Сложилась деликатная ситуация. Человек из племени переметнулся к кровным врагам, уничтожал своих же, теперь судьей провозглашен царем взамен того, кто по каким-то причинам не угодил Всевышнему, хотя правил отлично. Естественно, большая часть знати не признала его царем и началась кровавая гражданская война, которая унесла больше жизней членов племени, чем все войны до того, но в конечном итоге, все сложилось так, как хотел Дмитрий. После чего, новый царь нанес еще множество поражений врагам, однако, это уже не приносило прежней радости никому. — Так, надо что-то еще замутить… Живете, как бомжи какие… Все кочуете да кочуете. Его взгляд затуманился,и он почему-то вспомнил об отличном борделе, куда иногда захаживал. — Точно!, — он расхохотался. Вам нужна столица, сакральное место, где будут всякие ништяки храниться! И он повел их в новый поход. Очередной город был захвачен, все жители, по традиции, вырезаны, кроме одного милого дома терпимости, который Дмитрий и царь регулярно посещали. Здесь, наконец, они зажили так, как никогда раньше, в полную расслабуху и релакс. Казалось, его функция уже окончена, однако, как всегда, когда исчезает давление и образуется много свободного времени, начинают проявляться самые неприглядные человеческие черты. Во-первых, молодой царь оказался страшно падок на слабый пол. Мало того, что он завел себе целый гарем, куда приводил всех симпатичных девушек, каких только видел, но и стал по ночам входить к женам своих приближенных. Действовал по стандартной для таких случаев схеме: или захаживал к женщинам в период отсутствия мужа, чтобы потом не было ясно, кто же на самом деле отец, или, если женщина действительно нравилась, он посылал мужа на верную смерть, например, командовать крошечным отрядом против огромной армии, а вдову уже принимал в свой все более разраставшийся гарем. Дмитрий смотрел на такие безобразия неодобрительно и с сомнением. Он никак не мог решить: не ошибся ли он снова, как и с предыдущим царем, не надо ли убирать еще и этого. Да, он выполнял все приказы, однако, его аморальный образ жизни делал его отвратительным в глазах даже ближайших сторонников. Но, к удивлению Дмитрия, по какой-то неизвестной причине, неправедный образ жизни, как яд, стал распространяться и на окружающих. Можем быть, это рок, или судьба, или карма, или что-то еще, однако, факт остается фактом: если прежний царь прожил в благочестии и радости, и семья его была такой же, то здесь было все ровно наоборот. Заканчивалось правление второго царя весьма печально. Один из его сыновей изнасиловал его дочь, которая потом покончила с собой от позора. Царь огорчился, но наказывать того не стал. Другой сын решил отомстить за поруганную честь сестры и, выждав какое-то время, убил злодея. Царь и тут не стал предпринимать никаких действий. Еще через несколько лет, этот сын, который уже покрыл себя славой и был любим народом, поднял восстание против отца, который растерял уже последнюю поддержку. Не принимая вызова, царь забрал сокровищницу, несколько преданных отрядов и бежал в одну чащу неподалеку от столицы. В городе начался пожар и кровопролитие, в результате которого погибли десятки детей царя, но он пока об этом не знал. Дмитрий в это время мерял шагами рощу и поглядывал то на царя, то на его сына-мятежника, который во главе своего авангарда уже прибыл сюда. Он не знал, что ему надо делать потому, что оба варианта не слишком нравились. Полностью аморальный царь, который растерял всю легитимность и помазание или его сын, доблестный и жестокий, но абсолютно не управляемый. На чащу налетела пылевая буря, и когда она ушла дальше, вышел из-за деревьев Дмитрий, вытирая небольшой меч, и все прикидывая, правильный ли выбор о совершил. — Стричься надо чаще, — буркнул он, отряхивая руку от длинных волос, — эпоха хиппи пока не наступила. В тот же день старый царь вернулся в столицу, и стал восстанавливать свою власть. Конечно, он был разбит горем, что почти все его дети погибли, так или иначе по его вине. Да и старому человеку оканчивать свой земной век так не полагалось. Последние годы царь был занят подавлением восстаний оставшихся своих сыновей и родственников, что, как все говорили, служит расплатой за все грехи молодости. Когда он ушел в мир иной, Дмитрий долго ходил вокруг его сына, того, кто должен взойти на престол. Его опять гложили сомнения. И так, и этак рассматривал. — Ну, — решился он наконец, — на третий раз точно повезет. Смотри у меня, — он погрузил кулаком будущему царю, — если не хочешь мне инфаркт