Самое большое изумление у Мадлен вызывала очень высокая кровать, а также не счисленные подушечки, наваленные у изголовья. - Нравится? - Оливия стояла у порога открытой двери. Мадлен рукой уцепилась за локоть, скромно покручивая головой и исследуя комнату. - Вполне. Мне особенно нравятся светлые обои. - Ну что ж, располагайся, осваивайся, а я пока распоряжусь, чтобы ужин подали пораньше. - Оливия тихонько закрыла за собой дверь. Мадлен выдохнула, присев на кровать. Сама не зная, отчего, но она чувствовала себя здесь неуютно. Может, от изобилия роскоши или наверняка с непривычки. В первые дни в Херефорд-хаусе с ней такого не было. Тогда Мадлен ощутила легкость через день, но все было как-то иначе. Нет, ей стоит просто подождать. Через несколько дней этот дом заиграет для нее новыми красками, и она оглянуться не успеет, как он станет ей родным. Мадлен подошла к туалетному столику и, опершись ладонями, взглянула на себя в зеркало. Оливия и Саймон так добры к ней, так радушны. Не надо огорчать их унынием. «Улыбнись!» - Мадлен натянула тяжелые уголки губ, вышло очень неестественно. Голова ее бессильно упала вниз. Мадлен правда пыталась. Она так возлагала надежды на радостное будущее. Но ей не нужно ждать дни или недели, чтобы понять одну простую вещь. Только сейчас Мадлен призналась себе по-настоящему, что без Джека она больше никогда не познает истинное счастье. Глава 28 - Мадлен, не подашь мне еще клубок? - Ловко! Но я никак не пойму, зачем так рано вязать носочки для младенца? Тебе до родов еще очень далеко. Вот уже три недели Мадлен жила под огромной крышей Ленд-парка. За это время она прогулялась по нему вдоволь и почти окончательно привыкла к новому дому. - Саймон настаивает, чтобы я занималась чем-то вроде вязания или вышивания, чем писала картины. - Почему? - изумилась она. Оливия пожала плечами, упрямо продевая тугую петлю с крючком, которая никак не хотела идти. - Он считает, что в погоне за большими заказами я отдаю слишком много сил, потому что люблю это дело. Забываю о себе: отдохнуть, поесть. Меня захватывает вдохновение. Кроме того, это нагрузка на ноги и все такое. - Как странно! - Совсем нет. Ты поймешь это, когда выйдешь замуж. Твой муж будет относиться к беременности не менее волнительно, увидишь. - Да… - сомнительно протянула Мадлен. Она не выйдет замуж. Никто и не знает, что Мадлен помолвлена. Она связана обещанием, которое не собиралась, да и не желала нарушать. И пусть оно было дано не при людях, но перед небесами, что становилось для нее более значимым и непреложным обетом. «Джек…» - уже три недели Мадлен не произносила это имя. Три недели она старалась забыть его, вырвать из сердца. И когда казалось, что у нее получилось, он беспардонно вторгался в ее сны, нарушая покой и оставляя со слезами. Но Мадлен старалась не зацикливаться на собственных переживаниях и просто продолжала жить дальше. - Дамы! - Двери гостиной радостно отворились, впуская Саймона. Он поцеловал жену в макушку. - Малышка, как ты себя чувствуешь? - Все отлично. Ты закончил с делами? - Почти. Но дела не закончили со мной. - Увидев корзинку с клубками и недоделанную работу в руках Оливии, его холодные глаза растаяли. - Вы вяжете? - Оливия вяжет, - поправила Мадлен. - Тебе связать парочку мужских? - Жена продемонстрировала крошечную половину носочка. - Представьте лицо его величества, если увидит меня в голубых младенческих носках! - Саймон упал рядом на диван. - Вообще-то я зашел сказать, что завтра нам надо ехать в Лондон. - Так скоро? - простонала Оливия. Саймон вложил руку в ее ладонь. - Да, родная. И тебе придется заняться приготовлениями к балу. Он должен состояться через полторы недели. Не волнуйся, Изабель тебе поможет. И, Мадлен, - он повернулся к ней, - ты тоже поедешь