Другими словами, женщинам более не дозволялось носить форму, так что Бритт-Мари предстояло заняться кабинетной работой. Она была разочарована, но в её жизни происходило столько всего сразу, что она не позволила себе впасть в уныние. Бритт-Мари получила назначение в местечко Суллентуна в предместье Стокгольма, где стала снимать комнату у престарелой учительницы. Там у неё появились новые друзья и товарищи по службе. Так что если Элси была семечком, то Бритт-Мари стала древом. Центром, вокруг которого завертится эта необычайная история. История эта началась одним теплым вечером где-то среди черёмух и сирени, между городом и деревней, в промежутке между беззаботным девичеством и семейной жизнью. Вскоре Бритт-Мари предстояло включиться в охоту за Болотным Убийцей. Но ей это пока было неведомо… Бритт-Мари Эстертуна, 1971–1974 2 Косые лучи вечернего солнца насквозь пронизывали кроны сосен, и ажурные, кружевные тени ложились на грунтовую дорогу, лента которой расстилалась под колесами велосипеда Бритт-Мари, возвращавшейся со стрельбища Йервафэльтет. В прохладном лесном воздухе стоял дух хвои и влажной земли. Мышцы ног заныли от напряжения, когда Бритт-Мари верхом на своем велосипеде принялась форсировать холм, в низине, за которым лежала Эстертуна. До маленькой уютной комнаты, которую Бритт-Мари снимала в Хеленелунде, оставалась всего пара километров. В ушах до сих пор звенело — она провела несколько часов на стрельбище, но хотя, подобно большинству своих сослуживцев, использовала пустые гильзы в качестве берушей, это не помогло. Были и другие способы приглушить шум стрельбы. Сольвейг, например, использовала промасленную вату. Но парни никогда не подумали бы разгуливать с ватой в ушах, а Бритт-Мари ни в чем не желала им уступать. Она знала, что к вечеру звон в ушах уже станет тише, а наутро от него вообще останется лишь слабый отголосок — еле слышный шёпот, напоминающий о вчерашнем занятии. Бритт-Мари хорошо стреляла, в своей группе она была одной из лучших. Летом она планировала вступить в стрелковый клуб. Бритт-Мари хотела участвовать в соревнованиях — она знала, что могла бы занимать призовые места, нужно только почаще упражняться. Добравшись до вершины холма, Бритт-Мари на мгновение залюбовалась панорамой Эстертуны, расстилавшейся у его подножия, но внезапно её ослепил луч заходящего солнца, и Бритт-Мари инстинктивно зажмурилась. Может быть, потому она и не заметила тот камень на самом краю дороги. Камень был небольшой, но и такого хватило, чтобы потерять равновесие. Велосипед вильнул и полетел в канаву. Бритт-Мари выругалась сквозь стиснутые зубы, выбралась из канавы и принялась отряхивать с одежды хвою и комья влажной земли. Особенной боли она не почувствовала, но джинсы на одном колене были разорваны в пух и прах, и на светло-голубой ткани расплывалось тёмное пятно крови. Бритт-Мари бросила взгляд на свой велосипед. Цепь слетела, но в целом он выглядел удовлетворительно. Колёса не перекосились, и когда Бритт-Мари в качестве эксперимента провела велосипед несколько метров по обочине, никаких других дефектов не обнаружилось. Бритт-Мари опустилась на колени и принялась руками прилаживать покрытую мазутом цепь на место, но вскоре поняла, что ей с этим не справиться. — Не нужна помощь? Бритт-Мари вскочила и обернулась на голос. Он, должно быть, был на несколько лет её старше. Худощавый, с широкой улыбкой. Длинные волосы цвета спелой пшеницы свисали на лицо, закрывая один глаз, руки — в карманах