— Ну ты и зануда, — тяжело вздохнул Игорь. Ты можешь просто рассказать, или мне поведать тебе всю предысторию ситуации от Большого взрыва до последних военных действий? — Что рассказать… Ты сам в целом знаешь, — он подпер своей механической рукой подбородок, — каждый житель базы проходит ежемесячный осмотр. Если предстоит поход, то когда начинается подготовка к рейду — за сутки полное обследование, в том числе и на психологическое состояние. А уже в самом походе состояние всего экипажа постоянно мониторит Лада. Ну и я присматриваю. Так что, вероятность, что кто-то под действием наркотиков пошел в рейд около нуля. Она, конечно, есть, но тогда человеку надо обмануть и выпускающую комиссию, и ЦВС, и врача на борту. — А какой-то новый наркотик может быть? Ну, которого нет еще в базах данных, и которых пока не умеют выявлять? — Новый… Но, только разве твои виртуальные игрушки, — Семен улыбнулся. — Я серьезно. — Серьезно… Возможно, в принципе… — он пожал плечами. На самом деле, думаю, нет. Ведь Лада не только биохимию отслеживает. Но и сравнивает все показатели со стандартными этого человека. Если бы синтезировали новый наркотик, который никто не знает еще… Сам понимаешь, сил одного человека или корпорации для этого мало, но даже если бы это сделали. Последствия его сразу бы ЦВС выяснила — пульс, давление, ЭЭГ и множество других параметров. Нет, в нашей жизни такое невозможно. — Понял. А теперь профессиональный вопрос, ты и как врач, и как наполовину железка, — Игорь кивнул на руку, — возможна киборгизация и замена внутренних органов? — Тебе кто-то говорил, что с твоим тактом ты плохо кончишь? — спокойно ответил врач. — Постоянно говорят, в разных интерпретациях. Так что, возможно такое? — Это возможно. Например, механическое сердце, действующее, создали около века или больше назад. Конечно, тогда это был примитивный насос, вживляемый в тело. Потом он стал все более миниатюрный, потом появились ядерные батарейки и так далее. Легкие вон делают, пищевод. — А что-то посложнее? Почки там, печень…или надпочечники. Семен нахмурился. — Не слышал о таком. Механические аналоги…нет, не слышал, но я особо не интересовался. Слишком сложные там химические реакции протекают. Это же, по сути, надо целый завод, целое производство уместить в весьма малом объеме. Такого уровня миниатюризации мы пока не добились, да и вряд ли теперь добьемся. Я слышал, что клонируют эти органы успешно. На животных отработали давно, теперь и у людей выращивают. Это оптимальный вариант. — То есть, ты хочешь сказать, что если потребуется заменить внутренний орган, надпочечники, к примеру, то лучше вырастить новый, чем прибегать к механизации? — Да, именно так. Скорее всего. — Аркадий, где ты, а как там продвигается твоя работа с мета-бериллием? — А, — улыбнулся тот и вытащил из кармана зеленоватую сферу. Ну, как продвигается. Нормально. Думаю, если будет время и поход окажется спокойным, поэкспериментировать немного. Собрать на коленке какого-нибудь дроида… — Вроде Юнги? — Да, кстати, — Аркадий обернулся, — вроде Юнги. Отключить у него все процессоры, оставить только провода и механику, и подключить мет. Посмотрим, что получится. — А это вообще не опасно? Я в том смысле, что исходя из того, что ты рассказывал, появится какое-то…не знаю…типа, человеческого сознания. Самообучение и так далее. — Эх, да ты, кажется, совсем меня не слышал? Я говорил, что по последним данным, мет — это идеальный аналог мозга, не важно, человеческого или нет. Но еще важно и тело, как связь с внешним миром… — Ну так вот, — перебил его Игорь, потом встал, налил себе еще кофе и вернулся, — какое-то тело будет. Конечно, самое примитивное, но с чего-то надо начинать. — Ага. Только отсутствуют предпосылки для разума. Например, хочет ребенок кушать, начинает плакать, и его дают молока. Первая связь. Намочил пеленки — начинает плакать — ему меняют. Ага, второе есть. Чуть постарше становится. Разбросал еду — его наругали — ага, значит, так делать нельзя. И так далее. — То есть, — Игорь покрутил пальцем и заметил, что к ним подсели ближе заинтересовавшись Дмитрий, оператор всех дронов и Руслан. Это воспитание? Так можно, а так нельзя? — Нет. Воспитание — это только часть. Я говорю про весь комплекс: опыт, общество, воспитание, моральные установки, инстинкты и так далее. А то, что я хочу поэкспериментировать — так, безделица, хотя и интересная. — Но ты же говоришь, что есть самообучающиеся программы. — Ты видишь у нас на борту опытных программистов или психологов? — он пожал плечами. Есть коллективы, которые пишут такие программы, но у нас на борту таких нет. — А не боишься, что, твой эксперимент выйдет из-под контроля, станет слишком умным и перебьет нас всех? Ведь, человечество всегда очень опасалось таких сценариев, вспомним еще с этого…как его, — Игорь поморщил лоб — а, Франкенштейна или доктора Моро. — А ты не боишься, что Лада выйдет