— Вот как. Выдуманные создания из моих сказаний. Выдуманные, да? Сдается мне, вы, парни, порядком попутешествовали. Ранд держал рот на замке: наверняка сейчас они стали мишенью для шутки, но Перрин заговорил: — Мы все доходили до Сторожевого Холма и Дивен Райд. Не многие тут забирались так далеко. — Он не хвастался: Перрин редко хвастался, это было не в его привычке. Он говорил лишь правду. — Мы все повидали Трясину, — добавил Мэт, а вот в его голосе слышалось хвастовство. — Это болото на дальнем конце Мокрого Леса. Там вообще никто не бывает — везде полно топей и зыбучих песков, — только мы. И к Горам Тумана никто не ходит, а мы ходили один раз. Во всяком случае, к их подножию. — Вот так далеко, да? — негромко проговорил менестрель, теперь не переставая поглаживать усы. Ранду показалось, что этим он скрывает улыбку, и юноша заметил, как Перрин хмурится. — Заходить в горы — к несчастью. — Мэт будто оправдывался, что не ходил дальше. — Это всем известно. — Это совершенная глупость, Мэтрим Коутон, — гневно прервала его Эгвейн. — Найнив говорит... — Она осеклась, щеки ее порозовели, а взгляд, которым она окинула Тома Меррилина, отнюдь не светился дружелюбием, как раньше. — Неправильно, так... Это не... — Девушка покраснела еще больше и умолкла. Мэт прищурился, словно ему в голову закралось подозрение о том, каким должно было быть продолжение. — Ты права, дитя, — сказал сокрушенно менестрель. — Я смиренно прошу прощения. Я здесь для того, чтобы выступать и веселить людей. Ах, ах, всегда мой язык доставляет мне неприятности! — Может, мы и не странствовали так далеко, как вы, — решительно заявил Перрин, — но какое значение может иметь то, насколько высок Ранд? — Сейчас-сейчас, парень. Чуть погодя я дам тебе возможность попробовать поднять меня, но ты не сможешь оторвать мои ноги от земли. Ни ты, ни твой высокий друг — Ранд, правильно? — и никто другой. Ну, что вы об этом думаете? Перрин насмешливо фыркнул: — Думаю, могу поднять вас прямо сейчас. Но когда он шагнул вперед, Том Меррилин жестом остановил его: — Позже, парень, позже. Когда соберется побольше зевак. Артисту нужна публика. С того момента, как из гостиницы появился менестрель, на Лужайке собралось десятка два человек — от молодых мужчин и девушек до детей, которые, затаив дыхание и с широко раскрытыми глазами, выглядывали из-за спин более старших зрителей. Все словно бы ждали от менестреля каких-то чудес. Седой мужчина оглядел стоящих вокруг него — как будто пересчитывая их, — затем едва заметно качнул головой и вздохнул: — По-моему, лучше кое-что вам показать, так, маленький образчик. Такой, чтоб вы смогли поделиться впечатлениями с другими. А? Просто небольшой кусочек того, что вы увидите завтра на своем празднике. Менестрель отступил на шаг назад, затем внезапно, одним прыжком, изогнувшись и сделав в воздухе сальто, оказался на кромке старого фундамента, лицом к зрителям. Более того, в его руках, едва он успел приземлиться, затанцевали три шарика — красный, белый и черный. Вздох изумления и удовольствия пронесся над зрителями. Даже Ранд позабыл о своей досаде. Он улыбнулся Эгвейн и получил в ответ восхищенную улыбку, затем они оба повернули головы и с нескрываемым интересом стали смотреть на менестреля. — Вы хотите услышать сказания? — торжественно заговорил Том Меррилин. — Хорошо, вы их услышите. Я сделаю так, что они оживут у вас перед глазами. — Откуда ни возьмись к трем шарикам добавился синий, потом — зеленый и желтый. — Сказания о великих войнах и великих героях, для мальчиков и для мужей. Для женщин и