- Чтобы попасть в клуб, ему нужен билет, – говорил Байнгер, когда все следователи и два командира спецотрядов собрались на совещание, – а значит он должен будет пройти через главный вход. Скорее всего свой маскарадный костюм он не оденет, охранники таких ряженых не очень любят, но может быть он попытается найти свою жертву ещё на входе. Поэтому, – следователь посмотрел на Ренэро, – смотри за входом, ищи того, кто войдёт и почти сразу выйдет. И постарайся найти цель, быстрее убийцы. Поэтому, помня слова своего наставника, Лоснин пусть и не сильно активно, но всё же крутил головой, стараясь цепким взглядом найти и убийцу, и его жертву. Когда подошла очередь Ренэро, он немного замялся, забыв, что нужно показать билет, поэтому получил от двух охранников злобные взгляды. Пройдя по недлинному коридору и миновав подсвеченную арку, Лоснин попал в полутёмное помещение с высоким потолком. Впереди на полметра выше пола, была сцена, обитая чем-то мягким, а над ней массивные конструкции с прожекторами. На ней уже стояли микрофоны, лежали гитары, а также стояли барабаны. Перед сценой было большое свободное пространство – это и был тот танц-пол, за который Ренэро отдал три тысячи, что было, по его мнению, крайне дорого, чтобы просто стоять два часа. По левую руку был бар, подсвеченный множеством ламп и светильников, там уже толпилась большая группа фанатов, а бармены только и успевали подавать кружки с пивом возбуждённой толпе. Чуть правее него стояли столики, доверху забитые всякой атрибутикой группы, а за ним миловидная девушка в кожаной куртке и бандане только и успевала брать деньги и давать сдачу. По правую руку, как уже знал Лоснин, были столы, которые стояли дороже танц-пола, ложи, в которых были диваны и овальные столики, а также лестница, ведущая на второй этаж, где располагались такие же мягкие диваны и кресла, и которые стояли больше танц-пола в несколько раз. Ренэро занял самую выгодную позицию из имеющихся, возле колонны, что стояла почти на границе столов и места для танцев. Пока люди прибывали и праздно шатались по залу, или же толпились возле бара, помощник следователя ловкими движениями пропустил провода гарнитуры под футболкой, вставил в ухо наушник, постаравшись прикрыть его волосами, и подключив всё это к телефону набрал нужный номер и сунул трубку в карман. - На месте? – после нескольких гудков в ухе раздался собранный голос Байнгера. - Да, – тихо ответил Лоснин, стараясь изобразить скучающий вид. – Ни первой, ни второй цели пока не видно. - Как с людьми? - Большая толпа, просто так тут не развернёшься. Не зря все билеты были выкуплены. - Понятно, – кратко ответил Айто. – О всех изменениях тут же докладывай. Дакнув в знак согласия Ренэро вновь начал оглядывать прибывающих и не увидев никого подозрительного решил пройтись по клубу, чтобы воочию увидеть то, что он изучал на планах. Первым местом, где мог бы сидеть человек с повязкой, были углубленные в стену ложи. Их не видно со входа, поэтому, чтобы увидеть сидящих в них нужно пройти в зал и оказаться как минимум на танц-поле. Вторым местом был дальний столик, который находился возле двери, которая вела за кулисы. Этот столик стоял за колоннами, поэтому, чтобы увидеть сидевших за ним, нужно было встать почти возле самых диванов или в центре танц-пола. И третье место и при этом самое выгодное – это балкон, с него всё прекрасно видно и слышно, только вот что творится на нём снизу не разглядеть, если конечно обитающие там не подойдут к витиеватому ограждению. Здесь убийце не просто придётся пройти в зал, но ещё и подняться на второй этаж. Вернувшись к своей точке надзора, Ренэро вновь облокотился об стену и уставился на входящих, поток которых уже начал иссекать. Человека с красной повязкой ни среди прибывающих, ни среди тех, кто уже бродил по залу не было, как и человека, что подозрительно оглядывался бы. Когда Лоснин уже было хотел пойти в бар и взять что-нибудь недорогое, чтобы промочить горло, среди толпы у бара он заметил знакомый силуэт. Когда толпа у барной стойки немного расступилась и Ренэро смог повнимательней разглядеть того, кто ему привиделся, он не поверил своим глазам. Рыжие волосы были красиво завиты, от чего казались очень пышными, на плечах висела явно великоватая кожаная куртка, с нашивкой группы “АртиМиНор”, расколотого сердца, в которой были скрещены три гитары, крепящихся на микрофонной стойке, а сверху, будто нимб, барабанные палочки; под курткой чёрно-красная футболка с какой-то надписью, на ногах рваные джинсы, где дыры явно преобладали, и