– Смотри только вперёд. Не в зеркало заднего вида, не по сторонам, а только на цель. При движении рисуй воображаемую красную линию под колёсами, по которой нужно проехать. Сфокусируйся на ней. Нет ничего, кроме тебя и машины, и вы одно целое. Почувствуй её. Лучшие помощники в этом – твои пальцы и твоя задница. Держи руль легко, без усилия, не вцепляйся в него так, словно готовишься к аварии. Если пятая точка чувствует себя не на своём месте, скатывается на повороте – есть проблемы. Айзек вспоминал, как его отец рассказывал все эти азы ему, и в животе разливалось приятное тепло от таких воспоминаний. Ещё сильнее умиляло, с каким усердием Энн выполняла указания, ставя машину лицом к обрыву. Его подобное не пугало – точнее, это слишком мелкая доля адреналина, чтобы заставить его бояться. В инстинкт самосохранения Энн он верил куда больше, чем в свой. – Вот так, молодец. Успокойся и не позволяй страху занимать твою голову. Тебя не должно волновать, что впереди, ведь задача просто развернуться. И во время гонки, когда тебя с двух сторон прессуют машины – только холодная голова. Айзеку нравилось, как старательно его ученица слушала, как изменился её настрой: она больше не терялась между коробкой передач и рулём, не путалась в педалях. Видно, что водить умела неплохо, просто сыграл фактор неожиданности – именно в такой ситуации он и хотел взглянуть на неё. Оценить, способна ли она справляться со стрессом и сохранять хладнокровие. Иногда это важней мастерства и опыта – и бывалые гонщики часто проигрывали из-за эмоций. А ещё у неё точно не было жажды адреналина, только страх, естественный и правильный. Лучшая защита, природная. Значит, никакой наркомании и никакого вреда, как могло случиться с Хлоей. И можно продолжить. – Ещё раз? – Энни повернула к нему голову, приготовившись к старту и ожидая команды. Но вместо этого Айзек озвучил последний урок, который был впитан от отца в первый же день, как тот посадил сына в автомобиль: – Всегда помни главное: ты управляешь машиной, а не она тобой. Никакая физика не должна заставить тебя это забыть, – он не заметил, что на этих словах накрыл её пальцы на руле своими, ободряющим и почти нежным касанием. Энни ощутимо вздрогнула. – Готова? Айк спешно отодвинулся, откинувшись на пассажирском сиденье. В горле слегка пересохло от болтовни. Непривычно для него вести такие долгие разговоры, что-то объяснять. Но когда каждое слово слушали с таким вниманием, впитывая практически кожей – это приятно. Сразу хотелось говорить ещё, передать все свои знания. Утреннее солнце пекло всё сильней, и времени уже осталось немного, но на пару попыток подчинить опасный поворот должно хватить. Он снова приготовил секундомер, мельком оценив посадку ученицы: теперь поза была более расслабленной и правильной. Взгляд сам собой задержался на её стройных бёдрах, едва прикрытых тканью шорт, и следующий выдох получился свистящим и тяжёлым. Пальцы закололо желанием дотронуться до загорелой кожи, а в голове зашумело. Чёрт побери, да что за реакция?! Он же не извращенец, в конце концов! – Да, – не видя вздрогнувшего парня в нескольких десятках сантиметров от себя, отозвалась Энни, полностью переключившись на дорогу. – Вперёд! – скомандовал Айк, вновь щёлкнув секундомером, и «Бентли» тут же рванула с места, на этот раз гораздо более плавно. Энни переключала скорости одну за другой, не боясь разогнаться. Мотор довольно заурчал, одобряя такое решение, и порывы ветра засвистели в открытое водительское окно, развевая светлый хвостик юной гонщицы. Теперь, приближаясь к обрыву, она тормозила не панически, а вполне отдавая отчёт своим действиям. Улыбка расцвела на её лице, а речной воздух пробирал своей свежестью и прохладой. Казалось, что можно не