Бл**ь, что вообще происходит? Она совсем новенькая? Наверное, так и есть. Если судить по волнению девицы, клиентов у неё пока ещё было немного. Поэтому она ужасно нервничала и никак не могла успокоиться… То, что Юля, вероятно, не успела набраться опыта, отозвалось в груди Игната странным теплом. Даже непонятно, какая ему разница. Главное – пять дней он может ни в чём себе не отказывать. Оплачено с лихвой. В душ попросилась… Помыться… Надо же, что придумала! Да от её обалденного запаха у Игната простреливало в паху, а мозги окутывал сладкий морок. Наконец-то Юля справилась с тремя верхними пуговками, сняла и положила на диван кожаный ремешок, а потом потянула платье вверх и стащила его через голову. Осталась стоять в крошечных кружевных трусиках и полупрозрачном лифчике из такого же кружева, который ничего не прятал и даже не поддерживал – а в этом не было никакой необходимости, так как грудь у Юли была высокая и упругая, идеальной формы. Игнат сглотнул, стиснул челюсти от напряжения – вниз молотом ударило дикое, необузданное желание. Когда он в последний раз видел такую первозданную красоту? Наверное, только в юности, когда сам был пацаном и куролесил с девчонками. Но тогда он не мог оценить их свежести. Прошло много лет, и все его подруги гораздо старше Юли. Поэтому сейчас, увидев прямо перед собой такое юное и безупречно красивое тело, Игнат едва не застонал. Он взял Юлю за запястье, придвинул к своим коленям, и сам потянул вниз эластичное кружево. Отбросив в сторону трусики, завёл руки за спину девушки, расстегнул лифчик и его тоже отшвырнул подальше. Попутно успел восхититься, насколько атласная кожа у этой малютки. Лёгкий загар и белые участки от купальника делали её тело ещё более соблазнительным и сексуальным… И запах. Лёгкий цветочный, весенний – он так подходил Юле. У Игната от него тихо съезжала башня, а член гудел от прилива крови и выгибался в штанах дугой… Игнату нравилось всё полностью контролировать – в том числе и собственный организм. И сейчас его воля проходила немыслимое испытание. В мыслях он уже три раза перегнул Юлю через подлокотник кресла и взял её сзади – и даже ощутил, как раскалённый пах прижимается к упругой прохладной попке… Но только в мыслях. Потому что надеялся, что девушка успокоится, когда увидит, что он сдержан, не кидается на неё, как лесное чудовище, не дёргает, не хватает грубо, не собирается изорвать, как зверь… Но Игнату потребовалась вся его выдержка. Юля уже стояла совершенно голая у него между коленей. Он положил огромные ладони на нежную и высокую грудь, обвёл пальцами полушария, сжал пальцами маленькие розовые соски, которые находились прямо у него перед глазами. Он ждал вздоха удовольствия… Или хотя бы, что Юля расслабится. Но вместо этого она ещё больше натянулась струной и… Вот этого Игнат никак не ожидал! Она заплакала. И даже не заплакала, а заревела в голос – сначала судорожно всхлипнула несколько раз, как для разгона, а потом затряслась от рыданий. По щекам градом катились слёзы, и столько безудержного отчаяния в них было! Игнат замер, совершенно ошарашенный такой реакцией. Женские слёзы для него были ужасным испытанием, он их вообще не выносил. – Бл**ь, – зло пробормотал он. Глубоко в груди вспыхнул белый огонёк ярости и начал разрастаться с каждой секундой. – Да что ж такое… Нет, так дело не пойдёт. Держи, – он взял с дивана и сунул Юле в руки её платье. – Иди в ванную, оденься. Сейчас верну Вадима, поедешь с ним обратно. Девушка прижала к груди скомканную одежду и уставилась на мужчину широко распахнутыми глазами. Она так и не успокоилась, продолжала всхлипывать, лицо было совершенно мокрым от слёз. Приложив неимоверное усилие, Игнат отвёл взгляд от вздрагивающего живота с маленьким трогательным пупком и от идеально гладкого лобка… Поднялся из кресла и направился вон из комнаты. Наверное, сейчас он был похож на грозовую тучу, готовую вот-вот взорваться раскатами грома и молниями. Как же он разозлился! Зачем ему эти слёзы? И почему вообще она плачет? Сама сюда приехала, на аркане никто не тащил! А теперь ревёт, аж захлёбывается. Ожидала другого клиента увидеть? Так проститутки, вообще-то, клиентов не выбирают. Да и не страшный он вовсе, чтобы так на него реагировать… Во всём виноват Вадим. Мог бы выбрать для него более опытную женщину. Девочка, конечно, красивая, и полностью в его вкусе… Но что с того? Ему тупо хочется траха – жёсткого, бешеного, долгого. Чтобы опустошить яйца, налитые свинцом, чтобы разрядить, к чёртовой матери, ствол… И хоть немного утолить дикую выматывающую жажду. Жажду женского тела. Между прочим, она здесь специально для него. Чтобы всю ночь прыгать на его члене и шептать, какой же он большой, и как ей это нравится, чтобы визжать под его сокрушительными толчками, а потом обессиленно стонать. Он мог бы всё это ей устроить. Он умеет. Но