девочек, полный Цикл Аптаригайн. Сказания об Артуре Пейндраге Танриале, Артуре Ястребином Крыле. Артуре, Верховном Короле, который когда-то правил всеми землями от Айильской Пустыни до Океана Арит, и даже теми, что лежат еще дальше. Дивные истории о необычных народах и чужих землях, о Зеленом Человеке, о Стражах и троллоках, об огир и Айил. Тысяча Сказаний об Анла, Мудрой Советнице. «Джаэм Победитель Великанов». Как Сюза приручила Джейина Далекоходившего. «Мара и три глупых короля». — Расскажите нам о Ленне! — выкрикнула Эгвейн. — О том, как он летал на луну в брюхе у огненного орла. Расскажите о его дочери Салии, что странствует среди звезд. Ранд скосил глаза на Эгвейн, но она вся была захвачена речами менестреля. Ей никогда не нравились истории о приключениях и долгих странствиях. Любимыми у нее были забавные рассказы, еще она отдавала предпочтение историям, где женщины хитростью брали верх над теми, кто считался самым умным. Ранд был уверен: она попросила исполнить сказание о Ленне и Салии с тем, чтобы сунуть колючку ему под рубаху. Несомненно, она могла бы понять, что большой мир — не место для народа Двуречья. Слушать сказания о приключениях, даже мечтать о приключениях — это одно, и совсем другое — когда они происходят с тобой. — А-а, эти старые предания, — сказал Том Меррилин, и танец разноцветных шариков вдруг изменился, разбившись на два отдельных кольца по три шара. — Предания из той Эпохи, что, как поговаривают, предшествовала Эпохе Легенд. А может, и еще более древней. Но я, представьте себе, знаю все предания об эпохах, которые уже миновали и которые еще предстоят. Об Эпохах, когда люди были владыками неба и звезд, и об Эпохах, когда человек мог бродить с животными как брат, и об Эпохах Чудес, и об Эпохах Ужаса. Об Эпохах, которые кончились огнем, дождем пролившимся с небес, и об Эпохах, последний час которых пришел со снегом и льдом, покрывшими землю и моря. Я знаю все предания, и я все расскажу вам. Сказания о Великане Моске, о его Огненном Копье, что протягивалось через весь мир, и о войнах, что он вел с Элсбет, Королевой Всего Сущего. Сказание о Целительнице Матрис, Матери Дивного Инда. Шарики летали теперь между руками Тома Меррилина двумя сплетающимися кольцами. Он говорил нараспев и медленно поворачивался, словно оценивая, какое впечатление он произвел на зрителей. — Я расскажу вам о конце Эпохи Легенд, о Драконе, о его попытке выпустить Темного в мир людей. Я расскажу вам о Времени Безумия, когда Айз Седай разбили мир вдребезги; о Троллоковых Войнах, когда люди бились с троллоками за господство над землей; о Войне Ста Лет, когда люди сражались с людьми и возникали государства наших дней. Я расскажу о приключениях мужчин и женщин, богатых и бедных, великих и малых, гордых и скромных. Осада Столпов Неба. «Как Достойная Кэрил мужа от храпа излечила». Король Дэрит и Падение Рода... Внезапно все кончилось. Том просто подхватил шарики в воздухе и умолк на полуслове. Ранд не заметил, когда к слушателям присоединилась Морейн. Подле нее, у плеча, находился Лан, но, чтобы увидеть его, Ранду пришлось посмотреть дважды. Минуту Том глядел на Морейн искоса, замерев на месте и лишь пряча шарики в рукава просторной куртки. Потом поклонился ей, широко отведя в сторону полу плаща. — Прошу прощения, но вы наверняка не местная? — Леди! — с жаром произнес свистящим шепотом Ивин. — Леди Морейн. Том прищурился, потом поклонился еще ниже: — Еще раз прошу прощения... э-э... леди. Я не хотел показаться непочтительным. Морейн жестом отмахнулась от извинений: — Не волнуйтесь, все