А пакеты баз корабельного техника и офицера-штурмовика я учил по технике восьмого поколения: девятое моя сеть не поддержала бы. Однако пакеты баз техника и штурмовика девятого поколения в запасе тоже есть, установлю новую сеть и буду их учить. Мои мысли были прерваны шумом у двери. Открылось окошко, и мне забросили стандартный солдатский рацион. Его хватает на сутки. Вода из крана в углу, там же санблок. Хм, а не тюремный ли это транспорт? Да нет, карцер как карцер, камеры для перевозки военнопленных должны быть другими. Так и оказалось. Это был крейсер среднего класса седьмого поколения, такие корабли директорат использовал при охране систем и тылов, для ближнего патрулирования. Это я понял через двое суток, когда в сопровождении боевого дроида и двух охранников в бронескафах меня, семенящего из-за кандалов, повели по коридору. Из-за дверей на меня поглядывали члены команды. Через шлюзовую меня провели на борт другого корабля. Вот это и был тюремный транспорт. При передаче меня новому конвою я узнал, что мои данные и звание сообщили верно и что повезут нас в лагерь для военнопленных. Офицер, один из тех, что меня привел, явно маялся любопытством и потому спросил у офицера с транспорта: мол, куда этих повезут? И получил ответ (а с ним и я, активно греющий уши), что на Гетто. Я ничего не слышал об этой тюрьме, но её название мне сразу не понравилось. Надеюсь, среди других военнопленных найду кого-нибудь знающего. Как оказалось, на этом крейсере кроме меня привезли ещё семнадцать республиканцев. Их уже передали ранее, я был последним. Судно относилось к классу средних, но могло перевозить много людей, несколько тысяч. После передачи меня внесли в базу военнопленных, и конвоиры довели меня до одного из трюмов, переделанных в камеры в три этажа. На каждом этаже в три ряда стояли койки. Только в этом трюме могло уместиться около тысячи пленных. Но пока нас было в районе двух сотен, причём все офицеры. Похоже, их держат отдельно от солдат. С меня сняли кандалы, и створки двери закрылись за мной. Турель под потолком пожужжала приводами, намекая, что подходить к ней не стоит, и я отошёл. Осмотрев лестницы на верхние этажи, я перевёл взгляд на подходивших ко мне офицеров в таких же оранжевых комбинезонах и представился: – Лейтенант Ал, командир лёгкого разведывательного крейсера. Третий флот, разведупр. – О, Ал, и ты здесь? – окликнули меня с верхнего этажа. – Поднимайся, тут все наши, Третий флот. – Иду, – крикнул я в ответ и, посмотрев на офицеров, похоже, старожилов, поинтересовался: – Господа офицеры, не знаете ли, что такое Гетто? – Где ты такое слышал? – резко спросил один из военнопленных. – Офицеры при мне обсуждали, куда транспорт идёт. Поднявшийся в блоке после моих слов мат поразил даже меня. Уже наверху, где я действительно увидел пару знакомых лиц, мне объяснили, что Гетто – это планета на территории директората, которая в настоящее время проходит терраформирование. Светило в одной из систем есть, а атмосферных планет нет, вот и исправляют допущение. Там уже можно жить, но орбиту планеты настроить не могут: ночью минус тридцать, днём плюс сорок. Там уже прижились растения и деревья, способные выдержать такой климат, и даже целые леса есть, но живут там пока одни только заключённые – зэки. Никакой власти нет, анархия: кто сильнее, тот и прав. Есть хочешь? Заработай или отбери. В общем, ясно. А теперь, значит, и военнопленных решили туда же направлять. И что-то мне на Гетто не хочется. Средство спасения у меня есть (это я о шаттле), но орбита охраняется, не проскочишь. Буду думать. Хотя почему бы и не побывать на планете? Найду, как сбежать. * * * Летели мы больше двух месяцев, и скука на тюремном транспорте меня убивала. Я соорудил шахматную доску и играл с коллегами по несчастью в шахматы и шашки – хоть какое-то разнообразие за этот долгий путь. Видимо, по пути мы посещали разные системы: военнопленные всё прибывали, и