разворачиваться, а дать газа ещё больше, и тогда Детка взлетит над водами Бразоса, словно вырвавшаяся из клетки птица. Шипение шин. Самый правильный звук для ушей Айзека, лучшая мелодия. И снова выжатый до упора газ, наращивая обороты и улетая по трассе навстречу уже полностью вставшему солнцу. Закончив манёвр, Энни вдруг пронзительно закричала: – Ва-ау! – Стоп! Тормози! – довольно улыбаясь, Айк щёлкнул секундомером. – Двадцать пять! Уже гораздо лучше, малявка! – Боже… Это… Кайф! – задыхаясь от эмоций, щебетала Энни. – Ветер! Адреналин! Скорость! Айзек едва не посмеивался, пока любовался её раскрасневшимися щеками и сияющими восторгом глазами, с какой-то тоской вспоминая, что когда-то и он кричал от удовольствия, выполнив удачный разворот. Когда-то его это заводило, даря возбуждение сродни сексуальному. Но теперь он как законченный наркоман, которого не впечатляли малые дозы. Только рискуя шеей по-настоящему, а не создавая себе иллюзию опасности подобно этой. Сейчас же, наблюдая за искренним, практически детским счастьем Энни, он понемногу оживал, подобно оттаивающему пакету из морозильной камеры. Переживая за неё, можно самому пережить всё заново – превосходное открытие, от которого улыбка не сходила с его лица. – Неплохо, Энн. В норму не уложилась, но всё ещё… – Ещё! – Энн нетерпеливо подпрыгнула на сиденье и бросила на Айка умоляющий взгляд, от которого у него ёкнуло в горле. – Пожалуйста! Хотя бы разок! Я уложусь, честно! Он посмотрел на часы, высвечивающиеся на молчащей магнитоле. Немного времени в запасе осталось. Нарочито печально вздохнул, на самом деле испытывая настоящую гордость за эту девчонку: наверное, сказывалось, что она возилась с машинами с детства, потому как иначе такой стремительный успех объяснить сложно. – Окей. Ещё раз. *** Конспирация грозила улететь к чертям: заставить Энни вспомнить, что через сорок минут ей нужно быть в мастерской, далось Айку с трудом. Она улетела с головой в предоставленную задачку, и не переставала верещать, когда учитель уже занял привычное водительское место и развернул «Бентли» в сторону города. – А если попробовать с нитро? Какая максимальная скорость Детки по прямой? Мы же повторим это, правда? – она ничего не могла с собой поделать, вопросы сыпались из неё рекой, и Айк не успевал отвечать, потому что её мысли перескакивали на что-то другое, никак не собираясь в кучу. Наконец, она с сомнением прищурилась: – А двадцать секунд – это вообще реально? – Реально, – слегка самодовольно хмыкнул Айк, не отрывая глаз от дороги. – Мой рекорд – семнадцать. Безо всякого нитро, ни один болван не станет включать баллоны на такой маленькой дистанции. Это только песочница, Энн. – Покажешь? – ахнула Энни от восторга и желания увидеть своего сенсея в деле. – Возможно, – уклончиво пожал плечами тот. Энни задыхалась своим счастьем: она летала. Действительно летала в тот момент, когда выжимала газ. Это казалось настоящим волшебством, и скрыть своё возбуждение не получалось – а Айзек лишь посмеивался над тем, как её подбрасывало на сиденье. Казалось, что воздух в салоне искрил солнечным золотом. Энни окончательно освоилась и осмелела – теперь она лучше понимала эту машину, её водителя и их характеры. Протянула руку и прибавила громкости на магнитоле. Снова заиграла «Нирвана», больно ударяя по вискам басами. Не выдержав, она жалобно протянула: – Айк, а у тебя нет ничего… Посвежей? И полегче? – Прости, но сладкоголосые корейцы не обитают на моей карте памяти, – фыркнул он, закатив медовые глаза, кажется, ставшие в этом свете ещё ярче и теплее. – От такого писка у меня вянут уши. – Ну, хоть что-то менее… убивающее? – она начала листать плейлист на сенсорном экране, однако ничего знакомого не попадалось. – Постой. – Айк