Ланден много лет не думал об Амелии, своевольной малышке, в характере которой было больше уксуса, чем сахара. Зато природа наделила ее поразительно зелеными глазами. Глазами, способными настолько заворожить мужчину, что бедняга даже не поймет, что она ударила его коленом в пах, пока нижнюю часть его тела не пронзит жестокая боль. – Как мило, – пробормотал герцог, откашлявшись, хотя внутренний голос просто вопил: – Удачи тебе! – Никого не удивляет, что моя сестра вовсе не намерена покорно идти под венец. Мы с ней словно вода и масло. Так было всегда, и подозреваю, что она противится моим попыткам отдать ее замуж только затем, чтобы мне досадить. Тем временем матушка желает получить результаты и волнуется, что отцу не обрести покоя, пока он не увидит Амелию пристроенной. Оба собеседника чувствовали себя неловко. Ланден провел ладонью по щеке в попытке облегчить внезапно возникшее напряжение. – Что я должен делать? В голове возник второй, панический вопрос, но он его не озвучил. «Неужели Мэтью попросит меня жениться на Амелии?» Но этого просто быть не может! Весь Лондон самого что ни на есть плохого о нем мнения. Ни один мужчина не захочет иметь зятем отщепенца. Последовало невыносимое молчание. Наконец Мэтью ответил: – Помоги мне. Я в отчаянии. Найди ей мужа и уговори ее согласиться. Мне нужно выдать Амелию замуж и благополучно от нее отделаться. Чем скорее, тем лучше. Жизнь достаточно сложна и без выходок Амелии. – Как, по-твоему, мне удастся это сделать и остаться незамеченным? Меня не было десять лет, все в городе думают обо мне худшее. Как только в обществе пронюхают, что я вернулся… В груди что-то сжалось при воспоминании о том, как учтивые соболезнования после безвременной кончины брата превратились в завуалированный допрос об обстоятельствах несчастного случая, а позже преобразились в возмутительные вопросы и откровенные обвинения самого низкого пошиба. – Я не прошу тебя сопровождать ее на бал, – заверил Мэтью, спеша успокоить друга, – просто помоги ей понять, что она ведет заведомо проигрышную битву. Амелии необходимо выйти замуж, и хотя я не уверен, что она настроена против самой этой идеи, все же она возражает против любого джентльмена, который уделяет ей внимание. Повлияй на нее. Когда мы были детьми, она прислушивалась к каждому твоему слову. – Но сейчас все мы выросли, и я не видел ее много лет. Ланден сомневался, что сможет как-то помочь в выполнении плана Мэтью. – Ты просишь меня, негодяя, пользующегося печальной славой и подозреваемого в тайном сговоре с целью убийства, каким-то образом оставаться на заднем плане и одновременно совершить маленькое чудо? – Я всегда считал тебя несгибаемым, – расплылся в улыбке Мэтью. – Дурацкое мнение. Ланден снова заерзал. – Я не собирался чересчур долго оставаться в городе. – Таковы мои условия. Прими или откажись. Мэтью встал и сделал несколько шагов: его хромота была постоянным напоминанием о героизме, за который он заплатил слишком большую цену. – Кроме того, если поработаешь головой, сумеешь легко решить проблему, и все только выиграют от этого. Эта фраза, повлекшая за собой воспоминание о ситуации, в которой прозвучали похожие слова, эхом отдалась в пустой груди Ландена, и он сглотнул, пытаясь убрать комок в горле. Мэтью был одним из немногих друзей, не отвернувшихся от него после того, как всем стали известны некоторые детали, касавшиеся смерти Дугласа. Насколько трудно будет помочь его сестре выйти замуж? Он как можно скорее поведет ее к алтарю с первым же мужчиной, сделавшим предложение, а затем займется личными планами. – Согласен. Ланден глубоко вздохнул и протянул руку для крепкого рукопожатия. Мэтью с большей ловкостью, чем прежде, обошел письменный стол и порылся в бумагах, разбросанных по затянутой фетром поверхности. – Матушка составила для меня список… Уверен, что это поможет. – Блестяще. Список кандидатов значительно облегчит дело. Дурное предчувствие Ландена ослабло. Возможно, он волнуется из-за пустяков. – Не кандидатов, – от души рассмеялся Мэтью. – Будь все так легко, я бы сам занялся замужеством Амелии. А вот и список. Он вытащил лист бумаги из длинного ящика. – Тут перечислены качества, которые матушка считает необходимыми для будущего зятя. Видимо, она полагала, что я выдам Амелию замуж за первого же, кто сделает предложение, после чего буду считать свой долг исполненным, – насмешливо произнес он. – Как мало она в меня верит! Так или иначе, вот он. Ланден с трепетом взял бумагу, наскоро пробежал глазами, после чего сложил и спрятал в левый нагрудный карман жилета. – Что-то еще? – Всего лишь мысль. Когда будешь рассматривать кандидатов, следует избегать лорда Трента. Он неисправим. В прошлом месяце Амелия подожгла ему промежность. – Прошу прощения? Нижняя часть тела Ландена непроизвольно напряглась, а сам он заерзал на стуле. Снова! Выражение лица Мэтью становилось то веселым, то раздраженным. – Недавно