— Пятеро из нужного города, отправил знакомому, посмотрим, есть ли штрафы и где, — ответил, продолжая сидеть. Достал телефон и сфотографировал меня. — Это ещё зачем? — попыталась нахмуриться, но получилось лишь перестать улыбаться. — Погнали в центр планирования, уже четыре, — ответил, поднимаясь. Допытываться было глупо, ответ на мой вопрос очевиден и, по большому счету, слышать я его не хотела. Кивнула согласно и подошла к Кошелеву, слегка попинав его по ноге ботинком. — Нашли? — спросил, выезжая из-под машины. — Я — да, — ответила со счастливой улыбкой и потрясла собакой, а он хохотнул в ответ и покачал головой, заезжая обратно. — Как долго я буду такая? — спросила в машине, продолжая мять в руках мягкую игрушку. — Меня держало часов шесть. Так что, думаю, пока не проспишься. — Класс, — протянула безразлично. Хотела — недовольно. — Что мы имеем? — мысли ворочались с трудом, но я заставила себя разогнать мозги и эту сладкую пелену, окутавшую сознание. — Две девушки забеременели примерно в одно время. И, судя по тому, что детьми они поменялись, а Лиля явно доношена, Попова забеременела позже. Если бы они не жили по соседству, это могло бы быть совпадением, но что-то мне подсказывает, что, как минимум Попова забеременела целенаправленно. Понять бы ещё, какие между ними были отношения… подруги или просто знакомы? — Думаю, первое, — ответил Слава, — соседи говорили, что первое время с ней жила ещё одна девушка. Но, похоже, беременность она скрывала, потому что об этом никто не обмолвился. — Это ж на сколько надо быть близкими, чтобы забеременеть за компанию? — Достаточно быть безнравственной и охочей до лёгких денег, — пожал плечами Ростислав. — За суррогатное материнство дают прилично. — Вот только откуда они узнали, что в этом центре можно такое провернуть? Не зашли же поспрашивать, в самом деле. — Может, от какой-нибудь знакомой? — Может, конечно, но они только-только переехали. И врача подкупили заранее, думаю, на тот момент у каждой уже был на руках контракт с центром. Это занимает время, их должны выбрать, познакомиться, плюс сама процедура, как минимум забора биоматериалов от доноров, ну и прочие нюансы. На все про все три месяца, а знакомствами ещё надо обзавестись. — Они могли быть, поэтому и переехали, — ловко перечеркнул сразу несколько моих гипотез. — Логично, — вздохнула в ответ, — что ты хочешь выяснить в центре? — К кому попал второй ребёнок. Не удивлюсь, если и ее похитили. — Сомневаюсь, что они с лёгкостью поделятся информацией. — Придётся, если хотят и дальше продолжать свою деятельность, — ухмыльнулся самодовольно, — если не возражаешь, говорить буду я. — Да я вообще не пойду, — фыркнула в ответ, — иди, строй из себя крутого парня. — В машине посидишь? — Не, — ответила, сморщив носик и открыв дверь, — тогда это точно закончится перестрелкой. Мы вместе зашли в клинику, Ростислав уточнил у охранника где кабинет главврача, а я пошла к стойке информации и сказала со смущением, потупив взгляд: — Я хочу стать суррогатной матерью… — Второй этаж, пятнадцатый кабинет, — дежурно ответила женщина и я пошла в указанном направлении. Возле кабинета никого не было, я нахально открыла дверь без стука и стала свидетельницей довольно неприятный сцены. Не для меня, разумеется, мне на все было начхать после тех таблеток, а вот молодая девушка была в ярости и не думала это скрывать, скидывая со стола начинавшего закипать мужчины в белом халате первые попавшиеся предметы. Когда ее руки потянулись к ноутбуку, он резко захлопнул его и поднялся, указав на дверь рукой и прошипев: — Все прописано в контракте, Елизавета. Я спишу это на гормоны, но если такое… — увидел меня и спросил резко: — Что Вам? — Ничего, — пролепетала, мотнув головой и неплотно закрыв дверь. — Вы обманули меня! — взвизгнула девушка. — Мне охрану позвать? — осведомился мужчина, а через пару секунд дверь резко распахнулась и сильно беременная девушка пронеслась мимо меня разгневанной фурией. Не долго думая, я устремилась за ней, едва поспевая, поднажала и догнала на улице, ухватив за рукав. — Лиза, да? — спросила быстро, а она ответила недовольно: — Чего тебе? — Слушай, извини, что лезу не в своё дело, но… что там произошло в кабинете? — А тебе какое дело? — ответила грубо и вознамерилась продолжить путь, а я кисло улыбнулась и повела плечом: — Может, и