— Почему? Нет, — поспешила исправить оплошность Оливия. Она пожала плечами, создавая видимость полного безразличия. — Он с семьей был. Я работала. Да и Рождество — не самый мой любимый праздник, — черт! И еще одно лишнее и непонятное признание! «Соберись, Стоун! Из вас двоих трезвая — ты!». — Как можно не любить Рождество? — не поверил Итан. — А за что? Отец каждый год устраивал скучные вечера с партнерами, которые ночь напролет болтали о политике…. — М-м-м, я слышу обиду на папочку… У тебя странный способ отыгрываться. Теперь сама устраиваешь такие же вечера вместо того, чтобы как все примерные девочки уйти в стриптиз. Оливия засмеялась. А Итан смотрел на это, словно завороженный. Это же первый раз, когда она смеется при нем. Не над ним, как это было в его кабинете после предложения жить вместе. Теперь-то он чувствовал разницу. В тот раз смех был другим, будто наигранным. А сейчас… Блядь, да она во время секса не казалось такой… открытой и раскованной. — Ушла бы, если б не двигалась, словно бревно. — Уж как-как, а бревном я бы тебя точно не назвал, — Итан вновь опалил девушку горячим шепотом. — Пойдем, выпьем. — Я не пью. А вам на сегодня явно хватит. Я позвоню вашему водителю, чтобы он отвез вас домой. — У человека выходной, не стоит его беспокоить. — Как выходной? — Оливия постаралась вспомнить, сообщал ли ассистент Миллера ей об этом. Вроде нет… Она бы не пропустила такое. Заказала бы подмену, на всякий случай. А сейчас ей что делать с пьяным миллиардером? На которого, благодаря ее стараниям, объявлена брачная охота. — Хорошо. Я вызову вам такси. — Стоун, я не собираюсь ехать домой, — Итан провел ладонью по спине девушки, останавливаясь на ее пояснице. Мужчина с такой силой прижал Оливию к себе, что она могла чувствовать напряженный рельеф его живота. — Во всяком случае, к себе. Я же не Золушка, чтобы сбегать с бала к полуночи. Ночь только начинается… — Мистер Миллер, вам напомнить, что папарацци только и ждут, чтобы поймать вас на каком-нибудь скандале. Пожалуйста, не нужно усложнять мне работу. Просто езжайте домой и отоспитесь. Итан остановился. Продолжая удерживать Оливию прижатой к себе, он положил одну ладонь на ее шею, чуть поигрывая с выбившейся прядкой волос. Склоняясь к девушке так, чтобы каждое его слово отзывалось прикосновением к мочке ее уха, мужчина произнес: — Я уеду только с тобой. Выбирай. Или побудешь моим шофером, или сейчас я тебя поцелую. А завтра мы с тобой будем украшать первые полосы каждой газеты в этом городе. *** Выходя на мороз, Оливия кипела от негодования. Итан, сука, Миллер… Шантажист хренов. Развел ее, как малолетку. Начальник шел следом за Стоун, что-то весело напевая себе под нос. Девушка припарковала свою машину у служебного выхода. Тут никакие репортеры не ждали, проезд закрытый — только по пропускам, и только для поставщиков продуктов в ресторан. Оливия нажала на ключ, отпирая машину и включая двигатель. Девушка потянулась к двери, чтобы скорее скользнуть в салон автомобиля, но ее рука оказалась перехвачена. Итан развернул Оливию к себе лицом, прижимая ее к белоснежной ауди. — Можете не стараться, — устало произнесла Стоун. — Здесь фотографов нет. Миллер не слушал. Просто наклонился, касаясь ее губ своими. В первое мгновение мягко, а затем — со своим привычным напором. Его рука потянулась к волосам Оливии в надежде распустить аккуратную укладку. Ему нравилось, когда ее волосы свободно спадали на ее плечи. Горячий язык властно скользнул в ротик девушки, захватывая и подчиняя. Итан уже успел понять, что со Стоун просто нужно быть жестче. Не оставлять выбора, не давать шанса на отказ. В конце концов, она всего лишь женщина. И здесь он мужчина, он — главный. Итан упивался долгожданным поцелуем, наконец, ощущая приятный вкус Оливии, который он никак не мог забыть всё это время. Он хотел вдыхать ее запах, впиваться в ее загорелую кожу губами, зубами, руками. Оставить на девушке свои следы, в доказательство того, что перед ним она не может устоять. Он настойчиво ласкал ее губы, пока не