устроить, правь хорошо. Надоело мне за вами всеми выгребать дерьмо. Понял? Тот энергично кивнул. — А чтобы не бездельничал, построй-ка, дружок, суперхрам для Всевышнего. Знаешь, что такое пирамиды? Тот покачал головой. — Мдээ… Народная память у ваших людей совсем не работает. Казалось бы, еще несколько веков назад видели их каждый день, а сегодня… Ладно, неважно… Дело твоей жизни, шкет, выстроить большой храм. А чтобы ты не повторял ошибок твоего папеньки-сладострастца, я тебе дарю разум и мудрость, да такие, что они останутся в веках. Понял? Сдержанный кивок. — В общем, давай, не дергай меня по мелочам, я отбываю на курорт, а ты смотри, не безобразничай. Все в государстве у тебя нормально, казна полная, соседи лояльные. Если и тут чего учудишь — пеняй на себя. Все, пакеда, я на регистрацию опаздываю. Черт, еще в лес надо, там вчера для меня на дорожку прикопали кое-чего. Чтобы не так скучно было в самолете. А? Ты еще здесь? Иди-иди. Я буду присматривать за тобой. Как только юноша вышел и закрыл дверь, Дмитрий проснулся в своей каюте. Глава 8 Глава 16. Он вышел и поплелся на мостик, где в кресле капитана сидел донельзя уставший Эмиль. — Какие новости? — Ничего особенного. Американцев не было, подлодка идет тяжело, но уверенно. — А емкость? — Тросы держат. Целостность не нарушена. — А как там наши пострадавшие? Эмиль замолчал. — Ухудшений нет, это уже хорошо. Кроме Николая Ивановича. Там… прогнозы серьезные. — Неудивительно. — Семен, — Эмиль обернулся назад, — в меру своих сил и работоспособности, с помощью других и Юнги кое-как обработал всех. Как смог. Теперь отдыхает. Он и сам, помним, насколько переломан. На мостик зашел Игорь и невесело посмотрел на них. — Надо же, никого не убили, и не ранило. Удивительно. — За языком следи, — зло бросил ему Эмиль. Накаркаешь еще. Отработал смену? — Даже две. Сперва, в реакторном отсеке, хотя там я мало что понимаю, просто следил, чтобы параметры не вышли в красную зону. И чтобы уровень радиации не достиг критического уровня, для чего каждые два часа проводил профилактику. Автоматическая мойка всего и слив в океан. — Сам-то помылся? — Конечно. Так же, каждые два часа, на всякий случай. И потом, после окончания смены — еще раз по-серьезному. — Думаю, это все перестраховка. Ничего там нет. Серьезной радиации в смысле. Мы в самом начале все довольно неплохо ликвидировали. — Это да. Но когда у тебя полезут волосы, начнешь кашлять кровью, а в организме будут бороться между собой несколько видов раков, тогда загрустишь, почему лишний раз не принял обеззараживающий душ. — Согласен. А потом в медблоке был. Конечно, Семену тяжело. Он в основном лежал, я носил всякие штуки, какие он скажет, смешивал лекарства. Но не просто ему. Он пытается поддержать свои силы… — Ладно, что смог, он сделал. И Юнга у него есть. Если нужна будет наша помощь, он сообщит. — Так, — Игорь начал проверять свои данные, — кажется, особых проблем нет. Ни с емкостью, ни с рудой на подлодке. Где мы сейчас находимся? Лада? — Пройдена четверть обратного пути. — Ну, неплохой темп, так я вам скажу. На мостик вошел блондин Андрей. Лицо его было чем-то перепачкано и серьезно. — Ну что, офицеры, расслабились? У нас новая проблема. Вернее, даже больше. Пока не знаю, сколько. — Ну? Во-первых, успокоитель качки. Да, нам пока это не надо, мы под водой и вообще. Пока не двигаемся через несколько течений, и если емкость с рудой нормально себя ведет, то он корректирует только низкочастотные колебания. Ну, чтобы не болтало нас или резонанса какого не было. — Так что с ним? — Накрылся. Не знаю, в чем дело. Облазил все, наверное, где во вспомогательных системах механическая поломка. Автоматическое отключение. Намертво. — Что ж, — задумчиво отметил Эмиль, — будем надеяться, что эта система нам пока не понадобиться. Что еще? — Опреснительная установка. Все молчали. — Твою ж… — Не, не так все плохо, сразу скажу. Опреснение не работает, но несколько тонн воды я успел запасти. Однако, новой не будет. Так что, пока не вернемся домой — расходуйте ее крайне экономно. Пить можно сколько угодно, сублиматы у нас есть. Но мыться не рекомендую. — А в туалет ходить можно, или до Камчатки терпеть?, — осведомился Игорь. — Ходить можно. Но помните, что воды немного. — Почему это произошло? Почему только сейчас выявлено? — Почему произошло… Во время атаки был деформирован один из узлов, химический. Сперва работал нормально, а потом… Вот. А почему не обнаружил раньше… Моя вина, не подумал, что и это может сломаться. Не проверил. — Ты сообщил Семену?