в порядке, Мастер Бард. И зовите меня просто Морейн. Да, я здесь чужая, путник, как и вы, далеко от дома и близких. Для чужака мир может стать опасным местом. — Леди Морейн собирает предания, — влез в разговор Ивин. — Предания о том, что происходило в Двуречье. Только не знаю, что же, заслуживающее сказания, могло бы здесь случиться. — Надеюсь, вам понравятся и мои предания... Морейн. Том наблюдал за ней с явной опаской. Похоже, встреча с нею не обрадовала его. Ранд вдруг задумался, какие развлечения могут быть у такой леди, как она, в городе — например, в Байрлоне или в Кэймлине. Наверняка им не сравниться с выступлением менестреля. — Это вопрос вкуса, Мастер Бард, — ответила Морейн. — Некоторые истории я люблю, некоторые — нет. Том тем не менее склонился еще ниже: — Уверяю вас, ни одна из моих историй не покажется вам неприятной. Они доставят вам удовольствие и развлекут вас. И вы оказываете мне слишком высокую честь. Я простой менестрель, и ничего более. Морейн ответила на его поклон снисходительным кивком. На миг она показалась не просто леди, как назвал ее Ивин, милостиво принимающей подношение от одного из подданных, а кем-то более важным. Потом она повернулась и пошла в сторону, Лан — следом: волк, идущий по берегу рядом с плавно скользящим по водной глади лебедем. Том долго смотрел на них, насупив густые брови и поглаживая длинные усы костяшками пальцев, смотрел до тех пор, пока они не оказались на середине Лужайки. Ему это вовсе не по душе, подумал Ранд. — Вы еще немного пожонглируете, а? — задал вопрос Ивин. — Глотать огонь! — воскликнул Мэт. — Мне хочется посмотреть, как вы глотаете огонь. — Арфу! — раздался голос из толпы. — Поиграйте на арфе! Кто-то потребовал еще и флейту. В этот момент дверь гостиницы отворилась, и оттуда вывалился Совет Деревни, следом показалась Найнив. Падана Фейна Ранд не разглядел: скорей всего, торговец решил остаться в гостиничном тепле и уюте, в компании с подогретым вином. Пробормотав что-то о «крепком бренди», Том Меррилин тут же спрыгнул с древнего фундамента. Игнорируя крики зрителей, он устремился в гостиницу мимо членов Совета, проскользнув в дверь, прежде чем все они успели выйти. — Что он о себе возомнил? Он кто вообще, менестрель или король? — раздраженно бросил Кенн Буйе. — Спросите меня, и я скажу: уйма денег, и все впустую. Бран ал'Вир чуть повернулся, проводив взглядом менестреля, потом покачал головой: — Этот человек может доставить больше хлопот, чем он того стоит. Найнив, занятая своим плащом, громко фыркнула: — Беспокойся о менестреле, если есть охота, Бранделвин ал'Вир. В Эмондовом Лугу, по крайней мере, хоть он может сказать о Лжедраконе побольше вашего. Но как бы ты не тревожился, здесь есть и еще кое-кто, о ком тебе следовало бы побеспокоиться. — С вашего позволения, Мудрая, — твердо сказал Бран, — будьте любезны оставить на мое усмотрение тех, кто мог бы меня обеспокоить. Госпожа Морейн и мастер Лан — постояльцы в моей гостинице и добропорядочные, я бы сказал, респектабельные люди. Никто из них не обзывал меня глупцом перед всем Советом. Никто из них не говорил Совету, что не у всех его участников хватает ума. — Похоже, половине из них я еще и польстила, — парировала Найнив. Она зашагала прочь, ни разу не оглянувшись, оставив Брана двигать челюстью в поисках достойного ответа. Эгвейн обернулась к Ранду, словно собиралась с ним заговорить, затем вместо этого бросилась за Мудрой. Ранд понимал, что должен быть способ удержать ее в Двуречье, но то, до чего смог додуматься, он не был готов принять, даже