мы посетили званый ужин, на котором я намеревался выполнить план матери и посредством сложнейших манипуляций поменял место Амелии за столом на то, что было рядом с лордом Трентом. Он не только всеми уважаемый пэр, но еще и умело управляет поместьем и редко бывает не в форме. Идеальный кандидат. Немного передохнув, Мэтью продолжил: – Временами моя сестра может быть очаровательной, и я надеялся, что она увлечется молодым графом, поскольку большинство других леди преклоняются перед ним. Ужин проходил прекрасно, по крайней мере, я так считал, и разговор зашел о светских новостях. Я был в восторге. Судьба, как видно, улыбалась мне. Но к сожалению, Трент, по-видимому, в приступе временного помешательства, который я и сейчас не могу объяснить, заметил, что женщинам достались все преимущества брака, тогда как мужчины обречены на роль подкаблучников. Амелия тут же вскочила с таким яростным видом, что опрокинула серебряный канделябр в центре стола, уронив при этом на колени лорда Трента шесть горящих свечей. Хорошо, что я молниеносно среагировал, загасив пламя содержимым графина для воды, в противном случае у бедняги не осталось бы надежды обзавестись наследниками. Ланден откашлялся. Дважды. – Нечего и говорить, что я вычеркнул его из списка. – Мэтью повернулся к столу, где лежали сотни кусочков разобранного пазла: – Только необыкновенный мужчина оценит безрассудно смелый нрав Амелии. – Ты так это называешь? – Ланден тоже подошел к столу и окинул взглядом разбросанные кусочки: – Кого еще я должен избегать? – Лордов Райли и Ленокса. Мэтью прибавил кусочек к Атлантическому океану на краю нового континента: – Кажется, это все. – Как разумно с твоей стороны было свалить на меня эту проблему, ведь сам ты, видимо, считаешь ее неразрешимой. Ланден наблюдал, как друг последовательно добавляет еще три кусочка, образующих короткий отрезок границы Египта. Египет… вот место далеко от мучительных воспоминаний, возродившихся в Лондоне, и от дурацкого предприятия, за осуществление которого он взялся. Пазл предлагал мириады возможностей ухода от действительности. – Ты уж постарайся. Амелия отвергает все мои предложения. Она даже не дает себе труда их рассмотреть, и все лишь потому, что я ее брат. Противоречит мне на каждом шагу. – Может, стоит рассказать ей, что именно ты придумал этот макиавеллиевский план? Если она до сих пор сохранила острый ум, она вскоре сама без труда докопается до истины. – Оставляю Амелию в твоих надежных руках. Тебе я доверяю. Ты мне как брат. Выбор слов был явно неудачен, и досада на лице Мэтью подтверждала, что он сожалеет о сказанном, но намерения его были добрыми. Ланден не хотел, чтобы друг раскаивался. – Проводи меня в мои комнаты, прежде чем я передумаю и сбегу из дома. Не дожидаясь ответа, Ланден решительно направился к выходу. Глава 2 Вскинув подбородок и вертя в пальцах ручку розового шелкового зонтика, Амелия Стратмор направлялась по тротуару к дому своей лучшей подруги. Компаньонка тащилась следом, рассматривая трепетавшие на ветру ленты капора Амелии. Добравшись до жилища леди Шарлотты Диринг, Амелия открыла железные кованые ворота и зашагала к крыльцу по выложенной песчаником дорожке. Слава богу, после недавнего замужества Шарлотта не переехала слишком далеко от дома Амелии. Амелия пропала бы без их утреннего ритуала, прогулки к Сент-Джеймс-сквер, где подруги садились на мраморную скамью и обменивались секретами, прежде чем вернуться по той же дороге, по которой пришли. Иногда они кормили голубей, читали стихи или наблюдали за прохожими, но неизменно беседовали о сердечных делах. Амелия рассказывала о беспорядочных попытках брата выдать ее замуж, тогда как Шарлотта жаловалась на несчастную жизнь женщины, пойманной в узы брака по расчету, в то время как она жаждала истинной любви. Амелия отпустила молоток и стала ждать: дворецкий привык к ее частым визитам. Вскоре дамы, строго соблюдая обычай, взялись за руки и вышли на улицу. Компаньонки плелись сзади. – Удивлена, что твой брат никак не унимается, хотя ты ясно дала понять, что сама выберешь мужчину, за которого выйдешь замуж, когда будешь готова. Неизменная поддержка подруги была бальзамом на душу. Поскольку здоровье отца все ухудшалось, Амелия подозревала, что ее независимости скоро придет конец. – По-моему, Мэтью мне не верит. И, кроме того, я понятия не имею, что он выкинет в следующий раз, – пожаловалась Амелия и, неожиданно хихикнув, добавила: – Хотя могу сказать, что никогда не забуду лицо лорда Трента, когда его панталоны загорелись. – Будь я там, аплодировала бы твоей отважной обороне. Никто, кроме Шарлотты, не знал истинной причины, по которой замечание лорда Трента вызвало в Амелии столь яростный отклик. – Ты – моя дражайшая подруга. Я никогда и никому не позволю молоть подобный вздор, в то время как ты стала живым доказательством того, что у мужчин в браке все преимущества, а у женщин – ни одного.