«Совсем нездоровая реакция, Вика», – проносится в голове. Невольно слежу за подругой, за тем, как она подходит к столу, наливает две порции алкоголя и, виляя бёдрами, приближается к Леониду. Встаёт прямо спиной к дяде Юре, намекая тому, что пора удалиться. Протягивает один стакан боссу с такой милой улыбкой, что у меня зубы скрипят. Мужчина не отказывается, берёт протянутую тару, однако не спешит пригубить, слушая Машу. Та что-то оживлённо рассказывает, в какой-то момент кладёт руку на грудь, и взгляд босса в тот же миг опускается к почти что неприкрытым полушариям. Купальник у Маши явно на размер меньше, а то и на два, ведь верх едва половину груди прикрывает, ещё и соски выпирают… чёрт, ну что за ревность?! Остаток дня Маша не отлипала от Леонида, а моё настроение к вечеру достигло нуля, хоть и не желая того, я наблюдала за ними. Взгляд то и дело находил эту парочку, хотя старалась отвлечься и не смотреть на них. В общем, решила, что с нас хватит «веселья», и, позвав Еву, направилась в сторону домика. Ни с кем не попрощались, так как оказалось уже не с кем, все были изрядно пьяны, и им совершенно наплевать. — Ты в порядке? — спрашивает Ева по дороге к домику. — Да, всё хорошо, — отвечаю с улыбкой. — У меня новость есть, — вспоминаю, что не поделилась радостью с главным человечком в моей жизни. — Какая? — притормаживает Ева. — Я получила развод, — говорю и по выражению лица сестры вижу, что она не верит. — Шутишь? — спрашивает. — Нет, — мотаю головой. — Леонид помог, и Паша подписал документы. — Мам! — кричит и прижимается к моей груди. — Я так рада! — добавляет, и я обнимаю её в ответ. Зайдя в дом, Ева включает всюду свет, опять достаёт свой телефон и начинает снимать, показывать дом и рассказывать, что и где находится. Я никак не привыкну к этому, но стараюсь не попадать в кадр. В комнате, которую Леонид нам предоставил, достаю из сумки наши с Евой пижамы и жду, когда эта блогерша закончит. — Тут так классно, у наших родителей был вкус, — говорит с грустью в голосе. — Да, они у нас самые лучшие, — подхожу к ней и целую в макушку. — Всё, переодевайся и ложись, — подталкиваю её к кровати. Ева засыпает почти мгновенно, а я мнусь с ноги на ногу, думая, пойти в душ сейчас или ждать Леонида, всё-таки это его дом, и у него привилегии. Ждала я полчаса, но он так и не явился. — К Машке пошёл, — бурчу под нос и, прихватив пижаму, тихо ступаю в ванную комнату. Меня одолевает такая злость, дверью ванной комнаты хлопаю, пижаму бросаю на имеющуюся тумбу как-то остервенело, раздеваюсь так же — слишком эмоционально. А ступив в душ, принимаюсь тереть кожу до красноты, решив, что так я избавлюсь от ощущения его рук на своём теле. — Дура! Какая же я дура! — отчитываю сама себя. — Один раз поцеловал, а ты уже ревнуешь, — нервно усмехаюсь. — Где ты, и где он? Что ты уже себе придумала, наивная дурочка?! — продолжаю, уже вытираясь полотенцем. — Вот Машка — для него, ему нужна эффектная женщина, а не серая испуганная мышь. — Я бы так не сказал, — раздаётся бархатистый голос, и я вскрикиваю от испуга. Глава 23 Глава 23 — Тихо-тихо, — в один шаг мужчина оказывается рядом и закрывает ладонью мой рот. — Еву разбудишь, — шепчет и смотрит так… с жадностью. — С ума меня сводишь. — Что? — мычу в его ладонь, непонимающе хлопая глазами как идиотка. — Глаза эти невинные, — произносит вместо ответа. — Губы твои манят, — каждое слово бьёт по нервным окончаниям, словно хлыст. — Молочная кожа… — эта фраза, как тяжёлый удар по голове. Я ведь голая! Голая! Дёргаюсь в его руках, в попытке… хоть что-то сделать, полотенце даже не намотала, оно просто висит сейчас между нами. — Виктория… — протягивает моё имя и перемещает руки на мою спину. Прикосновение его холодных пальцев к голой коже, как высоковольтный удар током. Вздрагиваю, глаза прикрываю, дыхание задерживаю. — Никакая Маша не сравнится с тобой, — наклоняется к моему уху, обдавая шею горячим дыханием. — Никто не способен вызвать во мне столько эмоций, — говорит и едва ощутимо касается губами плеча. — Никого не хочу так, как тебя, — каждая фраза сопровождается лёгким поцелуем по голым участкам моего тела. — Никого, кроме тебя, — это он говорит мне в лицо, пока я стою истуканом. Наклоняется, касается моих губ своими, сначала нежно, трепетно, а когда я сдаюсь и, прикрыв глаза, приоткрываю рот, впуская его язык, поцелуй становится страстным, напористым, жадным. Леонид усиливает объятия, буквально вжимая меня в себя, полотенце, в которое я так вцепилась, падает на пол, а мои руки оказываются на его шее. Сама! Я сама целую его с неменьшей страстью, совершенно не давая отчёта своим действиям. Я просто забываю обо всём на свете, полностью отдаюсь моменту. Не сопротивляюсь, когда он подхватывает меня под ягодицы, не издаю ни звука, когда, продолжая целовать, усаживает меня на тумбу с ванными принадлежностями. Отключив голову окончательно, обвиваю его торс ногами, сама, прижимаясь к мужчине. Глухие стоны один за другим вырываются из груди, когда