с нами. - Я? - негромко прошептала она. - Но три недели назад ты говорил, что я не поеду с вами. - Да, говорил, - медленно протянулось из его уст. - Но планы немного изменились. Оливии нужна будет помощь, я хочу, чтобы ты была рядом с ней. Мадлен показалась странной перемена его решения так же, как и Оливии, судя по ее удивленным глазам. Но, надо сказать, что Саймон действительно волновался за жену, поэтому Мадлен не могла ответить отказом брату. - Ну хорошо. Раз ты считаешь, что так будет лучше, то я помогу. - Чудно, сестра. - Саймон поднялся и зашагал к дверям. - Я разберусь с бумагами, и мы все вместе пообедаем. Мадлен должна будет помогать Оливии в приготовлениях. Но как, если она даже не знает, что конкретно делать? Единственный раз в жизни ей удалось побывать на балу и тогда ей все казалось роскошным и до мелочи вычурным. Теперь же эту красоту придется воссоздавать своими руками. Благо небесам, Мадлен выступит только в качестве помощницы. На фоне Лондона Херефорд превращался в блеклый городишко. Что ж, Мадлен хотя бы увидит столицу, посмотрит на большой город. Величественная архитектура, узкие уютные улочки и старые магазинные лавки - вот, что было на слуху у Мадлен. Но до нее дошла и дурная слава: заводской смок, грязь и всюду неприглядные бедняки. Попади Мадлен в Лондон в одиночку, ее мигом смыла бы нищета и занесла в трущобы. Она была в этом уверена. Через день к вечеру Мадлен нестерпимо выглядывала в окно. Ее окутало такое полотно предвкушения, что ее сердце запорхало в груди, но тут же упало с обрезанными крыльями. То, что она увидела, ей не пришлось по душе: и правда витал зловонный запах, улицы и стены домов были грязные, словно неуклюжий великан обляпал их экскрементами. - Мадлен, не высовывайся из окна, это опасно, - настороженно сказал Саймон, прижав Оливию к себе покрепче. Мадлен поверила ему на слово, но особенно, когда столкнулась с несчастными глазами людей, проходящих мимо в неопрятной одежде. Некоторые взирали на элегантную карету с презрением и злобой, другие - с отчаянием, а третьи - с жадностью. К ним даже подбегали маленькие дети разных возрастов посмотреть со стороны на богатство, чтобы хотя бы немного побыть рядом и почувствовать этот запах хорошей жизни. Они тоже были такими же запачканными и неухоженными, как улица и люди вокруг. Внутри все сжалось от сочувствия. С болью в сердце она прикрылась шторкой, чтобы не видеть той «красоты» вне стен экипажа. «И это величественная столица Англии?» - разочаровалась Мадлен. Люди в этом районе были несчастны. Они голодали, болели, изнуренно работали и умирали, не зная никакого счастья, даже просвета на него. Карета продолжала движение, и Мадлен ощутила, как колеса ступили на брусчатку. За шторками бурно заиграла жизнь. Саймон и Оливия открыли свое окно, и Мадлен последовала их примеру. Она не поверила контрасту, который видели ее глаза: на широкой до камушка благородной площади Лондона люди расхаживали в чистых, разных по цвету и материалу одеждах. Их лица освещались улыбками. Повсюду двигались разнообразные экипажи со знатно запряженными лошадьми, чьи копыта с красивым цоканьем отбивали каменное покрытие. Даже воздух здесь был другой, более приятный, нежели на окраине. Мадлен захотелось вылезти и пройтись по улице или прогуляться до ближайшего парка. - Как-нибудь мы обязательно посетим Тауэр, - сказала ей Оливия, поймав восторг в ее взгляде. - Или что бы ты хотела посмотреть? Задумавшись, Мадлен ответила: - Может быть, панораму Баркера? - Отличный выбор, - похвалил Саймон. Теперь у нее была возможность увидеть своими глазами то, что она раньше могла лишь воображать. На лицо Мадлен вновь легла серая тень, потому что она вспомнила о нем, и грудь снова сдавило. Как там Джек? Ей оставалось надеяться, что он не уехал снова на войну. Мадлен не переживет, если там Джек нарвется на смерть. Иногда она испытывала сильное желание написать письмо, если не ему, то хотя бы Миранде. Но Мадлен не решалась из страха натравить на них горечь напоминанием о себе. Чем меньше они о ней вспоминают, тем быстрее забудут. Первая неделя в Лондоне выдалась очень насыщенной. Оливия готовилась к балу, а Мадлен была рядом и оказывала помощь при любом случае. Она совещалась с Изабель, их экономкой, по поводу габаритов зала и всего дома, чтобы успешно договориться с флористами. Оливия при этом спрашивала совета у Мадлен по расположению цветов и их сочетанию. Потом они посещали виноделов и типографов. Оливия заметно волновалась перед приемом, но Мадлен поддерживала ее не только делом, но и добрым словом, и она успокаивалась. - Все пройдет великолепно, я уверена! - утешала Мадлен. - Не жалеешь себя, хоть подумай о ребенке. - Право слово, миледи, - говорила Изабель. - Пойдите и прилягте, пока я не отругала хозяина дома за то, чем он вас обременил! - Хорошо, хорошо. Но мне надо еще выбрать платье для… - Сначала в кровать, ваша светлость! Сказать по-честному, Мадлен впервые видела такие необычные отношения хозяев с прислугой. Точнее, с экономкой. От них веяло теплотой. Изабель была кем-то вроде члена семьи и в то же время помнила о своем месте, почитая хозяев. Мадлен казалось это дико непривычным и странным, но очень радовало глаз. Она не могла себе представить, чтобы Хопкинсы отвечали ей добрым взглядом на какое-нибудь шуточное замечание. Ни в коем случае! Они отхлестали бы ее по ногам прутьями. В день приема Мадлен не должна была сильно показываться. Тихими стопами она прошла наверх в галерею, расположенную над залом. С нее открывался широкий вид на происходящее. Оливия принимала гостей в платье цвета слоновой кости, фасон которого уже давно вышел из моды. Однако, надо отдать должное: выглядела она в нем неотразимо. Саймон держался рядом с ней в синем фраке и коричневых штанах из кожи лося. Он иногда бросал взгляд наверх, будто хотел убедиться, что Мадлен все еще там. Люди заходили один за другим, наполняя собой зал. В разгар бала в помещении стало невыносимо душно. Даже Мадлен задыхалась от жары. А когда начались танцы, она снова опечаленно вздохнула. Ведь когда-то она тоже танцевала на балу. Тогда Мадлен не пряталась, украдкой наблюдая за зрелищем. Она тоже кружилась в зале, шурша юбками в такт музыке, как все. Мадлен понимала, что ей не должно быть там, внизу. Нет, для этого нужно было вернуться в прошлое и изменить то время, когда она была зачата. Но так как это невозможно, Мадлен приходилось с маленькой завистью наблюдать за всем сверху. Саймона и Оливию нельзя было оторвать друг от друга. Они кружились, разговаривали, смеялись. Почти так же, как они с Джеком. Мадлен медленно начинала истекать слезами. Они танцевали вместе вот так около месяца назад. В один момент даже показалось, что с тех пор прошло не меньше года. Мадлен истосковалась по Джеку. Несмотря на всю суматоху с бальными приготовлениями, она не могла не вспомнить о нем за день. Разве можно забыть того, кому навечно отдал свое сердце? - Я бы хотела, чтобы он был здесь, - сдавленно произнесла она в пустоту, вытирая слезы. - Хотела бы? - Очень. - Неожиданно произнесенный ответ из мужских уст испугал ее. Мадлен подскочила с табурета. - Джек? Как ты… Ты откуда здесь? Со сложенными руками он опирался спиной о стену в офицерской форме. Алый мундир выгодно подчеркивал его мужественность и привлекательность. Мадлен заволновалась от их встречи, и одновременно сильно ей обрадовалась. Внутри нее разыгрался настоящий праздник, но Мадлен не выдала этого. Она неприступно скрестила руки. - Бал в мою честь, Мэд. Ты не знала?