никакого. Но хотелось бы узнать наверняка, пока есть шанс не попасть так же, как и ты. — Если есть выбор — сделай другой, — отрезала безапелляционно, — эти сволочи только деньги считать умеют. — Расскажи, а? — попросила плаксиво, а она раздраженно выдохнула и посмотрела по сторонам. Увидела заснеженную лавку и кивнула в ее сторону, буркнув: — Стоять тяжело. — Простудишься, — протянула с сомнением, а она отмахнулась: — Без разницы уже. Какой срок? — Восемь недель, — соврала, не моргнув и глазом. — Ещё можно аборт сделать. Я бы сделала, если б не эти черти со своими сладкими речами. — Из центра? — Ты тоже оттуда? — усмехнулась злобно и тяжело осела на лавку. — Впрочем, все мы оттуда. А куда ещё пойти? Помощь матерям… помогли, чтоб им! До меня начало доходить, что речь идёт уже о совсем ином заведении, я развела руками и сказала невнятно: — Ну да… — И, главное, со всех сторон бумажками прикрылись, даже в суд не пойти, да и что я там скажу? Моего ребёнка передумали покупать? Короче, послушай совета, сделай аборт. Деньги хорошие, но они не помогут, когда одна с ребенком на руках останешься. И что мне терпеть? В дом малютки его нести? У кого вообще рука на такое поднимается? Вот влипла-то, черт… — Я примерно поняла, но не могла бы ты рассказать по порядку? — попросила осторожно, а девушка поморщилась: — Да что тут рассказывать? Ни думать, ни вспоминать не хочется. И дел по горло, к рождению нет ничего, — неловко поднялась и отряхнулась, сказав на прощанье: — Сделай аборт. Она торопливо зашагала в сторону остановки, на ходу разматывая длинный шарф с шеи, а я, наоборот, нахохлилась и спрятала голову в ворот куртки. Минут через десять пришёл Панфилов и тихо выругался, резко подняв меня с лавки. — Всех таблеток мира не хватит, чтобы вылечить твою голову, — проворчал недовольно. — Что, крутой парень не сработал? — спросила, скиснув. — Сработал, конечно, — отмахнулся, таща меня к машине, — но эта кантора… тошнит от них. — Федотовы с тобой не согласятся, — пожала плечами в ответ. — Вторую девочку забрала семейная пара, но через три недели они просто вернули ее обратно, — сказал хмуро уже в машине и протянул мне лист, оставив второй себе. — Как в магазин. Не понравилась, бракованная. Ей требовалась операция на сердце, не срочная, но дорогостоящая, а им, видите ли, не на что. Плюс у ребёнка с легкими какие-то заморочки, врачи обещали, что со временем наладится, но почти сто процентов будет астматиком. Предложили забрать Поповой, но та в отказ, номер сменила и вспоминай, как звали. — И где сейчас ребёнок? — спросила тихо, холодея внутри. — В доме малютки, больше негде, — поморщился Слава, — он один у нас. С такими соседями наверняка переполненный. Иванова Ева Александровна. — Все мы безотцовщины — Александровны да Ивановны, — хмыкнула невесело. — Но… может, ей повезёт. — Для начала надо убедиться, что она ещё там, — ответил, быстро выезжая с парковки. Дом малютки находился довольно далеко от центра. Я бы даже сказала, от цивилизации в целом, за спальными районами, в глуши, в тиши, на каком-то пустыре, обнесённый забором из стальных прутьев, выкрашенных в траурный чёрный. Старая детская площадка, требующая ремонта, скудная растительность и обшарпанные стены. Увиденное нам не понравилось, но ещё больше не понравилось внутри. Панфилов церемониться не стал, достал из кармана куртки ксиву и сунул первому попавшемуся взрослому под нос, сказав строго: — Иванова Ева Александровна. — Не вернулась ещё, — пролепетала женщина, сделав шаг назад, чтобы не так сильно задирать голову, глядя на Панфилова. — Откуда? — Так в больнице же… уже неделю как, — похлопала глазами женщина. — В какой? — продолжил допрос Ростислав. — В первой, наших только там принимают, — поджала губы женщина. — Спасибо, — ответил чуть мягче и быстро пошёл к выходу. Всю дорогу до больницы мы молчали. Я сжимала в руках мягкую игрушку и старалась не думать о том запустении, о тех детских визгах, что доносились из конца коридора. О том, что сама с лёгкостью могла бы провести детство в подобном месте, если бы не бабушка. Да, она хлестала меня дедовым ремнём за малейший проступок, да и другими подручными предметами не брезговала, но любила. Боялась, что я вырасту похожей на мать и перестаралась со строгостью, но у меня было детство. И была семья. И пытаться не думать о чем-то довольно глупо.