Не то, чтобы меня беспокоили шрамы, но, черт возьми, тот факт, что я не заметил, как этот ублюдок вошел со своим другом, точно говорил мне, что я был в полной заднице. И сейчас я не в лучшем положении. Этот мудак был тощим, а его друг был ненамного больше. Они не должны были задеть меня, даже если бы я был в меньшинстве. Но они это сделали, и теперь я ношу на себе отпечаток своей беспечности. Вздохнув, я откупорил бутылку с водой и вылил ее на руку, наблюдая, как прозрачная вода превращается в розовую, смывая кровь и грязь с раны. Воспаленная кожа горела, пока я допивал жидкость огромными глотками, после чего засунул бутылку обратно в рюкзак, в это время мои глаза осматривали окрестности. Я даже не мог вспомнить, когда в последний раз видел такое большое открытое пространство. Калифорния казалась мне чем-то огромным по сравнению с тем временем, когда я жил в Западной Вирджинии, но после короткого пребывания в тюрьме штата за избиение сына мэра города, приезд сюда показался мне хорошим вариантом начать все сначала. Михей был здесь. Он - единственная семья, которая у меня осталась. И он не мог уйти из-за МотоКлуба. Организация “Королевская рать” была одной из самых безжалостных на западе. Я не знал, чем именно они занимались, поскольку это был клубный бизнес, и я был уверен, что большая часть этого - то, что они не хотели бы афишировать для общественности. Михей был одним из них, но я знал, что его более официальное звание - силовик. Как метко, если учесть, что мой старший брат был большим, страшным и сумасшедшим ублюдком. Да еще и защитником. Вероятно, это была одна из причин, по которой я вообще решил пересечь полстраны. Я не хотел постоянно жить в его тени. Образно говоря, я снова возвращаюсь с поджатым хвостом. Я покачал головой и направился туда, где оставил свой мотоцикл. Я взял в руки небольшой багаж, пристегнутый к спинке кресла. Все, что было в моей двадцатипятилетней жизни, уместилось в маленьком чемоданчике. На ботинках, которые я носил, - моей единственной паре обуви - были небольшие потертости, которые, несомненно, скоро превратятся в дыры. У меня было пятьсот долларов, и я не понимал, как, черт возьми, я пришел к этому. Я мог смеяться над тем, как повернулась моя жизнь, даже если в ситуации, в которой я оказался, не было ничего смешного. Я в последний раз огляделся, любуясь пейзажем, и уже собирался запрыгнуть на свой мотоцикл, когда раздалось тихое детское ворчание. Я нахмурился и поднял голову, пытаясь определить, откуда доносится шум. Слева от меня послышалась какая-то возня, а затем еще одно ворчание, за которым последовал звук, который я слышал миллион раз прежде. Гребаный звук пощечины. Ребенок закричал, и я почувствовал, как вся кровь в моем теле с ревом оживает. Какого хрена? Я быстро пошел на звук к небольшому утесу, у которого находился не более двадцати минут назад. Полуденное солнце светило мне в лицо, и я щурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Под большим дубом у края обрыва я обнаружил две фигуры. Мужчина и маленький ребенок. Мужчину я не мог разглядеть, так как он был в черной кепке, скрывающей его лицо от моего взгляда, но девочку я разглядел. Черные волосы цвета полуночи, завязанные в две косы, которые давно расплелись, большие светлые глаза, которые, казалось, слишком сильно выделялись на ее лице. Сбоку небольшого овального личика торчали маленькие, похожие на эльфийские, ушки, острый нос и стройная фигурка. - Заткнись. Посмотри, что ты заставила меня сделать. Я бы не стал тебя бить, если бы ты просто послушалась, - пробурчал мужчина. Мои ноздри раздулись, и я сделал несколько тихих шагов ближе. Девочка была маленькой. Слишком маленькая, чтобы противостоять этому ублюдку, обхватившему ее стройные плечи своими грязными руками. Она попыталась вырваться, ее глаза слегка расширились от боли, когда, как я понял, этот мужчина крепче сжал ее. На первый взгляд, ей было лет десять, может быть, двенадцать. Подойдя ближе, я понял, что она немного старше. Возможно, четырнадцать или пятнадцать. Но она была совсем крошечной. И она была чертовски напугана. Ее глаза, казалось, стали еще больше, кровь отхлынула от лица. Я сжал кулак, оценивая своего нового противника. Я был фунтов на пятьдесят тяжелее этого ублюдка и на несколько дюймов выше. Я, несомненно, возвышался над ним. Но обрыв, на котором они находились, заставил меня усомниться. Она не хотела находиться рядом с этим ублюдком. Это было очевидно. К тому же в нем было что-то ненормальное. Что, если он увидит меня, испугается и оттолкнет ее, чтобы спасти свою задницу? Я не мог рисковать, чтобы девочка пострадала еще больше. В этом ребенке было что-то хрупкое. В ней было что-то уязвимое, что призывало меня защитить ее. Чтобы она вернулась к своей семье, несмотря ни на что. Я не смогу жить с собой, если этот идиот причинит ей вред. Я не знал, почему или, черт возьми, как, но это было так. Неоспоримая связь, которая привлекла меня к ней. - Ну же, Райли. Ты ведь хочешь быть послушной девочкой, не так ли? Разве твой отец не учил тебя этому? Она вздрогнула, ее руки поднялись в борьбе, нанося один хороший удар. Я почувствовал, как моя грудь раздувается от гордости. Она была бойцом. Мужчина хмыкнул и убрал руки, освобождая ее. Я двинулся, пытаясь добраться до них, пока этот ублюдок не успел снова схватить ее. Но не успел. Он оказался быстрее всего на секунду. - Отпусти ее, - сказал я низким голосом, глядя на руки мужчины, крепко держащие девушку за плечи. Он толкнул ее перед собой, как трус, которым он и являлся. Я сжимал и разжимал кулаки, пытаясь оценить ситуацию. Я избегал смотреть девочке в глаза. Я не хотел терять концентрацию или контроль, и у меня было ощущение, что это произойдет, если я посмотрю на нее и увижу, что ее глаза наполнены слезами или болью. - Кто ты, блядь, такой? Почему бы тебе не вернуться туда, откуда ты выполз, грязный сукин сын? Он снова крепко обхватил ее, и она издала слабый хнык, пронзивший мое сердце. Я сделал глубокий вдох. - Я не думаю, что она хочет идти с тобой. Так почему бы тебе не отпустить ее и не разобраться со мной? Потому что я гарантирую, что сегодня ты не уйдешь отсюда с ней. Он засмеялся. - Ты знаешь, кто я? - Нет, - ответил я. - И мне похуй. Пусть. Она. Уходит. Ничего не ответив, он начал тянуть ее назад к обрыву. Девушка оглянулась, прежде чем попытаться вырваться. Я вздернул руки вверх. - Подожди, ладно? Давай просто, блядь, поговорим. Ты действительно планируешь прыгнуть с ней со скалы? Он захихикал, став похожим на сумасшедшего, о котором я подумал несколько минут назад. - Ты так хочешь спасти ее? Ты сможешь спасти ее от падения? У тебя есть гребаные крылья? - он засмеялся и, не говоря больше ни слова, перекинул ее через себя. - Нет! - крикнул я. Но было уже слишком поздно. Я мог только с ужасом наблюдать, как ее маленькое тело перевернулось через него и упало вниз, а я не мог спасти ее. Мужчина побежал, но я уже не обращал на него внимания. Я бросился вперед и посмотрел вниз. Картина, которая предстала передо мной, будет преследовать меня до конца жизни.