Эпилог Эпилог Полтора года спустя Вика Спускаюсь на первый этаж навстречу гостье, придерживая довольно большой для четвёртого месяца беременности живот. Богатырь растёт у меня под сердцем, очень желанный и долгожданный. — Здравствуй, дочка, — приветствует меня свекровь, едва я открываю входную дверь. — Как дела? — спрашивает и обнимает. — Всё хорошо, спасибо, — отвечаю с улыбкой и, закрыв дверь, направляюсь на кухню. — Вы опять таскаете тяжёлое, — сокрушаюсь на неё. — Да какое тяжёлое, — отмахивается от меня, ставя бумажный пакет на стол. — Коробка с тортом, разве это тяжело? Тем более для внука, — на этих словах она подходит и гладит меня по животу. — Спасибо, но можно и охранника попросить, — проговариваю и иду ставить чайник. — Да брось, не будь как Лёня, — в который раз уже слышу эту фразу. — И правда, с кем поведёшься, — усмехается и садится за стол. — Лена где? — спрашивает, осматривая кухню. — Отпустила её домой, — отвечаю, достав чашки и блюдца. — Вик, мы ведь обсуждали этот вопрос, тебе надо отдыхать, а не возиться по дому, — теперь она меня упрекает. — Она всё приготовила, дом убрала, а накрыть ужин мне не тяжело, — проговариваю и ставлю тарелки для десерта. — Ох, ну и упёртая ты, — мотает головой и принимается резать торт. — Помни, что врачи говорят. — Всё хорошо, не о чем переживать, — уверяю её. Сама вспоминаю пережитый стресс, когда на обследовании сказали, что, в силу возраста и так как это первая беременность у меня, есть риск выкидыша. Лёня сделался белее снега, в ту же минуту настоял, чтобы я бросила должность администратора в нашей гостинице и лежала до самых родов. Конечно я не собираюсь рисковать и отдыхаю, хоть и схожу с ума от безделья, но здоровье малыша куда важнее. — А ему что, важнее работа, чем жена и сын? Сколько можно с ним говорить, он обязан рядом с тобой быть, — продолжает возмущения свекровь. — Лёня вырывается на два часа, не больше, — спешу успокоить её. — За два часа много чего может случиться… — Она под присмотром, — раздаётся за спиной. — Привет, мама, — улыбается мой муж и, подойдя к столу, целует меня в висок, потом свою мать. — Опять ворчишь. — Посмотрю, как ты будешь ворчать, — фыркает женщина. — Чай принеси и сам сядь, — Лёня только кивает и через минуту ставит на стол поднос с чашками и самим чаем. — Всё хорошо? — спрашивает, присев на стул рядом со мной. — Да, — улыбаюсь и тут же чувствую его ладони на своём животе. На самом деле с беременностью тянуть не хотелось, мы понимали, что оба не молодые, чтобы ждать подходящего момента. В принципе нам и ждать не надо было, для ребёнка все условия есть, как и уверенность, что волноваться о том, что будет завтра, не надо. Но мы не могли пойти на этот шаг после того, что случилось больше года назад. Тот день стал самым страшным в моей жизни. День, когда я чуть ли не умерла там, рядом со своей бездыханной сестрой, ребёнком, самым дорогим, что было в моей жизни. Люди от шока забывают страшные события, но я помню каждый миг от момента, когда переступила порог её квартиры. Помню лежащее тело на кровати, горстку упаковок от таблеток вокруг неё, и как остановилось моё сердце, когда прикоснулась к почти что холодному телу. Помню душераздирающий крик, вырвавшийся из моей груди. Как звала Лёню, просила помощи, трясла сестру и требовала, чтобы она открыла глаза. Помню, как меня оттаскивали от неё, и как я орала, чтобы меня отпустили. Бригаду врачей, которые сорвали с неё одежду и пытались запустить её сердце, а потом мрак и пробуждение в больнице с вопросом «Где Ева?» на языке. Нет ничего ужаснее, страшнее для родителя, чем потерять ребёнка. И пусть не я её рожала, она моя девочка. Моя любимая маленькая девочка с вьющимися волосами, которая кричала мне «мама» с пяти лет. — Вик, ты здесь? — сжимает моё бедро Лёня, вырывая из страшных воспоминаний. — Что такое? Почему ты плачешь? Что-то болит? — засуетившись, он встаёт на ноги и берётся за телефон. — Плачу? — провожу рукой по щекам, да, плачу. — Так, спокойно, ничего не болит, — хватаю его за руку. — Я просто… вспомнила про… — Господи, до инфаркта доведёшь, — выдыхает с облегчением и плюхается на стул, вытирая пот со лба. — Прошло уже столько времени, — прекрасно понял, о чем именно я думала. — Знаю, просто вспомнила, — пожимаю плечами, потому что не в моих силах управлять собственными мыслями, воспоминания всплывают неожиданно. Я ещё долго после того случая просыпалась от кошмаров по ночам, ни о каком ребёнке и речи не шло. Какие дети, когда такая беда к нам пришла. — Как она? — спрашивает свекровь. — Начинает возвращаться к жизни, — с тоской отвечает Лёня, и по моим щекам стекают новые дорожки слёз. Больно, очень больно. — Всё будет хорошо, — проговаривает женщина и сжимает мою руку. — Она сильная девочка, ей просто нужно время. Больше года! Больше года моя девочка приходит в себя и пытается вернуться к жизни. А ведь я знала, моё сердце шептало, что не всё в порядке с этим уродом. И я виновата, что из-за собственных изменений в жизни, не стала настаивать и требовать встречи с ним. Моя вина, что моя девочка прошла через всё это. Лёня его чуть не убил, и лучше бы убил, сама бы с удовольствием сделала с ним всё то, через что прошла моя сестра. Но это и не надо было, карма всех достанет. — Мы имя малышу придумываем, — улыбаюсь сквозь слёзы. — Ну вот, значит всё куда лучше, чем кажется, — говорит свекровь, и я киваю. — Где она, кстати? — Спит, — отвечаю и смотрю в сторону лестницы наверх. — Хорошо, сон лучшее лекарство, — допивает чай и встаёт. — Я пойду, дома ждут с чемоданами, — подмигивает, намекая на своего мужа и предстоящий отпуск. Попрощавшись и проводив свекровь, мы с Лёней уселись на диван в гостиной. Это стало чем-то вроде традиции, когда он садится и устраивает меня между своих ног, заставляя прилечь на его грудь. Мы лежим в тишине, Лёня гладит мой живот и рассказывает какие-то истории из своей жизни. После чего я накрываю ужин на троих, и мы проводим спокойный вечер в кругу семьи. Подобные вечера стали очень ценными после адского года, когда ужины проходили у больничной койки Евы. Сейчас же сердце прыгает от радости, когда вижу на лице сестры намёк на улыбку. И я с нетерпением жду дня, когда она станет той живой, жизнерадостной и позитивной девочкой. А он обязательно настанет. После новости о моей беременности Ева оживает с каждым днём, и я даже сожалею, что не решилась на ребёнка раньше. Но уже не важно, хорошо, как есть, и мы с Лёней сделаем всё, чтобы наши дети были счастливы и в безопасности. Конец