джинсов-клёш. — Сдается мне, что для ремонта потребуются инструменты, — отозвалась Бритт-Мари. — Всё в порядке? — спросил он, указывая на её колено. — В полном. Это всего лишь царапина. Меня больше беспокоит велосипед. — Хмм, — задумался он, сделав несколько шагов навстречу и присев на корточки возле велосипеда. Он немного потыкал в цепь пальцем, который и так выглядел не слишком чистым, и кивнул. — Пойдем со мной, — скомандовал он, поднимаясь на ноги. — Куда? Он забрал велосипед из её рук и зашагал по направлению к Эстертуне. — Ко мне на работу, — ответил он с улыбкой. — Там я смогу его починить. Это займет не больше минуты. В обычном случае Бритт-Мари и не подумала бы идти куда-либо с незнакомцем, которого повстречала в лесу. Но у него оказались такие обезоруживающие манеры, такая открытая улыбка, и к тому же, велосипед нуждался в починке, так что Бритт-Мари отбросила сомнения. — Меня зовут Бьёрн, — представился он. — Бритт-Мари. — Куда ты ехала? — В Хеленелунд, я там живу. Я ехала со стрельбища. Бьёрн удивлённо поднял бровь и немного сбавил обороты. — Стрельбище. Мне уже нужно бояться? — Всё зависит от тебя. Я из полиции. Его улыбка стала ещё шире. — Вот чёрт. Никогда бы не подумал. — Да? А о чём же ты тогда подумал? — поинтересовалась Бритт-Мари, смахивая с лица нескольких надоедливых мошек, которые упрямо кружились вокруг неё. Бьёрн встретился с ней взглядом, пожевал губами, но так ничего и не ответил. Рабочим местом Бьёрна оказалась автомастерская на окраине Эстертуны. Как он и обещал, починка велосипеда отняла не больше пары минут. — Как новый, — отрекомендовал он, похлопав велосипед по седлу мозолистой ладонью, на которой старые, въевшиеся пятна мазута теперь перемежались свежими. — Огромное спасибо. Не знаю, как тебя благодарить. Бьёрн снова приподнял одну бровь, и Бритт-Мари, к собственному удивлению, поняла, что уже вполне по-свойски воспринимает эту его привычку. — Зато я знаю, — выпалил он. Она не успела ничего ответить, как он снова заговорил: — Поехали со мной завтра купаться на озеро Тунашён. Будет жарко. Она заколебалась. — Даже не знаю. — Ты завтра работаешь? — Нет, но… На самом деле она хотела сказать, что они ещё совершенно не знают друг друга, но, встретив его сияющий взгляд, растерялась. — Встречаемся здесь в десять, — скомандовал Бьёрн, указывая на парковку возле автомастерской, где в ожидании ремонта или обслуживания выстроились шеренги автомобилей. Потом он развернулся и пошёл прочь, не дожидаясь её ответа. Он принялся насвистывать мелодию, которая показалась Бритт-Мари знакомой, а потом исчез из виду среди домов. По пути домой Бритт-Мари думала о Бьёрне. О его мускулистых ногах и дочерна загорелых руках. О его волосах, растрёпанных, как мочало — так сказала бы мама, — и о лукавом взгляде его глаз из-под приподнятых бровей. Воздух к вечеру стал прохладнее, но несмотря на это, кожа Бритт-Мари пылала. Она решила, что, должно быть, обгорела на солнце. Бьёрн кого-то ей напоминал, только кого? Проезжая мимо раскрытого окна, она услышала хорошо знакомый мотив, и сразу всё поняла. Бьёрн Скифс.[5] Он выглядел точь-в-точь, как Бьёрн Скифс. Они лежали на одеяле на берегу озера Тунашён. Сегодня общение складывалось более гладко. Ручеёк беседы плавно вился, словно эти двое были знакомы уже давно. Словно позади осталось уже много часов таких разговоров, и они были уже достаточно близки, чтобы заслужить доверие друг друга, несмотря на то, что на пляже провели не более часа.