она заливается слезами, дура, как будто её собираются резать на части… Наверное, не надо было при Юле говорить Вадиму, что хотел бы использовать её по-всякому. Очевидно, лоханулся. Ну, извините. Ему бабу обещали, а не принцессу на горошине. У любой из его подруг от таких слов взгляд бы загорелся огнём, потекла бы сразу вся, нафантазировала и задрожала от предвкушения… А эта испугалась. Игнат снова набрал номер Вадима. – Слушай, вернись, забери эту чёртову куклу. Ревёт она. Ничего у меня с ней не получится. – Как это – ревёт? – оторопел Манежин. – В смысле? Ты перестарался, что ли? Порвал её? – Да я пальцем её ещё не тронул! – Игнат едва не зарычал. – Хм… – А она рыдает! Как будто я убивать её сейчас буду. – Возможно, ей действительно не по себе. Хабаров, она целка. – Что?! – изумился Игнат. – Да нах** ты мне девственницу привёз?! Мне что теперь – вокруг неё с бубном танцевать? – Удивить хотел. И порадовать, – вздохнул друг. – У тебя хоть раз была девственница? – Нет. – То-то и оно. – Удивить у тебя точно получилось! – Но ты сильно за Юляшку не переживай, старик. Делай с ней, что хочешь, и на её нытьё внимания не обращай. – Знаешь, у меня нет никакого желания трахать рыдающую тёлку. – Не верь её слезам, Игнат. Эта маленькая продажная шлюшка берегла себя, чтобы продать свою девственность подороже. Продала, и очень выгодно. А теперь комедию ломает, на жалость бьёт, чтобы ты не сильно её жарил. Отфилонить хочет. Не миндальничай с ней, Игнат. – Ясно. – Я уже в аэропорту и обратно возвращаться не хочу. Поэтому хватит психовать. Просто иди и возьми то, что тебе причитается. Игнат отбил звонок и растянулся по диагонали на кровати. Что бы там ни говорил Вадим, но Юлины слёзы показались ему искренними. Вдруг она передумала? Поняла, что погорячилась и не сможет отработать деньги таким способом. Брать девчонку против её воли ему не хотелось. Никогда в жизни он такого не делал. Или она его обманывает, водит за нос, как последнего дурачка? Игнат заскрипел зубами, понимая, что тонкая женская психология – это для него за гранью. Мозг сломаешь, но до истины не докопаешься. Но перед глазами по-прежнему стояла Юля… И этот образ теперь не вытравить из головы ни за что на свете. Он её увидел, рассмотрел… И всё. Она уже сидит у него в мозгах, как заноза. И сейчас эта нежная фиалка находится в его доме. Совсем близко. Рядом. Можно сделать так, как советует друг: наплевать на её слёзы, возможно, показные, и взять своё, не церемонясь… Едва за Хабаровым захлопнулась дверь, Юля подхватила сумку, бельё и ринулась в ванную. Поскорее спрятаться от чужого взгляда! Впервые её видел голышом мужчина, более того, она стояла прямо перед ним, а он её пристально рассматривал и даже прикасался. Мелодия мобильника заставила Юлю подпрыгнуть чуть ли не до потолка. А сердце наоборот упало в пропасть. Наконец-то! Она так долго ждала звонка! Дрожащими руками Юля переворошила внутренности сумочки – вроде бы маленькой, но бездонной – и всё-таки выудила смартфон. Он едва не выпрыгнул из судорожно сжатых пальцев. – Да! Да! Света, говори! – Юль, еле до тебя дозвонилась. А медсестра так и не смогла. Что у тебя со связью? – Я же в лесу. Что с братом, Свет? Какие новости? – умирая в ожидании ответа спросила Юля. У неё от страха онемели губы, и всё заледенело внутри. – Света… Говори, не тяни, мне уже плохо! – Всё отлично, Юлечка, не волнуйся. Всё хорошо! Слышишь?! Юля закрыла рот ладонью и снова беззвучно затряслась. Щёки опять обожгло потоками слёз. Она закрыла глаза и сделала несколько резких вдохов. – Плачешь? Бедняжечка… Я тоже испереживалась. А у меня сегодня выходной, так я не могла сидеть дома. Поехала в клинику, торчала в коридоре, приставала ко всем, нет ли новостей. – Так ты всё ещё там? – Да! Видела издалека Андрюшеньку, его на каталке провезли. Но в тот блок даже не пускают. Зато ко мне выходил сам Мартынов. Какой хороший дядька! Ой, он опять идёт! Сейчас я его поймаю! Послышался шум, возня, звонкий стук каблуков и голос Светланки, а потом в трубке раздался уверенный баритон Мартынова: – Юля, добрый день. Операция затянулась, на два часа дольше получилось, но результат супер. Всё даже лучше, чем я рассчитывал. Братан твой в порядке, сейчас отходит от наркоза. У него тут сформировалась нехилая группа поддержки, все сестрички волнуются. Вот что значит молодой и красивый. – Было ясно, что Мартынов улыбается. – Значит, всё хорошо? – Теперь Юля умирала уже не от страха, а от радости. В ушах шумело, сердце пробивало грудную клетку, ноги подкашивались. Она уцепилась за край белоснежной раковины. – Всё в порядке, Юля, теперь можешь выдохнуть. Скоро твой братан будет бегать, как буйвол. – Спасибо вам, – сражаясь с очередным приступом рыданий, прошептала Юля. – Вы не представляете, как я вам благодарна! – Пожалуйста. До свидания. Мартынов передал трубку Светланке.