— Я должна сегодня выписаться из отеля, — крикнула Джессика, но Коломбано не услышал ее из-за шума душа. По спальне разнесся свежий запах мыла. С вечера концерта Джессика была в своем отеле в Мурано только один раз, чтобы забрать одежду. Но даже тогда Коломбано не стал спрашивать, что друзья Джессики думают о ее трюке с исчезновением. Может быть, он догадывался, что у нее не было друзей. В конечном счете это не имело никакого значения. Время пролетело незаметно. Они болтали, ели, пили, гуляли по городу, занимались любовью. Только прошлой ночью Джессика, проснувшись в темноте и услышав храп Коломбано, стала думать, что почти ничего о нем не знает. Задавать важные вопросы — это настоящее искусство. В начале романа любопытство может показаться навязчивым и преждевременным, а после нескольких дней экстаза ставки настолько высоки, что человек очень тщательно подбирает слова. Джессика села и оглядела залитую солнцем комнату. Она не отличалась большими размерами. На самом деле, квартира была очень компактной, в старом центральноевропейском стиле. Мебель стояла вплотную, повсюду были разбросаны вещи. Ни одного лишнего квадратного метра. Все еще обнаженная, Джессика встала с кровати, ощупала ногами истертые деревянные доски и подошла к антикварному бюро. Коломбано под струями душа напевал что-то похожее на итальянский шлягер. Джессика огладила декоративные рамы, к ее пальцам прилипла пылинка. Там было больше дюжины фотографий. Несколько выцветших черно-белых снимков людей, которые, как она предполагала, являлись бабушкой и дедушкой Коломбано. Другие фотографии казались более приземленными, явно сделанными спонтанно, без особой подготовки. Коломбано и струнный оркестр, Коломбано и его скрипка, Коломбано с группой парней, Коломбано и женщина щека к щеке. Джессика потянулась к самой дальней фотографии и осторожно взяла ее. Сверкающее синее море и искрящееся солнце на заднем плане. Два красивых человека позируют перед камерой. Мужчина выглядит не моложе того, с которым успела познакомиться Джессика и который смотрел на Джессику так, что она понимала, что, кроме нее, для него никого не существует. Джессика снова вспомнила, как Коломбано плакал на кладбище Сан-Микеле, и задумалась о том, что на самом деле она и не должна знать всего. Они только что познакомились, едва знают друг друга, и, возможно, так и должно быть. Может быть, все закончится так же быстро, как и началось. Может быть, сегодня Джессика сядет на поезд до Милана, как и планировала изначально. Шум душа стих. Пение продолжилось. Джессика положила фотографию обратно, но та упала на тесный комод, вызвав эффект домино, который опрокинул всю линию фотографий. Щеки Джессики покраснели от смущения, она едва удержала одну фотографию от падения на пол. Послышались шаги Коломбано. Она растянула губы в улыбке и собиралась сказать что-то извиняющееся, но он уже схватил ее за плечо и дернул назад. Движение неожиданное и грубое. Его пальцы больно впились в кожу ее плеча. Голос Джессики задрожал от испуга. — Мне очень жаль… Коломбано стоял у бюро с полотенцем в руке и по очереди поправлял фотографии в рамках. Он ничего не говорил, даже не смотрел на Джессику. Вода капала ему на ноги с мокрого тела, движения были скованны от гнева. Затем он разжал кулак, уронил полотенце на пол и повернулся к Джессике, которая отступила к кровати, небрежно обернувшись простыней. — Ну и что же мне с тобой делать? — Что? — Джессика заикалась, на мгновение ей показалось, что она должна быть где-то еще, в каком-то другом месте, может быть, в поезде до следующего города. Но Коломбано уже не выглядел сердитым. Джессика настороженно посмотрела на него. В его взгляде сквозила тревожащая страсть, трудно было сказать, что он действительно чувствует. Может быть, это любовь. — Что же мне с тобой делать? — спокойно повторил Коломбано, медленно подошел к Джессике обхватил ее шею своими грубыми пальцами, затем погрузил их ей в волосы. — Что ты имеешь в виду? — спросила Джессика. Сильный запах геля для душа ударил ей в ноздри, темно-зеленые голуби, вплетенные в мускулистую грудь, приближались к ее лицу. Коломбано прижался губами ко лбу Джессики. Она слышала его влажное дыхание на своем ухе. А потом рука сильнее сжала ее шею, простыня упала, и пальцы Коломбано погрузились в ее промежность. Джессика вскрикнула, прикосновение было приятным, хотя в нем не было ни капли нежности, которую Коломбано проявлял к ней до сих пор. И когда он снова прижал ее к кровати лицом вниз, Джессика увидела свое отражение в зеркале, висящем рядом с дверью ванной. Ее темные волосы упали на лицо, темные ногти вцепились в простыню, губы приоткрылись в стоне. Мускулистый живот Коломбано ритмично двигался над ее ягодицами. Она не узнала себя в отражении, смотрела на саму себя как на совершенно незнакомого человека, которого видела впервые. А мгновение спустя, уже на грани оргазма, она подумала о том, как тонка грань между удовольствием и болью. Бездонная неуверенность, страх и одиночество пришли к ней только потом. 