет в теплой дружеской атмосфере. Галя опять фыркнула. Из манер ее было ясно видно, она была интеллигентной девушкой и в очередях «Куды пре-е-ешь?» не кричала. Симпатичное личико со вздернутым носиком, алая полоска губ и длиные распущенные волосы с мягким завитком. Кто-то мне говорил, что такая прическа называется «Ниагарский водопад». И вообще, глядя на Галю, я вспоминал верные слова, что ничто так не красит женщину, как перекись водорода. — Меня интересует одна ваша подруга — Катя Морозова. Может, помните? — Ха, еще бы эту сучку да не помнить, — невзирая на свой интеллигентный вид, ответила Галя. Такое начало меня обрадовало. Если лучшая подруга лучшую подругу сучкой называет, значит, можно рассчитывать на что-нибудь интересное. Всегда хорошо, когда люди находятся в неприязненных отношениях, для уголовного розыска, конечно, — такого друг о друге наговорят, заслушаться можно. А особенно, если каждой стороне поддакивать и выражать искреннее возмущение действиями другой. — Чем вызвана такая любовь к названной мною особе? — Зараза, да у меня всю квартиру из-за нее выставили. — Интересно, давайте поподробней. Галя наморщила лобик, а затем почти в точности изложила историю, случившуюся с Борзых. Не виделись с Катей года три, потом она позвонила, пригласила в ресторан, мол, нужна пара, есть двое хороших мальчиков. Потом «Невский», сауна, позднее — возвращение домой и обнаружение обворованной квартиры. Муж в это время был в море. Как будто кто-то знал. Вынесли аппаратуру, кожу, золото, посуду. В милицию, конечно, обращались, но результатов нет. — Хочу кое-что уточнить, — сказал я, выслушав ее историю. — В школе вы были близкими подругами? — Не очень. Я поэтому удивилась, когда она мне позвонила. — Вы ее после этой истории видели? — Да, один раз, случайно. Она поклялась, что не при делах, но я-то знаю — она и в школе не чиста на руку была. Как пришла в наш класс из интерната, так кражи начались, то денег, то косметики, то вещичек мелких. Мы ее предупреждали, но сами знаете — не пойман — не вор. А она все время отказывалась. — Когда эта история приключилась? — Где-то полгода назад. — Она говорила тогда, чем занимается, кроме хождения по ресторанам? Я имею в виду учебу, работу. — Да вроде, нет. Говорила, кажется, что торгует в ларьке или в шопе каком-то, но я не помню где. — Ребяток вы запомнили? — Да, одного Вадиком звать, второго — Толиком. — Они исчезали в течение вечера и ночи? — Нет, вроде. Все время вместе были. — Странно. Дверь ключом была открыта? — Да, и ключи я потом в сумочке нашла, где они и лежали. — Сауна где была, не помните? — Кажется, на Гражданке. Там комплекс спортивный. — Сексуально-спортивный, — как и Борзых, поддел я Галю. — Опишите мне ребят. Галя еще раз фыркнула и назвала приметы. Я старательно записал их в блокнотик. — Вадик-Толик не говорили случайно о себе чего-нибудь интересного? — Да нет. Хотя постойте, Вадик сказал по-пьяни, что скоро на сборы уезжает. Я так и не поняла на какие. Наверно, военные. — Или спортивные, — подсказал я. — Еще вопросик. Имена Наташа и ее муж Сережа вам ничего не говорят? В контексте нашего разговора о Кате? Возможно, они имеют притяжение к станции «Владимирская». Галя вздернула носик к потолку. — Вы знаете, в ресторане на ней платье такое было, оригинальное, все в блестках. Я спросила, где она оторвала, а Катя сказала, что у нее портниха есть в ателье на «Владимирской». Может, эта и есть? — Может. Вы перед мужем как-нибудь обставлялись по поводу кражи? — Конечно. Он у меня ревнивый. Наврала, что ключи на работе сперли. — Прекрасно. Больше ничего про Катю не вспомнили? — Нет, кажется. — Где она живет, вы не знаете? — Где-то в центре. Я решил закруглиться, потому что не мог длительное время сидеть без дела в обществе симпатичной женщины. Галя встала, одернула платье, поправила челку «Ниагарского водопада» и