– Мадам, – неожиданно крикнул Клаве радист с заднего сиденья «Жука». – Этот рейсовый самолёт только что дал отбой! Их радист сказал, что они всё-таки сумели запустить двигатели и, отменив вынужденную посадку, пошли дальше на Париж, в соответствии с первоначальным планом полёта! Отбой? Да не может быть! Тем более что в небе, где-то у горизонта, послышалось нарастающее шмелиное гудение, а потом стала видна серебристая, постепенно увеличивающаяся в размерах точка. Оставшиеся рядом с нами шестеро Клавиных бойцов издали целую гамму неразборчивых звуков, явно означавших изумление. Я посмотрел в ту сторону в бинокль. Да, без сомнения, это был самолёт, причём действительно не «Дакота», а более крупный, четырёхмоторный. И он медленно снижался. Не успел я опустить бинокль, как от того ангара, где должны были находиться наши клиенты, в небо взлетела зелёная ракета. Всё-то у них, сук, продумано… С борта самолёта в ответ дали красную ракету. Затем аппарат лёг в левый разворот, пилоты явно высматривали полосу, собираясь садиться. – Это как? – безмерно удивилась Клава. – Если рейсовый самолёт пошёл на Париж, то это-то что такое? – А обдурили всех, но довольно не талантливо. Два самолёта, идущие в очень плотном порядке, да ещё и на небольшой высоте, на экране радара вполне могут выглядеть как один. Видимо, они вот так, парой, и шли от самого Лиссабона. Потом разделились: один ушёл на малую высоту и собирается сесть, а второй, под который и маскировался первый, полетел себе штатно, на Париж… При этом я чуть было не ляпнул «уточнение» насчёт того, что, мол, «в начале 1960-х радары были ещё довольно примитивные и далеко не всегда могли отличить одиночную цель от групповой». Меня бы точно не поняли… – А военные? – спросила Клаудия. – А что военные? Думаю, что пока они поймут и разберутся, что к чему, наши клиенты вполне успеют улететь… – Да, дорогостоящее удовольствие они устроили, но это их дело, – сказала Клава, оценивающе разглядывая разворачивающийся в небе самолёт, и отдала своим стоявшим поодаль ребятишкам какие-то распоряжения на французском, из которых я мало что понял. Кажется, она ещё раз объяснила им про то, где находятся интересующие нас личности и что брать их желательно живыми. На физиономиях её бойцов при этом обозначилась некоторая боеготовность… – Ты бы всё-таки предупредила жандармов и прочие спецслужбы, – посоветовал я Клаудии. – Им надо по телефону звонить, – сказала она, привычным движением дослав патрон в ствол. – А здесь его, как видишь, нет. Надо до ближайшей деревни или бензоколонки ехать. У нас нет на это времени, да и не стоит впутывать в это полицию… В глазах Клавы в этот момент появилось какое-то нехорошее и, я бы даже сказал, пугающее выражение. Этакий охотничий азарт. Неужто наша дорогая бандерша хочет не только нужного человечка скрутить, но ещё и самолёт захватить, с пленными в придачу? Ну-ну, мечтать не вредно… – Дорогуша, – сказал я ей на всякий случай. – Ты всё-таки хорошо подумай, ведь в этот самолёт полсотни хорошо вооружённых рыл точно влезет. А против взвода автоматчиков вы будете иметь весьма бледный вид… – Справимся, – отмахнулась она, проигнорировав «дорогушу», эпитет, при произнесении которого мной обычно ругалась последними словами. – Да, а ты останься на месте с Пьером и жди развязки. И раньше времени не высовывайся… – Ребята, за мной! – скомандовала Клава без паузы, уже по-французски. – Стой! – тормознул я её наступательный порыв. – Багажник-то открой! Она открыла, ухмыльнулась и, держа пистолет в опущенной руке, пошла вслед за своими пятью парнишками, которые в этот момент двинулись цепочкой в сторону ангаров. Зрелище было прямо-таки в стиле то ли гангстерских фильмов, то ли спагетти-вестернов. Только вооружённая