однотонные кроссовки. - Мистер Байнгер. – дрожащим голосом заговорил Лоснин, ниспуская глаз с рыжеволосой девушки. - Что такое? – тут же раздался голос следователя. - Помните я вам говорил, о том, что честность порой лучше личных мотивов? - И что? – в голосе Айто послышалось беспокойство. - Я это к тому, что ваша дочь здесь, – звенящим шёпотом отозвался Ренэро, после секундной паузы. – Кажется, ваш придуманный повод не ходить на концерт, на неё не подействовал. Когда на той стороне наушника раздалось злобное шипение, с множеством различных ругательств, направленных в разные стороны, уши Лоснина залились краской и появилось дикое желание выдернуть гарнитуру из уха. Такой злой тирады он ещё никогда не слышал. Когда ругань оборвалась, Ренэро увидел, как беззаботное лицо Найлы резко изменилась, и она потянулась к телефону. Посмотрев на экран, она недовольно скривилась и немного поколебавшись сбросила вызов. - Она что, – зло прорычал Байнгер, – сбрасывает? - Похоже. – подтвердил Лоснин, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Найла вновь потянулась к телефону и едва бросив взгляд на экран тут же убрала телефон обратно в карман. - Что за взбалмошная дура, – бросил в сердцах Айто. – Да я её до замужества в комнате запру. Она у меня… - Мистер Байнгер, – в этот раз прошипел Ренэро, только не от злобы, а от боли, которая стала пульсировать в ухе от громких криков следователя, – прошу вас, по тише. Она всё равно не собирается уходить, а угрозы можете реализовать и потом. Я послежу за ней, можете не переживать. - Я, – следователь хотел вновь задвинуть какую-то пылкую речь, но быстро осёкся. – Хорошо, ты прав. Только следи не только за ней, но и за нашими целями. Быстро дакнув, Лоснин вновь начал бегать глазами по залу, выискивая человека с повязкой и человека с подозрительной мордой. Когда Ренэро уже начал думать о том, что человек с повязкой не придёт, а весь этот план лишь злая шутка Фауста, помощник следователя краем глаза заметил, как открылась дверь, которая вела за кулисы. Первым из неё вышел расфуфыренный человек, лет за сорок пять, в дорогом костюме и с красной мордой, не то от алкоголя, не то от жары. Следом за ним, с лёгкой улыбкой на лице вышел молодой человек, чуть старше тридцати. Одет он был по-простому, футболка, джинсы, кроссовки. На пальцах перстни, на джинсах цепочка, как и на шеи, только на руке… - Я нашёл первую цель, – быстро отрапортовал Лоснин. – Визуальный контакт с человеком в красной повязке установлен. - Отлично, – как-то не очень радостно отозвался Байнгер. – Теперь найди нашего священника и можешь выписывать себе отпуск. Мужчина с красной повязкой на руке перебросился парой фраз с мужчиной в костюме, от чего у того расползлась улыбка на лице, а после пожав друг-другу руки цель номер один сразу же повернул к арке, за которой начиналась лестница на второй этаж. Не успел он подняться, как из-за барной стойки вышла официантка с подносом, на котором стоял бокал и бутылка не самого дешевого шампанского, и пройдя по залу она миновала арку и пошла на второй этаж. - Это не она, – мысленно отметил про себя Ренэро, – наша цель мужчина, – а после поймал себя на неожиданной мысли. – А что если она сообщница? Может ли она сообщить убийце, что его цель здесь? Девушка официантка пробыла на втором этаже не больше пары минут, после чего вновь спустилась вниз, только уже с пустым подносом, и пошагала в сторону бара. Ренэро следил за ней до самого конца, поэтому, когда повернул голову в сторону бара и увидел перед собой изучающее лицо с зелеными глазами от неожиданности вздрогнул. - Чтоб вас! – воскликнул Лоснин потянувшись к сердцу. – Зачем же так пугать? - Что, на официанток заглядываешься? – Найла состроила хитрую улыбку и прищурила зелёные глаза, при этом бокал, с какой-то зелёной бурдой, который она держала в руках, зловещи шипел и слегка пузырился. - Нет, – взяв себя в руки и приняв спокойный вид ответил Ренэро. – Думал тоже что-нибудь себе взять. - Да, – протянула дочь следователя, – а может ты меня высматривал? – она придвинулась ближе, от чего между двумя молодыми людьми осталось крайне мало расстояния. – Тебя мой отец прислал? - Молчи, – зловещи зашипел в ухе голос Байнгера. – Не смей ей говорить о том, что ты тут делаешь. - Что? – в своём удивление Лоснин пытался выглядеть крайне убедительным, чтобы его не заподозрили в шпионаже. Да и если быть откровенным, он действительно ведёт слежку, только не за своенравной девицей, а за безжалостным убийцей. – Зачем твоему отцу посылать меня следить