– Лёня, назови адрес своей подружки. – Зачем? – заартачился парень. – За надом. – Ничего я вам не назову, – набычился Лёнчик. – Слушай, не дури! А то мы решим, что это ты гражданочку прирезал. – Вы чего, с ума сошли? – Глаза парня чуть на лоб не вылезли. – Нам же надо на кого-то убийство повесить, – ласково проговорил Наполеонов, – а тут ты, и искать никого не надо. – Ладно, пишите! – махнул рукой подросток. – Ключевского… – Чего Ключевского? – Улица! Дом восемнадцать, квартира один. – Твоя подруга живёт на первом этаже? – Ну! – Как зовут? – Тамара. – А отца? – Геннадий Иванович Весельчаков. – Хорошая фамилия. В театре комедии служит, – попытался пошутить следователь. – Кто? – изумился парень. – Папа твоей подружки. – Геннадий Иванович – директор магазина бытовой техники. – Хорошего ты себе будущего тестя присмотрел, – одобрил Наполеонов то ли в шутку, то ли всерьёз. – Какого ещё тестя? – обиделся Лёнчик. – Мы с Тамарой просто дружим. – Понимаю, – вздохнул Наполеонов, вспомнив о Мирославе Волгиной, и пробормотал: – Я вот тоже с одной девушкой дружу, дружу. – Вот видите, – обрадовался Лёнчик. – Пока ничего не вижу, – вздохнул следователь. – Ты пока иди, а то и так весь промёрз. Только координаты мне свои оставь. Лёнчик, несмотря на холод, был без головного убора, да и куртка на нём была не слишком тёплая. «Рано парень с зимней одеждой расстался», – подумал Наполеонов. Лёнчик шмыгнул носом и сказал: – Я не промёрз. – А чего дрожишь тогда? – Это нервное напряжение. – Да? Рановато тебе ещё нервы напрягать. Диктуй телефон, адрес. – Да, пожалуйста, – Федотов продиктовал номер своего мобильника и адрес. Выходило, что он и на самом деле жил в следующем доме, который был виден с места, где они стояли. – Дима! – окликнул следователь оперативника Славина. А когда тот обернулся, попросил: – Будь другом! Проводи парня до двери квартиры. – Всегда пожалуйста, – отозвался Дмитрий Славин и, обращаясь к парню, проговорил: – Пойдёмте, молодой человек. – Я сам, – начал было возражать Лёнчик. – Понимаю вашу тягу к самостоятельности, – одобрительно кивнул оперативник, – но у меня приказ начальства. – Вроде это просьба была, – снова шмыгнул носом Лёнчик. – Просьба начальника всегда приравнивается к приказу, – наставительно ответил оперативник. – Ладно, тогда идёмте, – покорился парень. Славин, щадя самолюбие подростка, не стал подниматься вместе с ним на площадку. Подождал, пока тот откроет дверь ключом. Но, видимо, парня поджидала в прихожей мать или бабушка, потому что краем уха оперативник уловил женский крик. «Достанется парню на орехи», – подумал он. На всякий случай поднялся на площадку. Дверь была закрыта. Голоса из-за неё доносились совсем слабо, видимо, хозяева переместились из прихожей в комнату и там продолжили разбирательство. – Проводил? – спросил поджидавший старшего лейтенанта следователь. – Всё в порядке, – ответил Славин, – только, кажется, мать на него напустилась. – Неудивительно, перенервничала, наверное, как следует. – Надо думать, – согласился Славин. Оперативникам во дворе не удалось найти ничего, что могло бы помочь в расследовании. – Не могу понять, зачем он прихватил нож? Разумнее было бы бросить его на месте преступления, – рассуждал вслух Наполеонов. – Скорее всего, орудовал дилетант, – ответил Незовибатько. – На ограбление не похоже. Сумочка, телефон на месте. На девушке ювелирные украшения, серьги и часы тянут на приличную сумму. Следователь открыл сумочку. В ней нашлись всевозможные чисто женские принадлежности, пачка сигарет. «А ведь Минздрав предупреждал», – пробормотал Наполеонов и выудил ключи и паспорт. – Хорошо, что паспорт при ней, меньше хлопот, – заметил Ринат Ахметов. Наполеонов раскрыл паспорт и прочитал: – Нина Харитоновна Авдеева. Прописана в этом доме и даже в этом подъезде. – Преступник знал, где она живёт, раз убил её прямо на пороге дома, – проговорил один из присутствующих. – Необязательно, – возразил другой, – может, он просто поджидал любую девушку? – Не похоже. – Парень сказал, что она не кричала. Скорее всего, знала преступника и поэтому не испугалась, – предположил следователь. – Или не успела закричать, – сказал Незовибатько. – Этого, Афанасий Гаврилович, тоже исключать нельзя, – согласился с экспертом-криминалистом Наполеонов, – Какая она красивая, – не удержался Валерьян Легкоступов. В это время луна выплыла из-за небольшого облачка и сосредоточила весь свой фосфоресцирующий свет на лице убитой девушки. Создалось такое впечатление, что она вот-вот откроет глаза. Оперативники замерли. А профессиональный инстинкт фотографа подтолкнул Легкоступова к тому, что он успел сделать пару снимков. Услышав щёлканье фотоаппарата, Наполеонов, вздрогнул и, оторвав взгляд от лица покойной, зашипел на фотографа: – Опять ты за своё! – Но, Александр Романович, – проговорил Валерьян в своё оправдание, – не мог я упустить такой момент. – Мы здесь убийство расследуем, а не готовимся к постановке Вия, – продолжал он выговаривать Легкоступову. – При чём тут Вий, – не понял тот. Вместо ответа следователь выразительно постучал костяшками пальцев по своей голове. До головы высокорослого фотографа он просто не мог дотянуться. – Ладно, – примиряюще прогудел Незовибатько, – сфотографировал и сфотографировал, не казнить же его за это. Легкоступов бросил в сторону эксперта благодарный взгляд. А Наполеонов пробурчал что-то себе под нос. Никто не разобрал, что именно, но все облегчённо перевели дух, когда следователь сказал: – Санитары, можете увозить. – Перед этим Наполеонов и сам сфотографировал девушку на мобильник. – Ладно, будем проводить поквартирный опрос. – Придётся будить народ. – Так там и так большая половина уже не спит, – кивнул на светящиеся окна Ахметов.