понял, что что-то не так. Стоун не отвечала. И не просто не отвечала на его действия, а стояла столбом, даже не пытаясь сопротивляться. Мужчина отстранился, проверяя, не перепутал ли он случайно свою колючку с кем-то еще. — Закончили? — поинтересовалась Оливия холодно. — Слушайте, Миллер. Я невероятно устала за эту неделю. Мне сейчас не до ваших выкрутасов. Так что давайте пропустим вот это всё. Просто скажите мне ваш адрес, я вас довезу. И вы пообещаете, что не отправитесь на поиски приключений, хорошо? Итан несколько опешил. Видимо, захмелевшему мозгу требовалось время, чтобы осознать происходящее. Ведь в своих мыслях он сейчас занимался с Оливией совершенно иными вещами, чем ведение разговора. — Поехали к тебе, — произнес он, устраивая свои ладони на талии девушки. — Итан… — Что? Свой адрес я тебе не скажу. — Вы, блядь, хоть сейчас можете оставить свои шуточки? — Я серьезно, Стоун. Поехали к тебе. Оливия склонила голову, чуть ли не упираясь лбом о плечо мужчины, и растерла виски замерзающими пальцами. — Без разницы. Как скажете. Садитесь в машину, — все тем же обессиленным голосом ответила она, вызывая у Итана очередную волну недоумения. Обогнув машину, он занял пассажирское сидение. — Пристегнитесь, — бросила Оливия, устраиваясь за рулем. Итан не пошевелился, продолжая задумчиво разглядывать девушку. Блондинка лишь закатила глаза и потянулась к его ремню безопасности, на секунду прижавшись к Миллеру всем телом, пока не выловила крепеж, чтобы вытянуть ленту и защелкнуть замок. После девушка вернулась на свое место, пристегнулась и начала выкручивать руль на выезд. Дорога прошла в полной тишине. Кто бы мог подумать, что молчаливая Оливия понравится Итану меньше, чем обычная? Девушка не сопротивлялась, не спорила. Везла Миллера в свою квартиру по первому требованию. И от этого становилось не по себе. Двадцать минут пути, шесть лестничных пролетов пешком до стальной двери. И они оказались в квартире Оливии. Свет она включать не стала. Скинув с себя шубку прямо на пол, девушка, не поворачиваясь к Миллеру, сообщила: — Спите на диване, — попытку Итана возразить она проигнорировала. Оливия направилась в свою комнату, чтобы скорее лечь спать. Это была слишком тяжелая неделя. Дверь в спальню шумно захлопнулась, звук запирающегося замка был отчетливо слышен в ночной тишине. Миллер остался стоять в гостиной в одиночестве. Глава 14 Стук… Звуки капающей воды. Все размыто. Голова кружится. Все вокруг синее и черное. Света нет. И не будет. И вода… Повсюду вода. Темно-красная, как вино. Словно кто-то разбил бутылку… И даже не одну…. Мэпс плачет и кричит. Сознание будто растворяется. Стук. Стук. Оглушающий стук, который заставляет открыть глаза. Тяжело. Голова кружится. Слабость сковала все тело. И влажный холод вокруг. Мэпс плачет. Кричит. — Майк, у нас возникла проблема… Мужской голос звучит где-то вдалеке. Она почти не узнает его. Это отец? Почему вокруг столько воды? Она не хочет здесь находиться. — Скорую… — снова Мэпс? Стук. Стук. Стук. Зачем скорую? Ей просто нужно отдохнуть. Поспать. Закрыть глаза и провалиться в облегчающий, освобождающий сон… Мэпс кричит. И плачет. Почему она плачет? Тело не слушается, словно залитое свинцом. Вокруг слишком много воды… и холодно до дрожи… — Майк, у нас возникла проблема… Далекий мужской голос. Почти незнакомый. Пустота и жгучая боль во всем теле, словно вены пересохли, и стенки сосудов слипаются. Стук. Стук. Стук. Стук… *** Оливия резко села в кровати, задыхаясь. Она в своей комнате. Это просто кошмар. Все хорошо, все закончилось. Просто ее кровать, в ее комнате. Никого нет. Она одна. Девушка поежилась от этой мысли и растерла лицо ладонями. Кожу покрыла холодная испарина. Горло пересохло. Как же она устала проходить через это. Снова и снова. Каждый год. Как же она ненавидит Рождество. Оливия поднялась с кровати, накидывая на себя халат. Ей только нужно дойти до кухни, чтобы попить воды, просто отвлечься, чтобы видение отступило. Открывая дверь, она чуть не столкнулась с мужчиной, стоящим на ее пороге.