Я был не в себе от непонимания. Что сейчас только что произошло? За что? Почему? Она адекватна? Ее взгляд резко переметнулся. Оглянувшись, я увидел Нико, который стоял прямо за нами. – Что-то случилось? Я слышал шум… – произнес он. Самое странное и неожиданное случилось в следующий миг. Леа бросилась к нему и начала его обнимать, говоря о том, как любит его. Нико довольно заулыбался и начал отвечать ей взаимностью. И Леа прекрасно знала, что делает мне больно. Она словно провоцировала меня. И я не понимал зачем. В чем провинился? Терпеть не было сил, и я просто ушел. Встал и вышел из дома. – Эй, Океан! Постой! – услышал я голос Клема, который догонял меня. Парень коснулся моего плеча, но не смог остановить, поэтому продолжил идти за мной. – Да что с тобой? Ты как с цепи сорвался. – Спроси эту долбанутую, – прорычал я. Внезапно шаги за мной прекратились, и я обернулся. Клем стоял неподвижно и улыбался с какой-то тоской в глазах. – Она и тебя довела… – произнес мой друг. – Я просто хочу убить ее. Серьезно. Клем лишь усмехнулся и отрицательно покачал головой. – Нет, ты не хочешь ее убить, ты хочешь ее влюбить. Что, впрочем, одно и то же. Мое сердце словно проткнули ножом. Клемент был прав. Я просто хочу, чтобы она любила меня. На небе сгущались тучи. Задул сильный ветер. От резкой смены погоды на душе стало тревожно и тоскливо. – Я нашел в ее комнате тетрадь… Там стихи… О ком они? – спросил я, и тут же прогремел гром. Начался сильный ливень. – Я не знаю… – стараясь перекричать стихию, ответил Клемент. – Ты же знаком с ней с детства. Ты должен знать, о ком они! У нее кто-то умер? – крикнул я в ответ. – Я понятия не имею! Она всегда все скрывает! Я не знаю! Какие еще, к черту, стихи? И я бросил ему в руки тетрадь. Клем ловко поймал ее и открыл. Я подошел к парню и тоже уставился на странные строки. От дождя страницы стали намокать, а цветы и слова, написанные чернилами, – расплываться, как слезы на лице. Клем быстро закрыл тетрадь и, натянув капюшон, позвал меня в машину. Оказавшись в сухом и теплом салоне автомобиля, я пристегнул ремень. Клемент всегда заставлял меня это делать, так как не хотел лишний раз платить штраф. – Ну так что? Ты знаешь, о ком она пишет? – не мог угомониться я. – Нет, – ответил Клемент, заводя машину. – Не ври. – Я не вру, – холодно сказал он, даже не взглянув в мою сторону. – Но ты знаешь! – Слушай, если тебе так это интересно, возьми и спроси ее сам. Лично мне оно вообще не нужно! – раздраженно ответил парень. Я замолчал. В тишине мы ехали примерно пятнадцать минут. Я смотрел на пролетающие мимо деревья, молнию, то и дело появляющуюся на горизонте, и капли дождя, стекающие по окнам машины. – За что она тебя ударила? – вдруг спросил Клемент, все так же уставившись на дорогу. – Не знаю. – Да ладно тебе, скажи. – Честно не знаю, – озадаченно ответил я. И мы продолжили ехать в тишине. 10 Карусель – Либо ты ешь, либо сегодня сидишь дома! И никаких друзей! – строго проговорила моя матушка. Я отодвинул тарелку с «органической едой» и устало взглянул на нее. – Мам. Ты сейчас серьезно? – спокойно проговорил я. Даже не кричал от возмущения. Это был шок. Мне уже исполнилось семнадцать лет, а она смеет заставлять меня есть. Простите, но это уже слишком. – Да, серьезно. И не вздумай со мной спорить. Просто взгляни на себя. Синяки под глазами, болезненная бледность, даже твои сладенькие щечки пропали… – Она чуть не плача сказала это. «Сладенькие щечки». Меня сейчас стошнит. Эти мерзкие жирненькие щечки не давали мне ощущать свою величественную красоту в полной мере. Да, это я