вскоре все места в нашем блоке, как и в остальных, были заняты. Так и добрались до Гетто. На планету нас высаживали с помощью грузовых ботов, даже не оборудованных. Был вечер, небо закрывали тучи, но отлично были видны холмы, покрытые изумрудной травой, и желтые скалы – странное сочетание. Вообще высаживать на планету военнопленных в больших количествах – не самое умное решение, пусть даже аборигенов тут больше. Военные – это военные: рано или поздно они возьмут власть. Однако, как оказалось, администрация планеты, находившаяся на орбите, знала, что делала. Нас высаживали небольшими группами в разных местах у посёлков местных. Аборигенов было значительно больше, и пусть они зэки, но из директората, и нас, как республиканцев, они не любили. На планете процветало рабство, и, несмотря на то что ошейники с нас сняли, у аборигенов стало на несколько тысяч рабов больше. И пусть среди нас хватало серьёзных бойцов, но и среди аборигенов были такие же. К тому же они были вооружены, пусть и пороховым оружием. В общем, шансов у нас не было. Местные, окружив место посадки и не давая нам сбежать, дождались, пока бот взлетит, после чего стали сжимать кольцо окружения. Среди высадившихся были не только офицеры, но и рядовой состав, сержантский, причём процентов десять из них – женский пол. Видимо, на тюремном транспорте перевозили и женщин. М-да, значит, директорат снабжает своих граждан на этой планете бесплатными рабами и женским полом? Неплохо продумано: детей нет, все стерильны. И ведь ничего не сделаешь, любой бунт будет ликвидирован силами солдат с орбиты. Есть там такие силы, я уверен. – Держать строй, – скомандовал один из старших офицеров, в прошлом капитан тяжёлого крейсера, флаг-майор. Женщин мы поставили в центр обороны, как и тех, кто бесполезен в скорой драке. А то, что она будет, понимали все: нас будут ломать, поскольку склонные к побегу рабы никому не нужны. Я толкнул стоявшего рядом здоровяка, лейтенанта десанта, показал ему игольник, который достал из Щели, и шепнул: – Увёл у конвоира, без привязки. Разрывные иглы, полный магазин. Я валю всех, кого вижу с этой стороны. Вы бежите и забираете оружие. – Понял. Пара бойцов, слышавших наш шёпот, стали также шёпотом передавать информацию остальным, а я выдвинулся вперёд. Потом подумал, что стоило бы передать оружие тому, кто стреляет лучше. Так и сделал, отдав игольник лейтенанту. Игольник, в его огромных руках казавшийся крохотным, едва слышно застрекотал, и одиннадцать аборигенов, находившихся с нашей стороны, задёргались и попадали. Причём лейтенант берёг боезапас: выпустил по одной игле в голову каждого аборигена. Валил нагло. Несколько солдат рванули к упавшим, у которых были ружья-переломки, а лейтенант громко заорал: – Всем лечь! Команда сработала. Даже я рухнул где стоял, на меня сверху двое упали, чуть не задавили. А лейтенант продолжил стрелять по открывшимся аборигенам. Он был настоящий мастер: несколько секунд – и из пяти десятков зэков живых не осталось. Да, было несколько ответных выстрелов дробью, и несколько наших вскрикнули (видимо, зацепило), но на этом и всё. Что делать дальше, офицеры уже знали. Солдаты вооружались. Нас было всего полторы сотни, из них семьдесят человек пошли на штурм поселения, а остальные остались. Становилось холодно. Вон аборигены как тепло одеты, знали, что скоро будет похолодание. Оставшиеся снимали с трупов тёплую одежду, которая не сильно запачкана, и передавали девушкам, чтобы они могли согреться. Тем временем начался штурм поселения. Там шёл настоящий бой: зеваки видели, что произошло, и успели предупредить своих. Первым делом мы захватили здание, на котором виднелась антенна оборудования связи. Мы тут явно не первые, а значит, должны быть рабы из наших, республиканцев. Освободим. Работали жёстко, аборигенов особо не жалели, живыми старались брать только женский пол, успевая полапать. Иногда среди женщин встречались и