женщина в приталенном красновато-коричневом костюмчике и короткой юбке была явно лишней на фоне рослых жлобов в костюмах и надвинутых на глаза шляпах. При этом было видно, что разгуливать на каблуках по траве Клаве было не особо-то комфортно. Но тем не менее смотрелась она очень эффектно, даже со спины. Женщины с оружием – это вообще сильный фетиш… По-моему, с кружившего над нашими головами самолёта их движение вполне могли рассмотреть, но наши клиенты то ли были к этому готовы, то ли уже вообще ни хрена не боялись. – Моего человечка живым, остальных можете валить, они меня не волнуют! – крикнул я ей вслед, в порядке напоминания. – Хорошо! – ответила Клаудия, обернувшись и обворожительно улыбнувшись. А самолёт шёл уже практически на бреющем. На следующем круге пилот выпустил шасси и закрылки и начал заходить на посадку. Справа налево, прямо перед нами. Через пару минут аппарат уже катился по здешней, сильно заросшей травой ВПП, поднимая винтами тучи пыли. Вроде бы перед нами был четырёхмоторный DC-4, один из стандартных западных самолётов такого класса 1950-х годов. Однако, присмотревшись чуть внимательнее, я понял – нет, грузовая фюзеляжная дверь широкая, всё-таки это был С-54, военно-транспортный вариант. Аппарат имел типичную для гражданского самолёта серебристо-белую окраску. На фюзеляже ясно просматривалась маркировка авиакомпании «ТАР Portugal» – крупные красные буквы «ТАР» перед килем и красные полосы. А вот никаких номеров или регистрационных кодов на нём не было. Конспираторы хреновы… И что-то мне во всём этом категорически не нравилось… А С-54 резво бежал по траве в сторону ангаров. Все его моторы работали, видно было, что пилоты прибирают обороты. Дорулив до ангаров, самолёт остановился, но моторы экипаж не выключил. Я опустил бинокль и оглянулся на оставшегося со мной давешнего радиста Пьера. Он стоял рядом со мной, без пиджака и головного убора, в тёмных брюках и голубой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей и ослабленным узлом галстука. Всё его оружие составлял револьвер в подмышечной кобуре. Понимая, что времени у меня, похоже, нет, я скинул куртку, отправив её в багажник. Потом натянул бронежилет и повесил на шею бинокль. Затем вынул из багажника «дегтярь» и примкнул к нему похожий то ли на слегка сплющенную банку из-под селёдки пряного посола, то ли на очень толстую виниловую пластинку диск. Ага, у нас тут как раз намечается дискотека, где крутит свои диски пулемётчик Ганс. Ну и весь вечер на манеже в роли Ганса Ярослав Немрава, он же в девичестве Андрей Черников… Потом я перекинул Пьеру извлечённый из багажника «Астон-Мартина» ППШ и подсумок с рожками для него. Автомат и патроны радист поймал, но при этом вопросительно уставился на меня. – Что смотришь? – спросил я его. – Пошли со мной, Аника-воин… Сказал я это по-русски, но он почему-то меня понял. Или мне показалось, что понял? Я повесил через плечо тяжеленную сумку с тремя дисками и запасным стволом для пулемёта, потом взгромоздил пулемёт на плечо, и мы с Пьером быстро пошли в сторону ангаров. Как в той песне, по высокой-высокой траве… Временами я переходил на бег, но с такой изрядной ношей особо не разбегаешься. Помнится, старшина Васков в известной книге Бориса Васильева, оставшись фактически с голой попой против почти что взвода немецких автоматчиков, как раз страстно мечтал о «дегтяре» с полным диском. Мечты мечтами, но реально эта «радость» в снаряжённом состоянии весила десять кило, и нести его на плече было тем ещё «удовольствием», особенно учитывая изрядную дополнительную тяжесть брезентовой сумки со снаряжёнными запасными дисками. Тут даже профессиональному портовому грузчику было бы нелегко, а уж я тем более с каждым следующим шагом всё больше покрывался