— Ну, я даже и не знаю… — поймав на себе гневный взгляд, Итан улыбнулся. — Ладно. Пойдем, тут недалеко есть одно место… Дорога заняла не больше пятнадцати минут. Бесконечно долгих пятнадцати минут в полной тишине. Небольшой ресторанчик встретил их тихой и уютной атмосферой. Интимной… Каждый столик был настолько плотно охвачен тьмой вокруг, что создавалось впечатление, что во всем ресторане существуют только они вдвоем. В полной тишине пара изучила меню, подошедший официант принял заказ и поставил на стол два бокала для шампанского и ведерко со льдом. — Мне нельзя, — напомнила Оливия. — Я помню, — кивнул Итан, извлекая изо льда стеклянную бутылку с водой. — Без газа, — уточнил он, сворачивая с горлышка металлическую крышку. И все! Этот гениальный диалог закончился, возвращая двоих в тишину. Оливия не знала, испытывала ли она хоть когда-нибудь такую неловкость. И это при условии, что совсем недавно ее лучший друг подрался с ее начальником в клубе из-за того, что беременная от начальника девушка выдавала гея за своего парня. Им уже и еду принесли, а Оливия все продолжала опускать взгляд, стоило их глазам встретиться, катая вилкой горошины по тарелке. — Ну-у…, - протянул Итан. — Насколько я помню, мы собирались поговорить. — О чем? — Оливия занервничала. — А то у нас мало тем для обсуждения… — Хорошо. Вы говорили, что вам нужно время, чтобы подумать… И что? К чему вы пришли? — Мы должны пожениться. Оливия подавилась водой, заходясь кашлем. — Что?! — постукивая кулаком по груди, уточнила она. - Ты слышала. Мы должны пожениться. — Нет… Нет. Нет, нет, нет и нет, — Оливия нервно сжала салфетку в руке. — Нет. — Почему? — Во-первых, потому что я не собираюсь выходить замуж. Во-вторых, потому что я не собираюсь выходить замуж по залету. В-третьих — потому что пятьдесят три процента браков заканчиваются разводом. В-четвертых… — Это все не существенно, — перебил ее Итан. — Во-первых, ребенок должен расти в полной семье. Во-вторых, я не желаю, чтобы моего сына при живом отце воспитывал другой мужчина. В-третьих, почти половина браков не распадается. И. Ты берешь в расчет только сухие цифры, исключая чувства. В-четвертых… — Другой мужчина моего ребенка воспитывать не будет, — на этот раз перебила Оливия. — То есть, ты уже не видишь себя с другими мужчинами? — Я не вижу себя ни с какими мужчинами. И опять неловкая тишина. — Ты говоришь про чувства, — неуверенно начала Оливия. — А чувства… Ты меня не знаешь. Я знаю о тебе все, что только можно. И все равно. Чтобы там ни было. Нельзя принимать решения на эмоциях. Спасибо, конечно, что решил поступить по-мужски, предложить… — голос девушки дрожал. — Но я все равно говорю — нет. Ты мне ничего не должен. — Лив, я… Официант принес счет, сбивая Итана с мысли. Оливия уже успела попросить принести расчет и отдать свою кредитку. — Дурацкая была идея с этим ужином, — сказала себе под нос девушка, поднимаясь из-за стола. — Убегаешь? — Наше «свидание» окончено. — Ты еще должна проводить меня до дома, — напомнил Итан. — Я же говорил — по полной программе. Девушка закатила глаза. Еще пятнадцать минут гнетущего молчания по дороге она вряд ли выдержит. — Интересно, тебе не надоело унижаться? — решила поддеть Оливия. Итан оставался таким спокойным и даже жизнерадостным, что она никак не могла понять, в чем дело. — Ты же нормальный мужчина, — рассуждала она вслух. — О, целый комплимент от Стоун. — Мы приходим к этому раз за разом. Я посылала тебя уже таким количеством способов, что фантазия на исходе. Где твоя гордость, чувак? Достоинство? — Вероятно там же, где и у всех, — пожал плечами Итан. — Это же теперь