сейчас серьезно сказал. Решил не спорить с матерью и спокойно доел. На меня напала жуткая апатия. Не знаю почему, но чувствовал я себя ужасно. Всеми забытый, никому не нужный. Бесит это чувство. Я встал из-за стола и отправился в свою комнату. Разделся, лег на кровать, закутался в одеяло, как гусеница в кокон. «Я жирная тупая гусеница», – пронеслись слова в голове. Какой же идиот. Сам смеюсь над своими тупыми шутками. Внезапно в комнату вошла мама. Я повернулся к окну и сделал вид, что сплю. – Почему бы тебе не пойти погулять? Океан, ты так давно не выходил из дома, это может плохо на тебя повлиять, понимаешь, – сказала она, стоя около моей книжной полки. – Не хочу… – лениво произнес я. – Сейчас же встал и пошел гулять! – Ее тон повысился, что заставило меня вздрогнуть. Я вновь устало вздохнул и, встав с кровати, начал демонстративно одеваться. – Нельзя быть таким занудой. Тебе всего семнадцать лет, прекрати страдать без причины. Жизнь прекрасна, цени каждый момент, и тогда у тебя не будет повода грустить. Надумал он себе проблем, – проворчала мама и буквально исчезла из комнаты, когда я повернулся, чтобы ответить ей. Взяв ключи и мобильник с полки, вышел из дома и на велике поехал в магазин. Красочные полки с вредной едой сразу же пленили меня, и я купил пачку чипсов и энергетики. Затем направился на детскую площадку недалеко от дома Клемента. Не знаю, как так получилось, но мы не общались уже две недели с того дня, что провели в доме Нико. Мне не хотелось вспоминать ту ситуацию. Но множество вопросов до сих пор мучило меня. Сидя на карусели, я размышлял о жизни. Хотя нет. Я просто жрал и пялился в небо. Оно сегодня такое пасмурное, серое. И вообще достаточно прохладно. На детской площадке ни души. Я взял наушники, включил на полную громкость любимую музыку. My Chemical Romance, RHCP, Nirvana, Gorillaz, Xiu Xiu… До чего же хорошо иногда просто вот так чиллить и ни о чем не думать. Внезапно я почувствовал, что карусель тронулась и начала крутиться, причем с огромной скоростью. Меня это напугало. Я быстро открыл глаза. Леа сидела напротив и с интересом рассматривала меня огромными глазами цвета неба и льда. Клянусь всей красотой природы, ее глаза обладали самым холодным оттенком в мире. На ней были надеты платье, куртка (которую я уже видел на Нико) и грязные ботинки. Бомж. Наверняка она опять копалась в саду с цветами. Зато от нее приятно пахло духами с нотками ванили и белого персика, и ее глаза были накрашены. Мне нравится замечать такие незначительные детали. Но, кажется, я так засмотрелся на нее, что совсем забыл, что нужно вынуть из ушей наушники. – Ты всегда так глупо выглядишь? – спросила она. – Нет, – растерялся я. – Тогда хорошо, – сказала Леа и пересела на мою сторону. Она ловко положила свои тонкие ноги мне на колени, вытащила из кармана куртки персиковый табак и бумагу для самокруток, за секунду свернув ее. Я был настолько очарован ее красотой и естественностью, что даже не сразу заметил, как она убрала коробку со спичками в мой рюкзак. – Ну и что ты забыл на детской площадке? – флегматично поинтересовалась она. Я смутился. – Просто некуда было пойти… А ты что, преследуешь меня? – спросил в ответ я. – Да. – И зачем же? – Просто захотелось вновь взглянуть в лицо твари. Гнев вновь охватил меня, как в тот злополучный вечер, когда гроза не давала городу уснуть. Какого черта она так со мной разговаривает? И главное, по какому поводу и из-за чего она смеет обзывать меня? – Скажи мне прямо в лицо, чем же я тебя так обидел, что ты мне покоя теперь не даешь?! – раздраженно спросил я.