холодным, цыганским потом. Пьер, которому было несравненно легче, забежал немного вперёд меня, и, так или иначе, мы достаточно быстро одолели больше половины расстояния до ангаров, за которыми продолжал тарахтеть моторами на холостых оборотах С-54. Кажется, в его фюзеляже начала открываться дверь. На душе у меня становилось всё более неспокойно. Однако пока что всё было тихо. Может, эти ребята из французской ОПГ действительно оправдают ожидания и сработают вполне себе чисто? Но нет, не сработали… Увы, не прошёл я и двадцати шагов, как впереди бухнул глухой одиночный выстрел, потом ещё несколько, а потом сразу, словно обвалилось, пошла суматошная автоматическая пальба, в которой совершенно потонули редкие одиночные выстрелы. Темп стрельбы нарастал с каждой секундой, и били из десятка стволов, не меньше. Вокруг меня весело засвистели пули. – Стой! – заорал я радисту. Пьер опять меня понял и присел на одно колено, грамотно выставив перед собой ствол ППШ. Я аккуратно поставил «дегтярь» в траву на сошки и схватился за бинокль. В оптику увидел, что широченная грузовая дверь С-54 действительно была открыта настежь и из неё один за другим выпрыгивают рослые ребятки в тёмно-зелёных комбезах и кепи, лупящие длинными очередями во все стороны. Вооружены они были автоматами «Томсон» и М3, а также короткими карабинами «Гаранд» М1 с длинными магазинами. Ещё я сумел рассмотреть в проёме грузовой двери самолёта какую-то симпатичную азиатку в серой форме и белой блузке под стюардессу, которая тоже вела в нашу сторону прицельный огонь из короткого автомата «Узи». Главный фигурант (дорогого во всех смыслах этого слова товарища Кофоеда я опознал по лысине и коричневой замшевой куртке) и двое «сопровождающих его лиц» в одинаковых серых костюмах бежали от ангаров к самолёту, стреляя на бегу из пистолетов. Их машина горела, а третий из сопровождающих, в тёмно-синем костюме, валялся без движения в высокой траве возле неё. Но на земле лежало и уже минимум трое Клавиных братков. И тоже без малейших признаков жизни… Остальные люди Клаудии, похоже, банально не могли поднять головы под ливнем автоматного огня. Влипли, орёлики. Как говорил один мой знакомый – ломанулись на буфет с тремя копейками… Сама Клава сидела, нервно сведя колени и привалившись спиной к тем самым руинам ржавого бензовоза, от цистерны которого раз за разом рикошетили автоматные пули. Железо там было толстое, и это давало шанс надеяться, что нашу мадам-командиршу не убьёт раньше времени. Она была растрёпанная, злобно оскалившаяся и явно шептавшая какие-то ругательства, в расстёгнутом жакетике и вылезшей из-за пояса блузке, с пистолетом в обеих руках перед собой. Ну просто вылитая Анн Парийо в роли Никиты из того первого, уже практически ставшего классикой фильма Люка Бессона. Вот же идиотка… А ведь вышло именно так, как я её и предупреждал, – в самолёте оказалось слишком много народу с автоматическим оружием (лично я насчитал человек десять, не меньше). И что самое главное – теперь Клава и её люди ни за что не могли достать фигуранта. Ни за какое хреново золото… Если только… Между тем присевший в траве рядом со мной радист Пьер, похоже, впал в ступор, словно Робин Гуд при встрече с человеком среднего достатка. – Вперёд, – заорал я ему. – Прикрой их! И снова я сказал это по-русски, и опять он меня понял. На генном уровне у них это, что ли, с 1812 года? Радист грамотно передёрнул затвор автомата и, пригнувшись, рванул бегом вперёд, а я, подхватив ДП наперевес, направился чуть правее, туда, где между ангарами громоздилась куча ржавых железок и открывался неплохой сектор обстрела. По крайней мере, самолёт оттуда должен был просматриваться замечательно. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь