От его слов холодный страх постепенно отступал, оставляя место только для одного вопроса. В недопонимании Мадлен возвела к нему глаза. - Зачем же ты тогда спросил меня об этом? Глаза Пола устремились вниз. - Я хотел быть уверен, что ты не совершаешь никаких глупостей. Ведь ты же умная девушка и понимаешь, что между тобой и виконтом ничего не может быть. Вы из разных сфер. Это ранило ее в самое сердце, но Пол был прав. Они слишком разные. Даже камердинер видит эту разницу, так что стоило говорить о сливках общества! Не это, так что-нибудь их все равно разлучит. Мадлен поникла. - Ну ладно, я пойду, - сказал он, возвращаясь назад. - Кстати, тебя искала мисс Гудман. Она хотела, чтобы ты присоединилась к обеду, приехал важный гость. Мадлен не успела спросить, что за гость их навестил в обеденное время: Пол скрылся моментально быстро. Переодевшись в укоренном темпе, она спустилась в столовую и оказалась в обществе Миранды, Джека и мистера Миуры. - Почему с нами нет Кевина? - спросила Мадлен, когда они уже сидели за столом. - Он тренируется в комнате с грушей, которую я ему повесил, - прожевав рыбу, ответил Джек. Он задержал на ней недолгий взгляд, прежде чем снова вернуться к тарелке. А Мадлен всю трапезу была как на иголках. Она могла думать лишь о зорком наблюдении лакеев, которые стояли поодаль на случай, если что-то понадобится. Мадлен почувствовала себя неуютно, словно она была у них в гостях. Это было как при экзамене на этикет, когда они впервые ужинали с Джеком. Теперь же она не могла наслаждаться его вниманием со спокойной душой, будучи убежденной, что за ней следят. - Сэр, - Миранда обратилась к Миуре, - надеюсь, вы любите рыбу? Хотя вы же японец, наверняка любите. - Мира осеклась. - Ой, простите, это было грубо с моей стороны. Мадлен без особого труда вычислила ее волнение, которое доставлял ей юноша. - Нет-нет, это вполне логично. Я нисколько не обижен, мисс. Говоря о предпочтениях, я не очень прихотлив, но всегда выделяю форель. Это мой фаворит. Сейчас Мадлен могла расслышать его японский акцент. - Я обожаю рыбу, - восторгалась Мира. - Особенно лосось. Сегодня Джек меньше обращал внимания на Мадлен, зато более пристально пригвоздил взгляд к японцу. Она тоже время от времени посматривала на него, но ничего подозрительного или странного пока не обнаружила. Может, в прошлый раз его недоброжелательность ей действительно показалась? - Мистер Миура, - вступил в разговор Джек, подавшись вперед, - вы, наверное, неплохо управляетесь с запряженным экипажем? Я бы хотел пригласить вас как-нибудь в Четверку, когда вы будете в Лондоне. Миура удивился, переведя взгляд на Мадлен, которая уткнулась в свое блюдо. - Я достаточно хорош в качестве кучера, но я не совсем понимаю, что такое Четверка? Мадлен тоже не знала. Она никогда не была в столице и не слышала ни о чем подобном. Мадлен с не меньшим вниманием послушала Джека. - Это клуб Четырех коней. Он открылся совсем недавно, кажется, года три назад. Суть сего мероприятия в демонстрации своего искусства управления ландо. Я сам еще его не видел, так как уже служил в британской армии. Мои друзья обещают увеселительное времяпрепровождение. - Разумеется, ваша милость, я с удовольствием приму ваше приглашение. - И меня возьмете с собой, - встряла Миранда. - А что? Я тоже хочу поразвлечься. Джек сурово глянул на нее из-под бровей. - Миранда, это мужской клуб. Быть единственной женщиной среди мужской компании просто недопустимо. - Разумеется, мы пойдем с Мадлен. Проберемся в твое ландо, а после поездки незаметно выйдем, что никто и не узнает. - Миранда одарила брата обворожительной улыбкой, пытаясь ею выбить себе билет с разрешением. «Вот лисья мордочка!» - изумлялась про себя Мадлен. Но Джек, пресекая авантюрную идею, отрезал каменным тоном: - Нет. Миранда надулась, хотя не показывала этого. Она с радостью вернулась к разговору с Миурой. Джек тем временем тихо обратился к Мадлен: - Как бы она не натворила глупостей здесь или в Лондоне и нам не пришлось за нее краснеть. - Не беспокойся, все будет хорошо, - располагающе заверила она. Однако Мадлен сама не была уверена, справится ли она с тягой Миранды к приключениям. Девочка была очень активна, в ее крови струилась сама жизнь. Смесь лукавства и авантюризма создавали флакончик с опасным парфюмом, который мог своим дурманом завести ее не на ту тропу. Мадлен надеялась, что с годами кровь Миранды поостынет. И она сделает все от нее зависящее, чтобы защитить ее. - Мы очень любим сумо, - рассказывал Миура. - Это одно из боевых искусств. Оно очень знаменито в нашей стране. Возможно, в ближайшем будущем организуют турниры. - Каким оружием борются по сумо? - спросил Джек. - Никаким. У нас все совсем по-другому. В этом единоборстве на площадке один борец пытается вытеснить за линию другого. Миранда изумилась: - И все? Так просто! - Это не просто, - покачал головой Миура, подключая жесты. - Чтобы победить, они не просто толкают друг друга. Используются разные техники и тактики, чтобы вывести противника из строя и одержать победу. Джек, держа бокал с водой, спросил: - Я слышал, что участники должны весить не меньше ста с чем-то килограммов, это правда? Миура кивком подтвердил его слова. Миранда слегка рассмеялась, махнув кистью руки: - Вы нас разыгрываете! Как это возможно? При слове «единоборство» мне представляется человек со спортивным телосложением, а вы говорите сто килограммов! Снисходительно улыбаясь ей, Миура пожал плечами. - Я же говорил, что у вас все по-другому. У нас разные культуры. Я бы хотел, чтобы вы увидели настоящее сумо своими глазами. Я бы принял за честь стать гидом мисс Гудман. - Вы посягаете на мое место, мистер Миура, - вдруг доброжелательно вставила Мадлен. - Покаяявляюсь ее компаньонкой. Миура на секунду пригляделся к ней, заставив ее смутиться, затем сказал: - Я совсем забыл вам рассказать одну новость. Боюсь, для вас, - он посмотрел на Мадлен, - она будет не очень приятной. В доме Херефордшир, где я временно проживаю, на днях стала обсуждаться крайне неприятная тема, будто мисс Мадлен вовсе не Берк. Якобы она никем не приходится лорду Килмарноку. Джек, Миранда и Мадлен, переглянувшись, разом напряглись, как три гитарные струны. В комнате повисла громкая тишина, Мадлен сильно сжала серебряную вилку в руках. - Наверняка это недоразумение, - оглушил японец эхом. - Ну, разумеется, это пустое. - Миранда попыталась вновь оживить беседу: - Мистер Миура, прошу, расскажите, какие еще интересные различия вы наблюдаете в европейской и азиатской культурах? Мадлен уже ничего не слышала - стук сердца заглушал все вокруг. Она сидела с застывшим лицом. Это означал конец для них всех. Она встретилась с хмурыми глазами Джека, которые пытались уверить ее, что все будет хорошо. Но Мадлен не слепая. Она видела потрясение на его лице и на лице Миранды. Никто из них не мог знать, чем все закончится. Тень страха закралась в ее душу. Больше всего Мадлен беспокоила не ее судьба. Она запросто вернется к себе домой и будет продолжать работать служанкой в чьей-нибудь семье. Мадлен в состоянии выйти за кого-то замуж, если в этом будет необходимость. Нет, ее заботила судьба Миранды, Кевина и Джека. До этого момента глаза Миры блестели в обществе юноши, который ей нравился. Она казалась даже влюбленной и расцветшей, точно цветок. Теперь же с ее репутацией покончено. От нее все будут сторониться. Как быстро Миура забудет о Миранде, когда правда окончательно всплывет на поверхность? Только время могло дать ответ на это вопрос. То же ждет и Кевина, и, конечно, Джека. И причиной всех свалившихся бед будет она. Неприятности и сложности, с которыми вскоре столкнется их семья, послужит грузом на ее совести. Мадлен не сможет этого вынести. Чувство вины и сожаления захлестнет ее. Внутри все жестче колыхались органы на стыке волнения и испуга. С каждой минутой Мадлен накручивала себя больше и больше. Оставшееся время за обедом она провела в полном молчании. Когда он закончился, Миранда сопроводила Миуру в гостиную, чтобы сыграть ему на фортепиано. Мадлен выдохнула, унеся ноги в свою комнату с подобранными юбками. Она закрыла за собой дверь и свернулась клубочком на кровати с желанием никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Мадлен ощущала тяжелую подавленность. «Лгунья! Обманщица!» Мадлен была готова счесать лезвием собственный язык в наказание за ложь, за самозванство. Сколько людей она бесстыдно успела обмануть! Что они о ней подумают? Что Марк о ней подумает? И он не захочет ее видеть, даже смотреть на нее ему будет противно, зная, что она простолюдинка. Мадлен опозорилась перед сотней людей, называя себя дочерью барона Килмарнока, словно хотела быть таковой. Все станут думать о ней как о мошеннице, рвущейся в верхи коварными путями. В глазах других Мадлен станет плутовкой, и это при том, что она религиозная христианка! Обиднее всего было за то, что она никогда в жизни не крала и не обманывала людей, старалась быть примерной, добродетельной девушкой. Расплакавшись, Мадлен в безвыходности уткнулась лицом в одеяло. «О, мама! Если бы ты была со мной, ничего бы этого не произошло. Ты никогда не позволила бы мне опорочить свое имя и погрязнуть в лжи. Без тебя я абсолютно безнадежна!» За окном же все обстояло иначе. В противовес ее угнетенному настроению по небосводу расстелилось голубое ясное покрывало. В любой другой день Мадлен порадовалась бы приветливой погоде, но не сегодня. Сейчас она хотела зарыться в землю в поисках душевного покоя. - Мадлен, открой. - Джек стучался в ее дверь. - Я знаю, что ты там. Давай поговорим. Он продолжал терпеливо ждать у двери. Вытерев слезы, Мадлен приложила много усилий, чтобы подняться и открыть дверь. Джек широкими шагами прошел в глубь спальни. Мадлен села на кровать, готовая его выслушать. - Мэд, все обойдется. Не бери в голову то, что сказал Миура. Она подняла к нему отчаянное лицо и недоверчиво произнесла: - Обойдется? Может быть, ты знаешь, как объяснить то, что я выдавала себя за аристократку? Или как предотвратить ваше отвержение светом? Если нет, тогда ничто не обойдется. - Мадлен поднялась и порывистыми движениями начала вынимать вещи из шкафа. Джек пришел в смятение: - Что ты делаешь? - Возвращаюсь домой. Больше мне нечего здесь делать, моя работа подошла к плачевному завершению. - Она открыла сундук и достала свою старую маленькую сумку. - Я не возьму с тебя плату, поскольку итак причинила вам непоправимый вред.