со вздохом протянул руку к магнитоле, вынуждая её с лёгкой неловкостью убрать пальцы. – Найдём компромисс. Что-то, известное любому поколению. Он пощёлкал по экрану, давя такую хитрую улыбку, что у Энни дрожало под рёбрами от вида украсивших его лицо ямочек. Айзек скосил на неё взгляд, перехватив этот интерес, и пришлось спешно отвернуться к окну, но тут раздались легко узнаваемые ноты: песня без времени и границ возраста. Энн тихо ахнула: – Это же… – Давай, малявка, а то я окончательно разочаруюсь в сегодняшних подростках! – Мы вас раскачаем!4 – эхом громыхнуло из колонок, развеяв последние сомнения. – Боже! Это «Квин»! – хохотнула Энни, непроизвольно подпев всем известный мотив и хлопнув в ладоши: – Мы вас раскачаем! – Я же говорил! В музыку оказалось очень удобно выплеснуть эмоции. Энни прикрыла глаза от удовольствия, притопывала в такт мелодии, хлопала в ладоши и буквально светилась – надеждой, свободой и красотой юности. Ритм был до боли знаком и слишком заразителен, и Айк тоже начал выстукивать его пальцами по рулю. Конечно, он не подпевал, но широко улыбался, когда в унисон с грубым мужским по салону разлился её звонкий голос: – Мы вас раскачаем! 5. Красная королева Вторая утренняя тренировка Энни прошла чуть менее успешно, чем первая. Айзек не стал больше испытывать её нервную систему, начиная оттачивать основы: быстроту реакции и умение управляться с автомобилем на высоких скоростях. Для этого хватило прямого отрезка безлюдной трассы и езды элементарной «змейкой», огибая расставленные складные стулья. Разница с автошколой лишь одна – скорость. Детку бросало из стороны в сторону, как корабль в бурю, и юной ученице оставалось только пищать, выжимая тормоз раз за разом. Но Айк не унывал, ведь все с чего-то начинают. Когда-то и он, будучи подростком, не спокойно вальсировал вокруг препятствий и рисовал узоры шинами, а точно также болтался по трассе, как корова на роликах. Для второго дня тренировок Энни управлялась даже относительно неплохо, вот только этого недостаточно. Для того, чтобы закончить курс обучения экстерном, нужно больше усилий, больше времени – но пока его пожирала автомастерская и работа над «Шевроле». Айк предлагал открыто поговорить с Генри, объяснить, с какой целью его дочь несколько дней не будет появляться на своём месте, однако Энн категорически протестовала. По закону она ребёнок, за которого нёс ответственность отец, и он точно не позволит участия в гонках – это понималось им обоим прекрасно. Поэтому сейчас Айк терпеливо ждал, когда Энн закончит свою смену и закроет салон: Генри практически весь день не было в мастерской, и похоже, что он бегал по знакомым, занимая деньги. Хорошо, хоть не начал продавать оборудование. Пользуясь его отсутствием, Айк копался на небольшом складе для запчастей, которым служил отгороженный стеллажами закуток в гараже. «Шевроле» была почти готова, осталось самое главное – перекроить систему подачи топлива и навесить баллоны с нитро. Ну и, конечно, покрасить, чтобы на гонке машина выделялась из общей массы. С удовлетворением найдя на бесконечных полках с блестящими деталями стальные патрубки, Айк пошёл к выходу, озадаченно осматриваясь в поисках хозяйки. Почему-то она была не у кассы, а дверь в администраторскую многозначительно заперта. Пожав плечами, парень вышел из гаража, держа запчасти подмышкой и на ходу разворачивая очередной леденец. Вечернее солнце ударило по глазам, ослепляя после полумрака мастерской, и только проморгавшись, он смог увидеть, что происходило снаружи. Энн оказалась человеком патологически честным, а потому не стала увиливать от своей части договора, пусть и сказанной в шутку. Поставив Детку под тёплые солнечные лучи, она быстро смывала с неё пыль, оставшуюся