любимая женская забава — поплотнее схватить мужика за яйца и забрать их себе, как трофей. В ресторанах за вас платить уже не принято, предложить донести сумки от машины — равносильно изнасилованию. Оливия грустно улыбнулась. — Ты преувеличиваешь. — В первый день я предложил тебе пообедать, а ты обвинила меня в сексуальном домогательстве, — напомнил Итан. — Ага, а чуть позже ты зажимал меня в лифте, — не забыла упомянуть Оливия. — Все-то с разницей месяца в два. Оливия тихо засмеялась. — В любом случае. Теперь ты собираешься лишить меня возможности воспитывать моего ребенка. А я… О, кажется мы пришли. Итан остановился, глядя вверх, будто пытался рассмотреть окна своей квартиры в этом небоскребе. — Поднимешься? — спросил мужчина. — Итан, серьезно, давай не будет усложнять. — Обещаю, это только чашка кофе. Для меня. Тебе — травяной чай. Оливия скривилась. — У меня только от этого словосочетания вновь начинается приступ токсикоза. Итан наклонился, чтобы тоном заговорщика прошептать: — Тогда я заварю тебе всего, что пожелаешь. И ни слова не скажу Стиву. *** Миллер подошел к двери, перебирая ключи в руке. — Вау, я думала, что у тебя какие-нибудь шикарные апартаменты, вход в которые начинается прямо из лифта, — произнесла Оливия, стоя перед деревянной входной дверью. — У меня есть такие. Но туда я вожу девушек, на которых хочу произвести впечатление, — признался Итан, совершенно не торопясь открывать замок. — То есть на меня ты впечатление произвести не пытаешься? — с сомнением поинтересовалась Стоун. — Как будто это возможно сделать, показав тебе роскошную меблировку, — пожал плечами Итан. Мужчина загадочно улыбнулся. — Закрой глаза. — Ты серьезно? — Оливия сложила руки на груди. — Заканчивай. Ты обещала побыть нормальной девушкой. На один вечер. Закрой глаза. — Не понимаю, как это поможет мне выпить кофе, — пробурчала Оливия, все-таки прикладывая обе ладони к лицу. — Не подглядывай. Оливия шумно выдохнула, понимая, что зря вообще согласилась на всю эту затею. Раздался щелчок замка, металлическая ручка чуть скрипнула. Итан легко провел ладонью по ее спине, приглашая войти. Девушка сделала первые неуверенные шаги. Громкое мяуканье, мягкая шерсть скользнула по ее ногам. — У тебя кошка? — удивилась Лив. — Совсем недавно завел, — голос Итана звучал за ее спиной. Его ладони легли на плечи девушки, заставляя остановиться. — Мне еще долго так стоять? Ни одна чашка кофе этого… — мужчина мягко обхватил запястья Оливии, позволяя убрать ладони с лица, — … не стоит… У нее перехватило дыхание. Все помещение было заставлено белоснежными лилиями. Вазы стояли на полу, образуя причудливый ковер, на столе, комодах. Везде. И над этим белым великолепием, возвышались мольберты с масляными полотнами. Ее картины. Оливия переводила взгляд с одной картины на другую, чувствуя внутри разрывающий трепет. Это ее работы. Девушка поджала губы, обхватывая раскрасневшееся лицо руками. — Как ты… Боже… Оливия медленно подошла к ближайшей из картин. Тигровые лилии на серо-бежевом фоне. Не веря глазам, девушка провела кончиками пальцев по растрескавшейся краске. Она ведь тогда даже маслом не пропитала эту картину, решив, что не самая удачная работа все равно отправится на помойку. А теперь картина здесь, перед ней. Сердце в груди болезненно защемило, заставляя девушку зажмуриться. На глазах выступили слезы. Не в силах сдержаться, Оливия накрыла губы ладонью, чтобы хоть так заглушить беспомощный всхлип. Столько лет прошло, она и не надеялась, что хоть что-то сохранится из ее работ. Они со Стивом едва заполучили «Белые Лилии» из колледжа. И теперь всё здесь, перед ней. Это…это…