40 Джессика на мгновение замерла, пытаясь осмыслить происходящее. В воде был человек. Женщина. Джессика бросилась к ней, перескочила через причал и спрыгнула на лед. — Юсуф! — закричала она во всю мощь своих легких и упала на колени рядом с барахтающейся женщиной. Джессике потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать возможные варианты действий в этой непонятной ситуации и взять себя в руки. Она увидела черные волосы, прилипшие к синеватому лицу, искаженному ужасом. Женщина попеременно то кашляла ледяной водой, попавшей ей в легкие, то кричала так громко, как только могла. Звук бегущих шагов донесся с берега. Джессика схватила женщину за руку и напрягла все мышцы, чтобы вытащить ее из воды. Женщина отчаянно боролась. Вода была ледяная, хватка Джессики ослабела. И как раз в тот момент, когда задача начала казаться непосильной, женщина выпрыгнула из воды, будто сама по себе, и начала дергаться на льду, как выброшенная на берег рыба. Джессика сняла парку и закутала в нее дрожащую женщину. — Что случилось? — заорал Юсуф, подбегая к ним. — Кто-то ее вытолкнул! Я почувствовала это… Там кто-то был подо льдом! — заверила Джессика, схватила пистолет и поднялась на ноги. Юсуф поднял истекающую кровью и все еще кричащую девушку на руки. — Мы должны согреть ее! Он видел, что взгляд его коллеги блуждал между дырой во льду и лицом женщины, ее черными кудрями и испуганными глазами. — Водолаз… там кто-то подо льдом, черт возьми! — закричала Джессика, указывая на лед. Юсуф остановился и с тревогой посмотрел на нее, а после побежал к берегу, все так же с женщиной на руках. — Ее принес сюда водолаз… — Уходи оттуда, — проговорил Юсуф сначала спокойно, но потом, когда женщина снова начала кричать, повернул к дому Копоненов и повысил голос: — Пошли отсюда, Джессика! Мы посмотрим потом, мы должны отвести ее внутрь. Джессика обошла яму, целясь в воду, провела стволом воображаемый маршрут подо льдом, а затем подняла его к тому месту, где только что видела рогатую фигуру. Фигура исчезла. 41 Эрн тщательно вытер ноги о коврик у двери. Действие сразу же показалось ему бессмысленным и абсурдным. — А где Джессика? — В гостиной, — ответил Юсуф, обходя своего начальника в прихожей. Эрн шагал по коридору в гостиную, где сейчас было почти столько же народа, как и накануне. За длинным столом, в кресле, в котором ранее была Мария Копонен, теперь сидела Джессика. Ее сжатые кулаки лежали на столе перед ней, лицо было серьезно. — С тобой все в порядке? — спросил Эрн, подходя к ней. — С кем, со мной? — переспросила Джессика, глаза которой впивались в стол. Эрн бросил взгляд на берег, который сейчас охраняли шестеро бойцов спецназа. Еще шестеро вооруженных фигур прочесывали лед дальше. — Это не обычное расследование убийства, Эрн, — сказала Джессика, медленно разжимая кулаки. — Это было ясно со вчерашнего вечера. — Эрн опустил свою руку на костяшки пальцев Джессики. Ее глаза следили за этим жестом, но выражение лица осталось бесстрастным. — Они играют с нами… Со мной… Не может быть совпадением, что я была на берегу именно тогда… — Это не личное. На берегу мог оказаться любой из нас. Юсуф, я… Один из патрульных… — Я бы не была так уверена, Эрн. Происходит что-то действительно странное… Я не могу перестать думать об этом. — Но ты должна. Иначе пострадает следствие. — Наверное, — согласилась Джессика, медленно высвобождая руку из хватки Эрна. Тот встал и подошел к раздвижным дверям. — Женщина. Она… — Учитывая обстоятельства, она в хорошем состоянии. У нее переохлаждение, шок. Но доктор сказал, что она выживет. — Когда мы сможем с ней поговорить? — Думаю, скоро. Ее только что поместили в больницу Тёёлё. — А как насчет безопасности… — Никто не сможет до нее добраться, — заверил Эрн, скользя взглядом по гостиной. Он услышал, как Джессика тихо ругалась, качая головой. — Какого хрена там делал этот гад с рогами… Эрн тяжело вздохнул, а произнести вообще смог только ее имя: — Джессика… — Ты мне не веришь? Эрн не ответил. Не было смысла обсуждать этот вопрос. Он видел Джессику в таком состоянии всего один раз, почти пятнадцать лет назад, с тех пор столько всего изменилось. — Ну так что? — настойчиво спросила она. — Район прочесывается. Пока что мы не нашли поблизости никого, кто соответствовал бы описанию. — Отлично, значит, никто не видел парня с рогами, бродящего вокруг… Джессика вздохнула, а Эрн хмыкнул. — Кроме того, во льду не было найдено ни одной дыры, в которую ныряльщик мог бы залезть вместе с жертвой. Береговая охрана взяла на себя этот аспект поиска.