если этого хочет она. И то, что девушка столько раз заявляла о своем нежелании, заставляло его чувствовать себя еще хуже. — Этой молодухе нужно замуж, — заворчал Кенн Буйе, покачиваясь на носках. Багровое лицо его потемнело больше прежнего. — Ей недостает должного уважения к мужчинам. Мы — Совет Деревни, а не мальчишки, подметающие ее двор, и... Мэр устало выдохнул через нос и внезапно повернулся к старому кровельщику: — Замолчи, Кенн! Хватит поступать так, словно ты Айил с черной повязкой на лице! — Худой кровельщик, оторопев, застыл, вытянувшись на носках. Никогда мэр не позволял гневу брать над ним верх. Бран свирепо смотрел на Кенна. — Сгореть мне на месте, но нам нужно заняться более насущными делами, чем обсуждение этих глупостей. Или ты хочешь доказать правоту Найнив? С этими словами он, тяжело шагая, вернулся в гостиницу и захлопнул за собой дверь. Члены Совета глянули на окаменевшее лицо Кенна, потом двинулись в разные стороны — все, кроме Харала Лухана, который, негромко о чем-то говоря, пошел рядом с кровельщиком. Кузнец был единственным человеком, кто мог убедить Кенна внять голосу разума. Ранд направился навстречу отцу, его друзья потянулись за ним. — Я ни разу не видел мастера ал'Вира таким взбешенным, — было первое, что сказал Ранд, получив от Мэта полный недовольства взгляд. — Мэр и Мудрая редко приходят к согласию, — сказал Тэм, — а сегодня согласия между ними меньше обычного. Вот и все. То же самое в любой деревне. — А что о Лжедраконе? — задал Мэт вопрос, к которому добавилось нетерпеливое ворчание Перрина: — Что об Айз Седай? Тэм медленно покачал головой: — Мастер Фейн знает не намного больше того, что уже успел сказать. Для нас мало интересного. Битвы выиграны или проиграны. Города сданы или снова отбиты. Все — в Гэалдане, хвала Свету. За его пределы война не вышла, или же это последнее, о чем узнал мастер Фейн. — Про битвы мне интересно, — произнес Мэт, а Перрин добавил: — Что он про них сказал? — Для меня битвы интереса не представляют, Мэтрим, — сказал Тэм. — Но я уверен, что попозже он с радостью все про них вам выложит. Главное, нам не следует тревожиться о них здесь, — как решил Совет. Мы не видим причин, по которым Айз Седай могут появиться тут на пути на юг. Что касается обратного путешествия, я думаю, вряд ли им захочется проезжать через Лес Теней и переправляться через Белую. Ранд и его друзья при этих словах насмешливо фыркнули. Имелось три причины, по которым никто не появлялся в Двуречье иначе как с севера — со стороны Таренского Перевоза. Первая, разумеется, — Горы Тумана, возвышающиеся на западе, а на востоке путь надежно перекрывала Трясина. На юге текла река Белая, получившая свое название от пены, вскипающей в бурлящем столкновении быстрого потока со скалами и валунами. А за Белой лежал Лес Теней. Мало кто из двуреченцев когда-либо переправлялся через Белую, и совсем немногие из них смогли вернуться. Лес Теней протянулся на юг, по всеобщему мнению, на сотню или даже больше миль, без дорог и жилья, но зато там было полным-полно волков и медведей. — Значит, для нас все этим и кончится, — сказал Мэт. В голосе его слышалось по меньшей мере разочарование. — Не совсем, — отозвался Тэм. — Послезавтра мы отправим людей в Дивен Райд, в Сторожевой Холм и еще в Таренский Перевоз договориться о том, чтобы выставить дозоры. Верховые вдоль Белой и Тарена, а между ними пешие. Сделать бы это сегодня, но со мною согласился один мэр. Остальным никак не решиться попросить кого-нибудь провести весь Бэл Тайн верхом на лошади, носясь по всему Двуречью.