— Виктория, успокойтесь, — бросает и суёт руки в карманы джинсов. Удивительно, как он равнодушен к тому, что за ним приехала полиция. Из ресторана уже все вышли и с интересом смотрят то на босса, то на мужчину, разговаривающего с полицией. — Уважаемые, нечего здесь стоять, — обращается к сотрудникам Леонид. — Идёмте, у нас сегодня отдых, — подзывает всех. Дождавшись, когда люди спустятся по ступенькам, направляясь в сторону озера, Леонид подходит к мужчинам. Чувствуя вину за происходящее, я не собираюсь никуда уходить, и сама приближаюсь к ним. — У нас заявление, и мы обязаны задержать гражданина Агафонова, — с нажимом в тоне проговаривает один из представителей власти. — Виктория, идите с коллегами, — бросает Леонид, и четыре пары глаз направляются на меня. — Он ни в чём не виноват, Паша… он… — Виктория! — цедит сквозь зубы Агафонов. — Будьте добры, — глазами показывает, что, если я ослушаюсь, он разозлится. Ничего не остаётся, кроме как развернуться и уйти, схватив за руку ожидавшую меня Еву. По пути к озеру стараюсь не оглядываться назад, изо всех сил изображая равнодушие, и только сердце бешено колотится. — А ключи у тебя есть? Я за купальниками схожу, — вырывает из мыслей Ева. — Что? Какие ещё купальники? — хмурюсь на сестру. — Мы приехали отдыхать в место, где можно купаться, Вик, — отвечает таким тоном, будто я глупость сморозила. — Никакого купания, Ева, — мотаю головой. — Никто здесь не собирается нырять в воду. Я так точно не буду оголяться, при одной только мысли щёки пылают, и пока не понимаю, почему такая категоричность. — Вика, не будь занудой, — протягивает сестра. — Я ещё никуда не ходила этим летом, скоро школа начнётся, а я бледная как смерть, — смотрит на меня, хлопая ресницами, и я уже знаю, что сейчас будет. – Мамочка, ну пожалуйста, — ну вот, как и предполагала. — Манипуляторша, — вздыхаю с улыбкой. — Только ключей у меня нет, — не успеваю обрадоваться, как возле нас появляется Леонид. — Что-то случилось? — спрашивает и смотрит то на меня, то на сестру. — Можно мне ключи от домика, я купальники наши прихвачу, — переключает своё обаяние на мужчину. — Конечно, — кивает босс, вручает Еве ключи, и та убегает. Кажется, поняла причины моего нежелания раздеваться — мой начальник. — Простите, — произношу, не имея смелости посмотреть ему в глаза. — За что? — интересуется Леонид. — За Пашу, это моя вина, — отвечаю и губы прикусываю от нервов. — Вам не за что извиняться, Виктория, — ровно проговаривает. — У вас теперь будут проблемы, если бы я не забыла телефон… — Никаких проблем у меня не будет, и у вас тоже, — прерывает меня и, по-хозяйски положив руку на мою талию, подталкивает вперёд. — Пойдёмте, ваша сестра найдёт дорогу. На самом деле, идти тут метров сто, не больше, но это расстояние до пляжа, где стоят беседки с мангалами и столиками, кажется очень длинным. Кожа горит под его ладонью, разливая тепло по венам. По-хорошему, надо убрать его руку со своего тела, но почему-то я этого не делаю. И только когда до наших остаётся пара шагов, и взгляд Маши падает на нас, я почти что отпрыгиваю от босса, будто его прикосновения жалят. — Ну что, друзья, отдых объявляю открытым, — громко заявляет Леонид. Через пять минут двое из его охранников принесли несколько пакетов с продуктами, маринованным мясом и мешки с углями для мангала. Мужчины принялись разводить огонь, а женская часть нашей компашки занялась овощами и салатами. Вскоре все стояли в купальных костюмах разного вида и цвета. Некоторые парни демонстрировали привлекательные торсы, другие же — свои пивные животы. Как, собственно, и девушки: кто помоложе и развязнее, одели открытые купальники, которые почти ничего не скрывали; а кто-то, типа тёти Жени, которой давно за сорок, скрыли далеко не модельные тела под сплошными купальниками, а на бёдра ещё и парео повязали. — Прожаришься в этом платье, — шепчет подошедшая Маша, у которой есть, чем похвастаться — округлые бёдра, внушительная грудь и длинные загорелые ноги. — Нет, — коротко бурчу в ответ. Рядом с ней и моя Ева, которая, несмотря на юный возраст, выглядит как модель, не то что я: грудь среднего размера, ноги короткие и бледные, и бёдра, как