из под контроля или какой-то Юнга? Они точно не глупее нашего и умеют анализировать и делать прогнозы лучше человека. — Тут ты прав, — согласился Игорь и замолчал. — А вот помнишь, — продолжил геолог, — древнего писателя Азимова? И три закона робототехники. Нельзя такие табу поставить в мет-мозгу? — Азимов и прочие сейчас можно читать только как лёгкие рассуждения на тему. Да, для своего времени это был прорыв, да и сейчас философские вопросы, поднимаемые там, довольно любопытны. А что касается конкретики, — Аркадий бросил взгляд на Эмиля, как самого эрудированного и многопрофильного специалиста среди присутствующих, — сам подумай. Ведь, чтобы понять, грозит или нет человеку опасность, сам робот должен быть таким умным, уж не меньше, чем человек. Не меньше, а на самом деле — гораздо более умным. — А как же наша Лада, — вмешался Семен. Она же смотрит за показаниями всего экипажа и сообщает, если существует опасность. — Да там другая же система, — вмешался Руслан, поигрывая своими впечатляющими бицепсами. Она просто постоянно отслеживает, а у Азимова роботы анализировали и делали вывод — опасно или нет. И мало того, самостоятельно предпринимали действия для предотвращения. Если, например, у кого-то из нас опасно повысится температура, она даст знать об этом Семену и капитану, — он обернулся на врача, который согласно кивнул. Если никого не будет, она, в крайнем случае, направит Юнгу, чтобы он сделал укол. Но это прямая и явная угроза. А если кто-то наставит оружие на человека? — Она не среагирует, — тихо закончил Игорь. — Правильно. Потому, что все показатели в норме и непосредственной опасности нет. Лада будет просто наблюдать. Аркадий тяжело вздохнул и потер глаза. — В общем… Не стоит полностью полагаться на машины. Кто знает, помогут они тебе или нет. Это хороший инструмент, как топор или прокатный стан, но в сложных вещах, которые подразумевают выбор, от них толку не больше, чем от палки. Разговор сам собой угас, кто-то остался, чтобы поесть, а Игорь отправился в свою каюту. Делать особо было нечего, шлемы виртуальной реальности в режиме тишины выключались принудительно, поэтому он решил поспать. Проснувшись позже, он посмотрел на часы, и оказалось, что прошло всего несколько часов, и до начала движения дальше было еще прилично времени. За время отдыха, боевая тревога так и не прозвучала, что означало только одно — их так и не нашли. Он проследовал на капитанский мостик, и увидел там оживленно беседующих Николая Ивановича и Томаса. Старпом стоял чуть в сторонке и внимательно слушал. Ядерщик выглядел довольно мрачно. — И что, никак сейчас нельзя починить? — Нет, надо подниматься. Даже под водой можем плыть только на самом малом ходу, даже на средний не перейдем. — Как там пока ситуация? — Если не будет ремонта, я еще сутки-двое могу латать, но дальше все начнет усугубляться. — Хорошо. Делай, что можешь, будем готовиться к всплытию. Николай Иванович кивнул, и отправился в свой отсек. Его догнал Игорь. — Что случилось? — Протечки во втором контуре, возле газогенератора. Сначала была одна, потом еще несколько. Я перекрыл этот участок, но возникают в новом месте. Надо менять весь участок, а это означает серьезный ремонт при помощи Юнги и его мелюзги, малых сервисных дронов. — Надо всплывать? — Придется. Если ничего не делать, то скоро весь контур будет напоминать решето, а такая замена в походе невозможна, этот ремонт надо на берегу проводить. Игорь проследовал в кают-компанию, где, к его неожиданности, никого не было. Только он сел, как включились все экраны, а это значит, что режим тишины был окончен. Капитан обратился ко всем отсекам: — Экипаж, режим тишины окончен досрочно, через пару часов мы начинаем подъем на поверхность. У нас обнаружилась небольшая неисправность с реактором, которую требуется устранить. На устранение дается полдня, после чего уходим снова на курс. Готовьтесь. Экран погас. Вскоре, действительно, подлодка пришла в движение и весьма заметно стала с высокой скоростью всплывать. Два километра…Полтора…Километр… Дифферент уменьшился, всплывать стали медленней. Полкилометра…Триста метров…Сто… — Выпустить воздушных дронов. Остановить подъем. — Есть. Когда оба дрона поднялись из-под воды в воздух, то на камерах сначала ничего не было видно. — Что с картинкой? — Не могу знать, — оператор Дмитрий непонимающе сражался с дисплеем управления, — все системы работают исправно. — Почему же мы тогда ничего не… — Мы в центре тайфуна, — Эмиль привстал и показал на один из экранов, — поэтому почти ничего не видно. — Похоже, так и есть, капитан, — откликнулся старпом, просматривая данные на своем месте. — Лада, какова вероятность тайфуна здесь в это время года? — Не более пяти процентов, капитан. Эмиль выругался. — Вот ублюдки, климатическое оружие использовали! — Не слишком ли мы незначительная цель, чтобы такие затраты ради нас нести? — прошептал кто-то позади.