шагнула к двери. Вдруг она повернулась и сосредоточенно взглянула на меня. — Да, вот еще, но это я вам по большому секрету скажу. Я недавно одну подругу свою встретила, она тоже Катьку по школе знала. Так вот, мы посплетничали, и она мне по секрету сказала, что видела Катьку. Знаете где? В КВД, кожно-венерическом, городском. А потом, когда у врача была, карточку ее на столе увидела. Знаете, что у Катьки было? Хроническая гонорея. ГЛАВА 3 К сожалению, в отличие от киногероя, с меня никто остальные обязанности оперуполномоченного, увы, не снимал. Было лето, разгар отпусков, но я уже свой отгулял. Поэтому приходилось работать за себя и за коллегу. В моем случае коллегой был Женька Филиппов, который сейчас нежился на теплом песочке Анапы, а я обслуживал его территорию. Ну и, конечно, свою. Борзых жил на территории Женьки. Этого я потом Женечке не прощу. Распустил преступность у себя на участке и в отпуска свалил. Правда, до того он перекрывал мой участок, но моя территория спокойная и такого разгула преступности не наблюдалось. Да, так вот, к вопросу об обязанностях. Помимо дежурств, количество которых возросло втрое, рассмотрения материалов и раскрытия преступлений, на мои хлипкие плечи ложилась и куча других дел, как то поездки на совещания, участие в различных рейдах, выполнение поручений следователей, постановка на учет преступного элемента, профилактика преступлений и прочие малоприятные заботы. Это еще не упоминая секретную работу, которая составляла подводную часть айсберга. Но о ней я рассказывать не буду по той простой причине, что это «низя», на то она и секретная. Хотя, если бы захотел, то мог бы порадовать парочкой веселеньких историй. Так получилось, что сегодня я опять дежурил. Дежурство я совмещал со слушанием магнитофона и размышлениями о дальнейших планах по материалу Борзых. Никак не могу привыкнуть к этой фамилии, хотя уже прошло целых два дня. Два одинаковых случая — это уже система, можно делать соответствующие выводы. И плюс хроническая гонорея. Само обладание этой замечательной болезнью еще не преступление, но вот награждение ею — уже 115-я статья УК, то есть маленький, но крючок. А обладать такой болезнью и никого не заражать просто физически невозможно. При всем своем желании. Найти же зараженных, то есть потерпевших, если что, не составит труда. Итак, после завершения моего дежурства, можно и Катюшу навестить. Точнее, ее соседей. Как сказано в том же учебнике криминалистики, одним из этапов раскрытия преступления является проверка подозреваемого по месту жительства. Если гражданка Морозова постоянно затапливает соседей водой, к примеру, или не выключает газ, то соседи отвечают ей взаимностью и могут понарассказывать о Катюше всяких гадостей. Особенно, если соседки — старушки, не знавшие, что такое хроническая гонорея. От приятных размышлений о венерологии меня оторвал дежурный. — Кирилл, — раздался его металлический голос, — у нас мошенничество, прими мужика. Он сам в милицию пришел. — Давай, гони его ко мне. Через минуту в кабинет виновато зашел молодой парень. По его лицу я сразу понял, что жертвой мошенничества он стал совсем не случайно. Преступники все же тоже являются неплохими физиономистами, выбирая из многочисленной толпы именно того человека, которого нужно. Парень скромно сел на стул, достал из сумки большую коробку и поставил ее на стол. — Вот, — произнес он каким-то потусторонним голосом. Коробка была из-под фирменного видеомагнитофона. Я открыл крышку и все сразу понял. Если бы не искреннее горе парня, я бы рассмеялся. В коробке вместо видика нагло лежала пара кирпичей, для равновесия по бокам укрепленная бумагой. — За сколько взял? — За двести долларов. — Так, а курс кирпича сейчас пятнадцать рублей за штуку. Таким образом, вы погорели на сто девяносто девять баксов и девяносто семь центов. Как получилось?