Леонид проводит ладонями по спине, пальцами по выпирающим позвонкам, будто считает их. Выгибаюсь как кошка, когда просовывает руку между нами и сжимает чувствительный сосок. Я всё! Больше не думаю, не позволяю сомнениям пустить корни, просто плыву по течению и уже не остановлюсь. Мои руки сами цепляют полы его футболки, тянут вверх, заставляя мужчину оторваться от моих губ, но всего лишь для того, чтобы снять с себя верх. Снова целует, продолжая вырывать из моей груди стоны своими ласками, а я не сдерживаю себя — касаюсь его твёрдого торса, провожу по мышцам груди, спины и спускаюсь к поясу брюк. Что со мной? Когда я стала такой развратной? Откуда смелость самой лезть мужчине в трусы? Но желание слишком высокое, чтобы ответить сейчас на эти вопросы. Плевать! Я настолько возбуждена, что мне абсолютно плевать на всё. Вскрикиваю ему в рот, когда он накрывает мою промежность. Чувствую, как начинают подрагивать ноги, когда мужчина находит чувствительную горошину и принимается растирать её большим пальцем. — Какая ты мокрая, — шепчет мне в губы, и миг спустя мне резко становится холодно. Не успеваю понять почему, как клитор обжигает горячий язык. Схватившись за края тумбы, я запрокидываю голову назад и прикусываю губу до крови, чтобы не кричать от обрушившегося на меня удовольствия. И так возбуждена до невозможного, а то, что он делает языком, сводит меня с ума. Однако и этого оказывается мало, когда он проникает пальцем в меня, я просто падаю спиной на холодную стену. — Не могу, — выдыхаю на грани слышимости. Не могу больше, я просто сейчас взорвусь. Ощущение, будто разлечусь на миллион кусочков и просто не соберусь. Стоит только это понять, как внизу живота что-то лопается, посылая по всему телу электрические разряды, тело затрясло, будто я и в самом деле схватилась за оголённые провода, и только богу известно, каким чудом я не кричу на весь дом. Как не грохнулась с этой тумбы, хотя это как раз понятно — Леонид впился в мои бёдра крепкой хваткой. Оргазм толком не прошёл, как мужчина поднимается на ноги, сквозь шум в ушах слышу шуршание, а миг спустя к промежности прижимается головка его члена. Вздрагиваю и распахиваю глаза, когда он проводит ею по изнывающему и всё ещё пульсирующему клитору. — Ты невероятная, Виктория, — шепчет в губы и тут же берёт их в плен. — Вечно смотрел бы, как ты кончаешь, — от его слов мои щёки вспыхивают огнём, но он не даёт мне смущаться, одним толчком наполняя меня собой. Первое, что я почувствовала, — это насколько он крупный для меня. Что я слишком тугая, понимаю и по его болезненной гримасе на лице. Леонид застывает, прислоняется лбом к моему и глубоко вдыхает. — Будет очень позорно, если я кончу сейчас, — произносит как-то насмешливо. — Ты очень тесная, — добавляет, подтверждая мои мысли. — Прости, — почему-то говорю, на что он усмехается. — Удивительная, — хмыкает и, опустив руки к моим ягодицам, придерживает меня и подаётся назад, чтобы резко толкнуться и всё же сорвать с моих губ крик. — Т-ш-ш, — шипит и накрывает мои губы своими, чтобы не допустить больше такого. Мы оба не хотим, чтобы Ева нас застала за таким непристойным занятием. Не отрываясь от моего рта, начинает буквально вдалбливаться в меня жёстко, с таким напором и скоростью, что тумба под нами ходуном ходит, ударяясь об стену. Я держусь за его плечи, как за спасательный круг, стону ему в рот, понимая, что первый оргазм был так, просто цветочками по сравнению с тем, что надвигается на меня. Каждый его толчок сопровождается моим стоном и его каким-то звериным рыком. Каждый толчок выбивает воздух из лёгких и, если бы не он, если бы не всё ещё длящийся поцелуй, я бы задохнулась. «Один вдох на двоих», — всплывает в голове фраза из какой-то книги, которая когда-то казалась чем-то из области фантастики. Нет, это вполне может быть реально, как и банальное «две половинки одного целого». Безумно глупо, но правда. Мы сейчас настолько близко, буквально как одно целое. Оргазм обрушивается на меня так неожиданно, что я просто теряюсь. Меня начинает трясти настолько сильно, что я не могу ничего с этим поделать. По венам бурлит лава, и я словно горю в огне долго. Очень долго, даже когда с глухим рычанием Леонид толкается в меня последний раз, меня ещё не отпускает. Вся тяжесть, весь груз, который висел на моей шее, плечах будто испарился. Вышел вместе со слезами, которых я не замечаю, пока мужчина не вытирает их большими пальцами. — Я сделал что-то не так? — хмурится мой босс. — Нет, — мотаю головой, прикусываю губу и смотрю на него, не зная, как сказать. Как признаться, что мне было настолько хорошо, что я просто-напросто не смогла совладать со своими эмоциями. Что он только что показал, каким может быть удовольствие. Как, казалось бы, естественное занятие может принести столько счастья. — Почему ты плачешь? — спрашивает с улыбкой, продолжая ловить дорожки слёз. — Мне было очень хорошо, — всё же признаюсь. — Как никогда, — шепчет и целует мои губы. Глава 24 Глава 24