наши, наложницы и рабыни. Да, не один месяц директорат отправляет сюда военнопленных. Именно военнопленных: не с захваченных планет, а вроде нас, взятых в бою. Я тоже участвовал в захвате селения. Оно было примерно на полтысячи жителей. Около сотни каменных жилых домов (явно сами строили) и плюс десятка три разных мастерских или вроде того. Говорили, что здесь анархия, но как-то не заметно. У аборигенов явно имеется вполне себе централизованная власть. Мы нашли подземные тюрьмы и освободили почти две сотни рабов. Понимая, что нас ждало то же самое, наши озверели окончательно. Когда зачистка закончилась, уже совсем стемнело. Тех, что ожидали в поле окончания штурма и зачистки, провели в поселение, и они начали обживать дома. А остальные оделись в тёплую одежду, найденную в домах (я подобрал себе отличный зимний костюм с меховой шапкой и унтами), и стали собирать трупы, распределяя оружие. Командовал нами флаг-майор, тот самый. Решали, что дальше делать будем, спрашивали совета у бывших рабов, живших здесь и знавших местную специфику. Как я и думал, нашему поселению недолго существовать: с орбиты быстро спустят солдат, а против бронескафов, дроидов и авиационной поддержки наши дробовики не пляшут. Поэтому после недолгого совещания решили собрать всё самое ценное и уходить в горы. Там много пещер, в которых можно скрыться. Здесь существуют банды, и мы решили стать одной из них: освобождать наших и уничтожать рабовладельцев. Техника тут была колёсная, старые малые ховеры, которых мы нашли где-то с десяток. Сейчас немногочисленные техники готовили их к выезду. А вот я задумался. Мне с парнями не по пути. И, сказав одному из часовых, что хочу прогуляться по округе, я покинул территорию поселения и побежал прочь. В тяжёлой меховой одежде было непривычно. Интересно, чьи это шкуры? Неужели тут водятся подобные звери? Надеюсь, я их не встречу. В Щели у меня был только один транспорт, тот самый шаттл, остальное место было занято нужным оборудованием и вооружением. Я модернизовал машинку до предела, в том числе снял систему маскировки с одного из захваченных курьеров восьмого поколения и установил на шаттл. Так что шансы покинуть планету у меня всё же были. Но торопиться не стоит. Подучиться нужно, благо всё необходимое для этого у меня есть. Ну и первым делом поставить сеть – ту, универсала девятого поколения. Пока бежал, прикинул. Всё же зря я использовал план «А», два месяца потерял, теперь непонятно, где нахожусь. Стоило использовать план «Б»: банально свалить на крейсере, потом избавиться от него и отправиться в Центральные миры, сменив ДНК. А теперь просто так не улететь: я с этими парнями и девчатами воевал и должен устроить всеобщий побег, раз уж имею такую возможность. На шаттле я могу добраться до орбитальной группировки и взять там всё под контроль. Сети сниму у охраны и поставлю нашим, а дальше они сами справятся. Причём могут сразу и не бежать: зачистят всю планету, освободят наших и потом спокойно улетят. Сюда только транспорты прилетают, и я уверен, что не сразу поймут, что произошло. План был неплох, но к нему нужно подготовиться, так что в ближайший месяц даже думать о нём не стоит. Буду вбивать знания в виртуальных тренажёрах, чтобы в нужный момент не оплошать. Пусть виртуальный опыт, но всё же опыт. Кстати, стало ясно, чем занимались аборигены из захваченного нами поселения, а то я как-то упустил этот вопрос. Нет, возделанные поля я видел, но тут обнаружил множество теплиц. Хорошая вещь: днём открывают, ночью закрывают и включают отопление. Сейчас уже, похоже, минус двадцать, не меньше: пар изо рта идёт, всё вокруг инеем и льдом покрывается. И тут наверняка есть охрана. Надеюсь, наши выслали сюда боевую группу, ведь освобождённые из рабов должны были сообщить об этих теплицах, которых тут много, полсотни точно. Я решил, что отошёл достаточно далеко: посёлок остался километрах в шести за спиной. Осмотревшись, я