после утреннего урока. Айзек замер, не заметив, что леденец выпал из рук, так и не добравшись до рта. Зрелище было поистине восхитительным: небольшой рост девушки заставлял её практически ложиться на капот, чтобы дотянуться до каждого уголка тряпкой. Она снова была в шортах, невероятно тесно облегающих упругие ягодицы, и внезапно показавшаяся Айку ужасно неприличной поза демонстрировала стройные ноги во всей красе. В животе разливался отупляющий жар, медленно и уверенно захватывая каждую мышцу, вплоть до кончиков пальцев. Вечерний прохладный ветерок стал подобен воздуху в перегретой духовке, только пахло не едой, а ванилью – и она распаляла куда более опасный голод. Не замечая непрошеного зрителя, Энни распрямилась, тыльной стороной ладони вытирая испарину со лба. Её белая майка оказалась абсолютно мокрой, явно облитой водой, и тонкая ткань прилипла к телу. Так, что можно было явственно различить проступающие на груди узоры от кружевного нижнего белья. Айк ни секунды не сомневался, что оно розовое – невинное и нежное, как сама Энни. У малявки, оказывается, есть грудь. Дьявол её побери. Он нервно сглотнул, забыв вообще, куда шёл и зачем. Теперь отрицать бесполезно: Нельсон, та самая девчонка Нельсон, которая когда-то играла в песочек с Хлоей, его возбуждала. До мутнеющего рассудка, до учащенного пульса, до расширяющихся зрачков и пропадающего дыхания. Он наблюдал за ней, спокойно продолжающей работу, и не мог прекратить смотреть. На изгибы юного тела, на этот чёртов болтающийся хвостик… – Боже, Росс: ты не перестаёшь меня удивлять, – знакомый до тошноты, мелодичный голос откуда-то из-за спины заставил его вернуться с небес на землю, морщась от тесноты в джинсах. – Добрый вечер, Алисия, – тяжко вздохнул он, оборачиваясь на это бесцеремонное вторжение в его фантазии, в которых он уже несколько минут как повалил Энни на этот дурацкий капот и проверял, угадал ли цвет лифчика. Реальность ударила по голове довольно болезненно, в виде стоящей с абсолютно довольным лицом извечной соперницы в короткой красной юбке и белой блузке, с распущенными огненными волосами на плечах. – Представляешь, попросил меня Воронёнок найти нашего Безумного Росса, чтобы сообщить дату гонки, – издевательским тоном начала Алисия рассказ: – Да ещё и шепнул, что в последние дни его только в мастерской Нельсона и видят, а сегодня утром он катал славную блондиночку… Приезжаю, а тут картина, достойная запечатления для шерифа: стоит наш король дорог и залипает на несовершеннолетнюю труженицу тряпки, – теперь тон девушки был откровенно издевательский, а улыбка ярко накрашенных алых губ – хищной, словно дикая пантера дорвалась до сочного куска мяса и готова его растерзать. – Не знаю, что ты там увидела в своём воображении, но тебе точно показалось, – прошипел Айк сквозь зубы, готовый кричать от бессилия: она же права. Пресловутая Красная королева, вынужденная всегда приходить к финишу второй, получила карт-бланш, застав его на месте преступления. «Извращенец, идиот, конченный педофил. Даже не думай об этом, кусок ты жалкого дерьма. Иди и трахни кого-нибудь, желательно с солидной цифрой в документах, и забудь про неё», – ругал он себя на все корки, и злость смешивалась с ещё не схлынувшим возбуждением, от чего хотелось биться головой о стену. – Ах, мужчины. – Алисия медленно приближалась к нему развязной походкой, стуча каблуками об асфальт – и в этом была её практически сверхспособность, даже на гонку заявляться в туфлях. – Вы никогда не умеете скрыть своих желаний и эмоций. И это делает вас ужасно слабыми. В носу защипало от её резких духов, но зато быстро отрезвило. Мотнув головой, Айзек постарался сделать невозмутимый вид и перехватил так и оставшиеся в руках патрубки поудобней.