Я же на рекламного киногероя был не похож, поэтому, на всякий случай, представился: — Детектив третьего «а» класса Ларин. Не верите? Смотрите мандат. Девушка удивленно взглянула на мою новенькую, еще не потрепанную «ксиву», а потом радостно подняла глаза. — Ларин? Вы по поводу машины? Она нашлась? Очень, очень обидно. Я надеялся, что она назвала мою фамилию не в связи с машиной, а по причине моей сверхпопулярности. — Нашлась… Ваш директор убит. В своей машине. — Ка-а-ак? — выдохнула девочка. — Та-а-ак, — выдохнул я. — И где? — Возле дома. Надеюсь, вода в графине свежая, а вы секретарь? — Да. — А зовут меня?… — Аня. — Вы в состоянии общаться, Анна? — Постараюсь. Вообще, все так неожиданно… Вы уверены, что это он? Может, в машине кто-то другой? — Увы, как ни печально. Если только У него нет двойника или брата-близнеца. — Ужас… Она вытащила из стола пачку зеленого «Мальборо» и щелкнула изящной зажигалкой. Я не торопил. Во-первых, общество такой симпатяжки облагораживает и рождает самые высокие чувства, а во-вторых, девушке надо сосредоточиться. Все-таки я ей не анекдот рассказал. Анна оттаивала где-то минуты три, потом, затушив окурок, сосредоточенно взглянула на меня, отчего мой пульс увеличился на десять ударов в минуту. По привычке я начал с главного: — Надеюсь, Анна, вы знаете, кто убил Виктора Михайловича? По выражению на ее рекламном личике я понял, что на этот раз погорячился. — Ясно. Не знаете. Хорошо, тогда как секретарь и, стало быть, в силу этого обстоятельства человек наиболее просвещенный, поведайте мне все, что сочтете нужным. Само собой, в свете сегодняшнего события. Начните со своей фирмы, затем плавно перейдите к личности директора, ну и так далее. Что не пойму, я уточню. Да, и если можно, покороче. Анна полезла за новой сигаретой. Курилка. Ширнулась бы, что ли. — Нас здесь семь человек, Витя, я, Людмила Сергеевна Фомина — бухгалтер, Оля, младший бухгалтер, Олег и два агента — Женя и Сергей. Если надо адреса, я посмотрю. «Агенты? Интересненько. У нас тоже агенты есть. Но это, наверное, не те агенты». — Моментик. А Олег? Тоже агент? — Нет, это компаньон Вити. Вроде зама. Одному тяжело. — Это он за стенкой? — Вы были там? Они уже знают? — Да, там мой коллега. Продолжайте. — Я не знаю. Боже мой, что говорить? — Все подряд. Давно вы тут обосновались? — Около двух лет. Я, правда, недавно работаю, месяца три. — Торговый бизнес? — Да, продукты из Финляндии, Югославии. Ничего особенного, таких фирм очень много. Продукты сейчас — самый выгодный профиль. Сообщенным мне сведениям я ничуть не удивился. В течение получаса Анечка обрисовала мне картину, из которой выплывало только одно — птичка «глухарек», скорее всего, не только прилетит, но и совьет уютное гнездышко в виде статьи 103 УК. «Аркада» — организация третьей лиги, никаких заморочек у компаньонов ни с кем не возникало. Накануне Витя уехал домой на такси, потому что личная машина была угнана супостатами-ворами, сегодня к десяти часам утра обещался быть. Живет один в однокомнатной квартире, приехал в город пять лет назад искать счастья, квартиру купил недавно, сначала жил в общаге; уволившись с завода, снимал у знакомых комнаты. Обычная ситуация. Машину действительно угнали. Вместе с контрактом. Все в фирме в курсе и до сих пор в панике. Не говоря уже о Викторе Михайловиче. Он себе просто места не находил. В Югославию позвонили, но машины были уже отправлены, ждать их следует в ближайшее воскресенье. Сегодня уже вторник. — Скажите, вы машину обыскивали? Дипломат там? — спросила в свою очередь Анна. — Там. — Слава Богу… О, извините… Сама не знаю, что говорю. — Бывает. Значит, вы теперь растаможите свою ветчину? — Да, конечно. Главное, бумаги есть. — И, стало быть, вряд ли Витя убит из-за этого контракта? — Да что вы! Это ж не первый контракт. Обычная сделка. Какой смысл? — Но деньги он в долг брал? — Он и раньше брал, да и потом, не найдись бумаги, никто ничего не поимел бы. А может, это — из-за машины? Может, он угонщика задержал, а тот его застрелил? — Угонщик не сидел бы рядом и не разговаривал бы за жизнь. Вашего шефа уложил хороший знакомый. Раз контракт отпадает, машина тоже, что остается? Давайте, Анечка, думайте. — Ой, не знаю… — Витя лично вам рассказывал о своих проблемах? — Да, говорил иногда. Хотя что у нас за проблемы? Так, мелочевка. Или с налоговой, или с поставщиком. — Или с бандитами, — добавил я. — Возможно. Но я не в курсе. Как-то в шутку спросила у него, он ответил, что все нормально. — А долги? — Естественно, он одалживал, но не такие суммы, из-за которых можно убить. И потом, насколько я знаю, он всегда рассчитывался вовремя. — Женщины? — Не поняла. — Любовь. — А-а-а… Не знаю. Иногда сюда звонят, но насколько это серьезно, я сказать не могу. Он не очень на такие темы. Мне немножко надоело. Песню с припевом «Не знаю, не помню, забыл» я выучил наизусть и тем не менее вынужден каждый день повторять по вине свидетелей-певцов. Аннушка особой оригинальностью в певческом искусстве тоже не отличается. Поэтому, взяв у секретарши адрес родителей Вити, проживающих где-то под Брянском, я поднялся и решил вернуться к соратнику, бушующему за стеной. — Вот мой телефон, Ан-н-на. Догадываетесь, не для того чтобы пригласить меня в ресторан, а для того чтобы позвонить, если мелькнет идейка… Судя по недовольной мине соратника, он слушал ту же песню. Если не хуже. Я присоединился к прослушиванию. Коту на экране по-прежнему не везло. Дымовая пелена сигарет делала кабинет похожим на школьный туалет во время перемены. Это двубортный пиджак постарался. Евгений, увидев меня, захлопнул блокнотик и поднялся. — Все. Вас позже допросят, постарайтесь вспомнить еще что-нибудь. До свидания. Подтолкнув меня к двери, он вышел сам. — Чего ты такой резкий, товарищ начальник? Живот пучит? — Черт, мне ж отзвониться надо, доложить. По башке получу. Ты куда провалился? — В туалет. За завтраком веревку съел. За стенкой был, там секретарша. — Есть что? — Ага. Песня Розенбаума про глухарей. Разгулялись не на шутку. Как, наверное, и у тебя.