за тобой? - Значит ты не знаешь, – Найла пристально вгляделась в лицо помощника следователя, от чего ещё больше стала похоже на отца. – Просто он сегодня ни с того ни с его запретил мне идти сюда. - Но я смотрю, ты не сильно то его послушала? – усмехнулся Ренэро. - Я и так почти никуда не выбираюсь, – девушка поморщила нос. – Отец у меня конечно не самый плохой, но его тотальный контроль и не объяснимые поступки, порой переходят все грани. - Последствий не боишься? – задал вопрос Лоснин, слыша, как в наушники скрипят зубы. - Он только выглядит как сухарь, – Найла махнула рукой, – но на самом деле он очень заботливый, я бы даже сказала слишком. Девушка хотела сказать что-то ещё, но её вдруг кто-то окликнул, и она, извинившись, побежала вглубь зала. Шумно выдохнув и отметив про себя, что он выдержал это испытание, Ренэро вновь уставился в зал. Но не успел он сосредоточиться на людях, как за спиной послышался пронзительный шум колонок. Обернувшись, Лоснин увидел, что на сцену выбежал человек в майке и спешно проверял оборудование. Проверив все провода и колонки, человек в майке вновь скрылся за сценой, а через секунду в зале начала играть музыка, да так громко, что даже ругань в наушниках не получилось разобрать. Видимо на той стороне громкость была на максимум, и следователь тоже ощутил всю прелесть этой неожиданности. Едва в зале зазвучала музыка, люди стали занимать свои места. Большая часть зрителей потянулась к танц-полу, небольшая группа, в основном с бокалами, двинулась к столам и ложам, а те что были одеты, мягко говоря, очень вызывающе и дорого, пошли на верхний этаж, вот именно за этими людьми Ренэро и следил пристальнее всего. Наверх поднялось восемь человек, столиков на балконе всего шесть, один занял человек с повязкой, значит остается всего пять. Лоснин как бы невзначай прошёл почти до сцены, пока люди ещё не слишком плотно столпились на танц-поле и попытался сквозь перила разглядеть что там происходит. Девушка и парень стояли в дальнем углу, в шаге от перил, и целовались, еще одна девушка стояла в компании своей подруги и о чём-то тихо хихикала. Остальных поднявшихся видно не было, поэтому понять, как они там уселись было невозможно. Ренэро бросил быстрый взгляд на лестницу, никто спускаться не собирался, значит убийца туда не поднялся. Найдя возле бара две двери, на одной из которых висела буква “М”, Лоснин быстром шагом направился туда и убедившись, что уборная одноместная, быстро закрыл за собой дверь и напряженным голосом заговорил. - Я не вижу никого подозрительного. Концерт вот-вот начнётся и кажется все, кто хотел уже пришли. - Значит варианта два, – тихо заговорил Байнгер. – Либо убийца решил не проверять, на месте его жертва или нет, а значит теория о кроте в “Оке” верна. Либо он подкупил кого-то из персонала и те уже сообщили ему информацию. - А что, если он вообще не собирался сюда идти, или же Фауст нас обманул, сказав, что он не причастен к тому белому джипу? – выдвинул теорию Лоснин. - Он не такой дурак и прекрасно знает, чем ему эта шутка обернётся. - Понял, – быстро ответил Ренэро. – Тогда вернусь в зал и продолжу наблюдение. Когда Лоснин вышел из уборной, на сцене погас свет и в полумраке начали копошиться какие-то силуэты. Через минуту раздался оглушительный аккорд гитары, да так громко, что у Ренэро с непривычки заложило уши. После ещё трёх оглушительных аккордов свет над сценой вспыхнул, явив пятерых молодых людей, в кожаных жилетах на голое тело, рваных джинсах и истоптанных кроссовках, а также с черными подводками на губах и глазах. Все без исключения имели украшения, у кого проколото ухо, у кого бровь, а у вокалиста вообще всё левое ухо было в разных кольцах. Едва музыканты заиграли первые аккорды, не самой лучшей, по мнению Лоснина, песни, как по залу прокатился душераздирающей женский визг, где были слышны едва различимые мужские голоса. Концерт наконец начался. Гитаристы высекали рифы, барабанщик, с неистовым лицом, бил по тарелкам, а вокалист переходил от писка к визгу, которым, при большом желании, можно лопать хрустальные бокалы. Ренэро подошёл к бару и заказав себе самый дешевый коктейль из имеющихся, хотя и он стоил очень прилично, занял наблюдательную позицию. Постукивая ногой в такт музыке, Лоснин внимательно следил за лестницей на второй этаж и балконами. Почти все, кто поднялся наверх, зажигали прямо на балконе возле перил, не хватало лишь мужчины с повязкой на руке. Как и думал Ренэро, цель номер один заняла свою позицию по глубже на втором этаже, чтобы никаким образом