– Но у меня больше нет. – Шантажистов это никогда не останавливало. – Но она больше не звонила мне. Честное слово! – Он прижал обе руки к сердцу. – И не могла позвонить. – Что вы этим хотите сказать? – насторожился мужчина. – То, что уже сказала! Нину Авдееву убили. – Да, я понимаю, – пробормотал мужчина. – Выходит, что я кругом виноват. Но я не убивал её! Почему вы мне не верите? Вместо ответа детектив спросила: – Где вы были… – Мирослава назвала время совершения убийства. – Дома. Вы что же, и в самом деле серьёзно подозреваете меня? Она снова проигнорировала его вопрос, задав свой: – Кто это может подтвердить? – Жена, дети, тёща. – Вы живёте с тёщей? – Приходится. – Что вы сказали жене об исчезнувших деньгах? Он промолчал. Но Мирослава не отставала: – Вы хотите сказать, что ваша жена не забила тревогу, обнаружив отсутствие денег? – не поверила детектив. – Она ничего не знала о них, – вынужден был признаться Промыслов, – я копил их тайно и надеялся, купив машину, сделать сюрприз не столько жене, сколько сыну. – Сожалею, – тихо обронила Мирослава. – А как я сожалею! – вырвалось у мужчины. – Но Нину я не убивал. – Хорошо, – проговорила она задумчиво. – Остановимся пока на этом. Можете идти. – Вы хотели сказать, пока идти? – переспросил он подозрительно. – Не факт. Если убийца в скором времени будет найден, то вас тревожить никто не будет. – А если нет? Мирослава сделала неопределённый жест рукой. – Понятно. – Промыслов тяжело вздохнул, попрощался и ушёл. Именно попрощался, так как вместо привычного до свидания он обронил: – Прощайте. «Может быть, так оно и будет», – подумала про себя Мирослава. Едва она переступила порог дома, Морис взглянул ей в лицо и спросил: – Иван Ефимович Промыслов также выбыл из числа подозреваемых? – Моя интуиция говорит, что да, – ответила Мирослава, – хотя мотив убить её у него был железный. – Какой же? – Она обула его на триста тысяч рублей. И для него это деньги немалые, хотя он и работает мастером холодильного оборудования, зарабатывает, как я предполагаю, не такие уж большие деньги. Фирма у них небольшая и, по-моему, их мастера больше ходят по домам клиентов, чем работают с крупными продуктовыми сетями и прочими богатыми заказчиками. – У нас остался только мажор? – Точно. И с ним я собираюсь покончить сегодня, – заявила она решительно. – Помилуйте, – воскликнул Миндаугас, – скоро ночь, а вы только приехали! – Я собираюсь отловить его в ночном клубе. Так что для поставленной задачи как раз и требуется ночь. Передохну чуток и поеду. В каком клубе он чаще всего зависает? – «Страждущий Амур». – Интересно, чего он страждет, – усмехнулась Мирослава. – А то вы не знаете чего, – хмыкнул в ответ Морис и расшифровал свои мысли, – алкоголь, наркотики, девочки. – Думаю, что наркотики не всегда. Он хмыкнул в ответ и заявил: – Одну я вас не отпущу. Она зевнула и лениво спросила: – Кто тут у нас командир? – Вы, естественно, – не моргнув глазом ответил он, – всегда впереди и на белом коне. – На белом коне у нас Шура, – пошутила Мирослава, вспомнив белую «Ладу Калину» Наполеонова. – А у меня серый конь. – Вот только роль серого кардинала не для вас, – не преминул сыронизировать он. – Мне её и не надо. Морис! Давай не будем спорить?! – Давайте, – легко согласился он. После ужина Мирослава ушла к себе в комнату, а Морис заказал такси и указал место, где оно должно его ждать, не беспокоясь о времени простоя. Фирма решила, что если клиент платит, то можно позволить себе не беспокоиться о тратах. Мирослава уехала из дома сразу после восьми. Нужно было добраться до города, осмотреться на местности, проникнуть в клуб и, отыскав среди его посетителей Вадима Троянова, очаровать его, напустив тумана. Незадолго до этого она позвонила Наполеонову и спросила: – Шура, ты сегодня во сколько собираешься уйти домой? – Ну и вопросы у тебя! – воскликнул он. – Откуда же я это знаю. – Хорошо. В любом случае у меня к тебе небольшая просьба. – Какая? – насторожился друг детства. – Когда будешь уходить из кабинета, не выключай свет. – Совсем? – Совсем. – Пусть всю ночь горит, что ли? – переспросил он с плохо скрываемым возмущением в голосе. – Да, всю ночь, – подтвердила она, – потому что я не знаю, в котором именно часу мне понадобится свет в твоих окнах. – Ну ты даёшь! Ты хотя бы знаешь, почём у нас теперь киловатт-час? – Знаю. – Тогда посчитай, сколько нагорит! – Шура, если тебя так сильно беспокоят деньги в кармане государства, то я готова заплатить из своего кармана. – Готова она, – проворчал Наполеонов, – тоже выискалась мне юная пионерка. – Шур… – протянула она. – Твоё Шур звучит как мур! – воскликнул он.