на всякий случай достал боевого дроида, и он подтвердил, что свидетелей рядом нет, кроме нескольких крупных животных. Ага, аборигены ещё и крупным рогатым скотом занимаются, у них тут и коровники есть. Удивляет только, что всё это находится не рядом с посёлком. Я убрал дроида и достал шаттл. С каким облегчением я прошёл внутрь и, сняв тяжёлую меховую одежду, устроился в тёплом салоне – не передать. Подняв машину и активировав режим маскировки, я полетел прочь. Скорость держал небольшую, километров пятьдесят в час, что вполне соответствовало скорости ховера, да и высота была небольшая, не больше трёх-пяти метров. Для таких моих телодвижений были причины. Ни за что не поверю, что нас не промаркировали. Во время полёта нас группами по десять человек водили в медсекцию судна и укладывали в лечебные капсулы. Говорили, что якобы для прививок, но я этому не верил и был убеждён, что нам поставили маячки. Но где? Диагност покажет. Летел я в горы. Они оказались не так уж и близко, километров четыреста будет, и на месте я был как раз на рассвете. Причём старался лететь на разной скорости: если мой маркер отслеживают, то могут заподозрить, если буду двигаться на одной. А так я как на ховере на плохой и хорошей дороге: то до тридцати километров в час сбрасывал, то до семидесяти разгонялся. Маскировка должна быть хорошей. Оборудование сканера моего шаттла модернизировано, да и по сути, от шаттла только корпус остался: я превратил суденышко в мини-корабль, даже небольшая пушка была. И всё с ним хорошо, но шумноват: свист движка достаточно громкий. Сканер шаттла показал несколько лагерей: шатры из шкуры, костры, силуэты ховеров. Похоже, те самые бандиты, ну или вольные люди. Я завис в километре от одного из них и просканировал лагерь в разных диапазонах. И увидел, что люди внутри шатров светятся. Понятно: им в кровь внедрили изотопы, которые в определённом спектре излучают свет. Думаю, что на глубине метров пятидесяти сканеры людей уже не видят, а вот на поверхности они как на ладони. Так я и подтвердил своё предположение, что нас промаркировали. Ошибся только в одном: никаких радиомаяков, вживлённых в тело, не было, хотя, честно скажу, я на это ставку делал, двести кредов поставил. У нас на борту тюремного транспорта был открыт тотализатор, денег ни у кого, кроме меня, не было, но ставки делали. Сканер шаттла засекал, как время от времени нас с ним облучали с поверхности. Значит, охрана наверху видит фактически в реальном времени, что и где происходит. Хорошо, что я летел, маскируясь под ховер. Я ещё и связь глушил на радиодиапазонах, но, как теперь выяснил, радиомаяка во мне не было, а вот мой маркер сканер на орбите видел отлично, маскировка шаттла тут не помогала. Но то, что у меня не ховер, сканер видеть не должен: судя по спектру излучения, он настроен именно на маркеры изотопа, а не на предметы. В пути я видел три лагеря: настроив сканер, я мог их видеть за пару километров. Дальность можно было увеличить, но я опасался, как бы на орбите не засекли использование высокотехнологичного оборудования. Здесь ничего подобного иметь не разрешалось. Вход в пещеры я нашёл, но там стояла охрана одной из банд, и я продолжил поиски, пока не обнаружил на крутом склоне выходы других пещер. Сюда сложно подняться без скалолазного оборудования, поэтому неудивительно, что их облюбовали только птицы. Один из входов был достаточно широк, и я на шаттле поднялся и влетел внутрь метров на тридцать. Уже окончательно рассвело, когда я, кутаясь в меховую одежду, покинул кабину. Во время полёта я успел перекусить офицерским пайком, поэтому сразу приступил к делу. Убрал шаттл, достал двух штурмовиков, и мы стали углубляться в пещеры. Один дроид шёл впереди, другой – замыкающим. Необходимо было уйти насколько возможно глубже, чтобы сканер меня не видел. Дальше начнётся работа медкапсул. Через час мы нашли отличную пещеру: тут был такой массив камня, который