бёдра, ничего необычного. Такой мужчина, как Леонид, явно выбрал бы такую, как Маша, а не невзрачную серую мышку вроде меня. Да и синяки на шее не скрыть в купальнике. Так что буду стоять в стороне и только смотреть, впрочем, как всегда. Глава 18 Глава 18 Вика Мясо ещё жарилось, когда половина сотрудников уже повысила градус своего настроения. Я не могу позволить себе выпить лишнего, потому что у меня ребёнок, за которым надо следить, чем, собственно, я и занимаюсь, сидя за уже накрытым столом. Ева такая счастливая, будто первый раз озеро видит, из воды почти не вылезает, уже губы посинели. В общем, не могу сказать, что веселюсь на уровне со всеми. Пить — не пью, купаться — не купаюсь. Особой разницы нет, если бы осталась дома, но приехала сюда больше ради Евы. Она слишком молода, чтобы терять драгоценное летнее время, и заслуживает хоть один день веселья, раз уж сама захотела работать. С одной стороны, меня радует, что она такая трудолюбивая и не растёт с надеждами встретить богатого жениха, а полагается только на свои силы. Но, с другой стороны, меня гложет чувство вины, что не могу ей дать всё, что она заслуживает. — Иди сюда, — подзываю Еву к себе, когда она выходит из воды. — Уже губы почернели, — цокаю языком, укутав её в полотенце и прижав к своей груди. — У тебя платье намокнет, — пытается отстраниться, но я удерживаю её. — Ничего страшного, — обнимаю, чтобы согреть. — Замёрзла? — подходит к нам Леонид с пластиковым стаканом в руке. Очень странно видеть такого человека на берегу озера в глуши, выпивающим и обедающим из одноразовой посуды. Даже тётя Валя, которая не имеет и половины состояния Агафонова, не жалеет денег на отпуска на каких-нибудь островах. Я по-другому представляла себе состоятельных людей — хрустальная посуда, отдых в пятизвёздочном отеле, вокруг десятки слуг и особняк с золотыми стенами. Правда я не знаю, какой у него дом, но почему-то думается, что мои представления не сравнятся с реальностью. — Немного, — отвечает Ева, клацая зубами. — Виктория, пойдёмте со мной, — обращается ко мне, слегка кивнув в сторону домиков. — Куда? Зачем? — спрашиваю, округлив глаза. — Много вопросов, идёмте, — бросает и разворачивается. — Иди, трусиха, — хихикает Ева. — Я не трусиха, — бурчу на неё. — Ну да, поэтому твоё сердце так забилось, что рёбра мне проткнёт, — усмехается и отодвигается, чтобы я встала. Кошусь по сторонам, потому что, кажется, все смотрят, что я иду за своим боссом в сторону домиков. Хотя всем плевать, они уже забыли где и с кем здесь находятся. Чем я ближе к нашему дому на эту ночь, тем сильнее трясутся ноги. Понятия не имею, зачем мы туда идём, и даже мыслей никаких нет. — Проходите, — приглашает, открыв дверь. — Что-то случилось? — интересуюсь, снова нервно кусая губы. — Нет, — коротко бросает, закрыв за нами дверь. — Здравствуйте, — нас встречает тот самый мужчина, который разговаривал с полицейскими. — Добрый вечер, — отвечаю, ещё больше напрягаясь. — Присаживайтесь, Виктория, — Леонид указывает на диван, и я почти падаю, испуганно переводя взгляд со своего босса на незнакомца. — Что происходит? — задаю вопрос, сжимая ткань платья на коленях. — Это ваши бумаги на развод, — забрав у мужчины тонкую папку, открывает и кладёт передо мной на журнальный столик. — Если не передумали развестись, распишитесь, — проговаривает и откидывается на спинку кресла. — Как это? — удивлённо пялюсь на бумаги, где стоит подпись Паши. — Он подписал, — не спрашиваю, констатирую. — Но как? Я несколько месяцев пыталась добиться от него этой подписи. — У нас нашлись правильные аргументы, — начал было незнакомый мужчина. — Это совершенно не важно, — перебивает его Леонид. — Подписывать будете? — смотрит вопросительно на меня, и на долю секунды мне показалось, что ему очень важен мой ответ. Вместо этого я просто беру ручку и ставлю свою подпись на бумаге, чувствуя, как с плеч спадает тяжёлый груз. Дышать становится легче, и ощущение такое, будто меня всё это время держали связанной, и наконец верёвки, которые стёрли кожу до крови, исчезли. — До свидания, — мгновенно забрав папку из-под моего носа, незнакомец уходит, и только хлопнувшая дверь отрезвляет.