не попасться на глаза тем, кто стоит внизу, и просто ждал, что кто-нибудь незнакомый или подозрительный поднимется к нему сам. К концу подходила третья песня, люди мокрые и красные не уставая плясали и подпевали громче вокалиста. Лоснин же, всё ещё сидя у бара, с опозданием понял, что завтра в ушах у него будет звенеть так, словно в голове открыли колокольню, а про боль, пульсирующую под черепом, и вовсе не стоит говорить. Когда Ренэро уже подумывал купить ещё один коктейль, чтобы не сидеть как неприкаянный, его плеча кто-то коснулся. - Так и будешь тут сидеть? – перекрикивая музыку спросила Найла. - Я люблю наслаждаться музыкой, – так же громко ответил Лоснин. – Танцы не для меня, я как слон на льду. - Вот как, – на лице девушки выскочила лисья улыбка, – а я думала пригласить тебя. Следующая песня медляк. - Что? – в искренним удивление переспросил Ренэро. – Почему я? Ты же пришла с каким-то парнем. - Это моя подруга с ним пришла, – фыркнула девушка. – Я в их компании третий лишний. И не успел Лоснин придумать какой-то более весомый аргумент для отказа, как его схватили за запястье тонкие пальцы и стащив со стула потащили к танц-полу. Прибывая в шоковом состояние, Ренэро стоял в гуще толпы и с немного глуповатым лицом смотрел на то, как солист группы довывает последние ноты. Едва гитара затихла, по залу прокатился шум волн, барабанщик начал аккуратно, словно по фарфору, настукивать палочками тихий ритм, в то время как соло гитарист наигрывал лёгкий мотивчик. - Третий океан слева, – подумал Лоснин, узнав мотив песни. – Она кажется шла немного раньше в альбоме. Из задумчивого состояния Ренэро вывело лёгкое покашливание, которое было прекрасно слышно в тихом вступление музыкантов. Повернувшись на звук, Лоснин увидел Найлу, которая встала в какую-то странную позу, при этом очень странно изогнув руки, словно для… - Ты ведёшь или я? – спросила она без тени смущения. И не успел Ренэро понять, о чем говорит это рыжая лисица, как на его плечи легли две тонкие женские ручки. На каком-то машинальном уровне, при этом с явно максимально идиотским выражением лица, помощник следователя аккуратно, словно на хрупкую статую, переместил свои руки на талию девушки. Наконец музыка набрала громкость, вступил вокалист, но Лоснин уже этого не слышал, он был полностью поглощён тем, что кружился с красивой девушкой в непринуждённом танце, в то время как мурашки по его спине бегали словно бешеные. Найла смотрела на своего партнёра почти не отводя глаз, в то время как Ренэро не мог долго удерживать взгляд на лице девушке, его уши и так пылали, словно два факела, а когда он смотрел в эти зелёные глаза, словно два изумруда, к ушам подключалось и всё лицо. - Почему я? – неожиданно спросил Лоснин, чтобы хоть как-то разредить обстановку. – Там у стенок много парней, которые теперь вынуждены стоять не у дел. - А что, ты хуже их? – лукаво спросила Найла. – Я не очень люблю, когда ко мне пристают и лапают незнакомые парни. - Мы виделись с тобой один раз и то пару минут. – Ренэро с подозрением глянул на девушку. - Во-первых, ты работаешь с моим отцом, а это уже для меня гарант безопасности, – Найла прижалось почти в плотную и сняв одну руку с плеча запустила её в волосы Лоснина, – а во-вторых, я хотела передать привет папе. Она ловким движением руки убрала прядь волос с уха, оголив наушник. Ренэро попытался дёрнуться, но женские руки, словно тесы, сжали его, и Найла, как бы в порыве танца, начала уходить из круга, ведя себя и своего партнёра ближе к угловому столику, который сейчас пустовал. Когда Ренэро и Найла оказались в полутьме за колонной, девушка нисколько не стесняясь прижалась к груди Лоснина, чем заставила его замереть и покрыться небывалым оттенком красного, и вытащив из его уха наушник вставила в своё, от чего тот натянулся почти до придела. - Значит решил следить за мной? – от ласкового голоса не осталось и следа, теперь он звучал на гране металла. - Как ты узнала? – спросил Байнгер слегка изумлённым голосом. - Я же твоя дочь, – не без гордости ответила Найла, – и парочку твоих трюков успела выучить. Я заметила, что твой помощник разговаривал сам с собой, перед тем как я подошла и при этом как-то странно тянется рукой к правому уху, словно что-то поправляя. - Я бы тебя похвалил, если бы до этого ты не нарушила мой запрет, – теперь голос следователя зазвенел словно лист стали, по которому били молотом. – Бери своих дружков и немедленно убирайся из клуба. - Почему? – стиснув зубы процедила Найла. – Ты не можешь просто объяснить причину?