сканер не возьмёт. Пока техник выравнивал пол, штурмовики брали под охрану пещеру. Поскольку их было двое, а в пещеру вели четыре входа, на двух других сапёрный дроид поставил мины. После этого я установил на станинах три капсулы: диагност, лечебную и хирургическую. Питал их мобильный реактор. Я проверил капсулы, и их тестирование показало, что они полностью работоспособны. Ёжась – ох уж и холодно! – я разделся и забрался в диагност, поставив задачу полной расширенной диагностики. Крышка капсулы опустилась, и я уснул. Полная диагностика, тем более расширенная, длится минут сорок, и пациент во время неё находится без сознания. Когда крышка диагноста открылась, я, подвывая от холода (минус пять точно было, а я обнажён), быстро накинул на себя куртку и просмотрел на экране показания искина. М-да, лечебной капсуле придётся не только маркеры убирать, но и поправить моё физическое здоровье. Это сутки работы, не меньше. А сделать нужно: здоровье перед установкой сети должно быть идеальным, ведь при последующем лечении капсула ориентируется на изначальные показатели. Перекинув информацию с искина диагноста на карту памяти, я загрузил файл в искин лечебной и стал настраивать план лечения и смены ДНК. Снова раздевшись, забрался в капсулу, и как только крышка опустилась, уснул, на этот раз уже на двое суток. Даже чуть больше, пятьдесят шесть часов понадобится капсуле, но лечение пройдёт очень тщательно и качественно, да и ДНК будет изменена – девятое поколение, ё-моё. И лечение прошло отлично, никто меня не побеспокоил, хотя я этого опасался, потому и возвёл такую серьёзную оборону. А потом в приёмник хирургической капсулы я положил контейнер с зёрнышком нейросети – универсал девятого поколения – и десять имплантатов. Эта сеть имела десять слотов для них. Два имплантата – на интеллект плюс сто пятьдесят. Ещё один имплантат – на память плюс сто пятьдесят. Боевой пилотский имплантат для укрепления тела. Имплантат силы. Имплантат для удалённого управления техникой, который ещё называют имплантатом погонщика. Ну и три оставшихся имплантата – это защиты от нейровоздействия, регенерация плюс сто и фабрика нанитов. С регенерацией я смогу восстановить своё тело, пусть и не сразу, даже если мне его располовинят, главное, чтобы голова осталась на месте. Фабрика нанитов – это что-то с чем-то. Нет, она не взаимодействует с телом. Её задача – имплантаты и сеть. Она способна управлять ими и даже менять, то есть преобразовывать один имплантат в другой, если мне это нужно. Причём этот имплантат был с фабрикой не девятого поколения, а даже десятого, но сеть с ней работать может, поэтому я его и поставил. Не знаю, где разведка директората добыла это чудо, но я порадовался такому трофею. База знаний для этой фабрики нанитов у меня есть, и я изучу её одной из первых. Подготовив всё, я лёг в хирургическую капсулу. Крышка опустилась, и началась операция. Она продлится восемь часов, но капсула не будет торопиться меня поднимать: ещё четыре часа будет помогать распаковывать сети и имплантаты, после чего они уже самостоятельно должны запуститься. Эти четыре часа сэкономят мне две недели в реальном времени. Установка прошла отлично. Когда я очнулся, перед глазами развернулся новый, пока непривычный мне рабочий стол сети. Можно было начинать изучать базы знаний. Я достал из Щели десантный комбинезон, которых у меня в запасе было ещё пять штук, актировал обогрев почти на полную – холодно! – и просмотрел показания хода операции. Сеть встала, имплантаты прижились, на полную работоспособность они выйдут через месяц-полтора. Да, скорее всё же через полтора. Я провёл процедуру очистки всех капсул и убрал их в Щель, оставив только мобильный реактор. Дроиды-штурмовики, продолжавшие меня охранять, доложили, что за это время (а я уже почти трое суток нахожусь в пещере) ничего не происходило. Поэтому менять местонахождение я пока смысла не видел, меня всё устраивало.